Марсия Андес - Alone

• Название: Alone
• Автор: Марсия Андес
• Жанр: Короткие любовные романы

У меня нет имени, потому что я позабыла его давным-давно. Я никто, не существую, не могу существовать в принципе. Я просто призрак с твёрдой оболочкой. Я просто «никто». Я бессмертная. Люди бессмысленные существа, люди жалкие и ничтожные. И я презираю их. Всех. До единого. За исключением одного. Того, кто доказал мне, что люди не безнадёжны. Того, чьё имя я буду помнить сквозь тысячелетия. До самой моей смерти, если, конечно, Господь подарит мне такой подарок. И я тогда, наконец, смогу уйти с чистым одиноким сердцем, внутри которого останется навсегда этот странный улыбающийся парень.

---

Она ставит сумку на пол и певуче говорит.

– Сегодня мы будем играть Вагнера. А потом я послушаю ваше домашнее задание, – она осматривает всех, и я даже могу представить океан из её глаз. Он такой глубокий, безграничный, одинокий… – Начнёт новенький. Думаю, вы уже познакомились, но всё равно выйди, представься.

Я смотрю на небо. Точно будет дождик, и мне придётся мокнуть без зонта. Я не люблю дождь. Он напоминает мне о боли, которую я хочу забыть. Он напоминает о тех, кого я оплакивала.

– Меня зовут Уилл Рейген, – я слышу весёлый плавный голос парня, но не поворачиваюсь. – Я приехал из Англии. Точнее, я там только учился, но это не важно.

– Хорошо, Уилл. Сыграй нам, – фрау Кельм улыбается. Я знаю. Я всегда знаю, когда она улыбается…

Я слышу шаги. Он садится за рояль, вздыхает, набирая воздух в лёгкие, и плавно опускает пальцы на клавиши. Его звуки мягкие и пластичные, в отличие от моих. Ноты – его слова. Уилл говорит нотами, я чувствую их, чувствую их боль.

Дождь начинается. Капли падают на стекло, образуя дорожки слёз, музыка врывается в моё сердце, и я готова вырвать его с корнем, лишь бы всё внутри перестало ныть. Я уже ненавижу этого мальчишку за то, что он смог причинить мне боль простой мелодией. Я ненавижу его всем своим раненым сердцем.

Я поворачиваю голову и смотрю на него. Он сидит ко мне боком, его пальцы скользят по роялю, словно по желанному телу любовника, его брови сдвинуты, а рот чуть приоткрыт. Он изредка смотрит в ноты, но не задерживается на них долго. У него талант.

Его руки соскальзывают с клавиш, но я всё ещё смотрю на них и думаю, что парень играет. Все начинают хлопать. Все, кроме меня.

– Но с тобой он не сравнится, – тянет Крис, замечая мои заинтересованные взгляды.

Я отворачиваюсь.

– Никто не сравнится, – безразлично говорю я.

Крис усмехается. Я снова смотрю на окно, за которым продолжает метаться дождь, и опять вспоминаю, что у меня нет зонта.

– А теперь сравним с нашей лучшей ученицей. Петра, прошу, – преподаватель смотрит на меня.

Я прикрываю глаза, вздыхая. Никогда не может обойтись без меня. Она всегда говорит, что ей нравится меня слушать, что я особенная.

А я всего лишь хочу умереть.

Я спрыгиваю с подоконника и медленно иду к роялю, встречаясь с Уиллом мимолётным взглядом. У него карие глаза и чёрные растрёпанные волосы. У него шрам в уголке губ. Слева. Звук моих каблуков уходит на задний план – я добираюсь до рояля, сажусь на стул и прикрываю глаза. Затем разлепляю ресницы и смотрю на ноты. Вагнер… Я уже играла эту мелодию.

И когда я поднимаю руки, и когда касаюсь клавиш, и когда слышу звуки стонущего рояля, я чувствую, что кружусь в водовороте красок, не замечая никого вокруг. Пальцы сами находят нужную ноту, сами жмут и сами вздрагивают от плотного соприкосновения с инструментом. Я словно выплёскиваю все свои эмоции, словно делюсь болью с остальными. Это единственный способ, который я нашла, который действительно помогает мне.

Я заканчиваю тихими звуками и поднимаю руки, думая, что сижу под прицелом снайпера. Что к моему затылку приставили пистолет, чтобы я играла. Что сейчас спустят курок, и я, наконец, умру.

Но ничего не происходит. Я лишь поднимаюсь и иду к своему подоконнику, забираясь на него.

– Прекрасно… – шепчет фрау Кельм, смахивая слезинки с уголков глаз.

Я снова смотрю в небо, и думаю, что дождь не закончился. И мне придётся идти пешком без зонта.

RobertHaigh – Moon Blue Crooks

Осень для меня всегда ассоциировалась со смертью. Серые дороги, плачущие по кому-то небеса, холод, ветер, пустота. Одиночество. Боль…

Однажды осенью в 1814 году, когда я жила в Париже, я повстречала глупую девчонку, которая сбежала из дома, потому что не желала выходить замуж за богатого мужчину, которого ей подыскали родители. Тогда во Франции, да и не только, было жуткое время. Только закончилась война, люди жили в нищете, в грязи в своих собственных экскрементах, совсем не мылись и гнили в собственной вони. Это было время чумы и холеры. Это было время смертей, время отчаяния и потерь.

Тогда был дождь, он размывал грязь по городу, он превращал улицы в месиво того, от чего даже дохли крысы. И я находилась там только потому, что надеялась умереть от какой-нибудь заразы, но, к сожалению, я ещё жива.

Её звали Жульетта. У неё были белоснежные волосы и серые большие глаза, которые до сих пор преследуют меня в кошмарах. Она стояла на мосту – дождь забирался под её платок и гладил кожу – и плакала. Беззвучно, одиноко, красиво, откинувшись назад и смотря в небо.

Она собиралась прыгнуть в воду.

Мне было неинтересно, почему. Я просто остановилась рядом и облокотилась о перила, смотря на то, как гладь воды вспенивается пузырями. Мы стояли рядом по разные стороны ограды. Молча. Слушая дождь, обмениваясь мыслями. Я не спрашивала у неё ничего. Я не проронила ни слова.

А она рассказала мне сама, что её хотели выдать замуж против её воли, хотя она любила простого офицера. И её глаза, наполненные горечью, навсегда остались в моём сердце, пока остальное её тело падало в бездну.

Я её не остановила, потому что завидовала. Прыгни я следом за ней, я бы осталась жива.

Осень всегда забирает всё хорошее. Осень никогда не заберёт меня.

Дождик так и не заканчивается, и я выхожу из академии на улицу, чтобы дойти до остановки и поймать маршрутку или такси. Идя с опущенной головой, я думаю о мелодии, которую сыграл этот парень. Я думаю о боли, я думаю о пустоте.

Волосы намокают, тушь, наверное, потекла. Чувствую, как капли стекают по лицу к шее. Цепляюсь за сумку и поправляю воротник. Завтра надо будет взять зонт.

Наступаю в лужу – не надо было надевать сегодня туфли – делаю вид, что не заметила, сворачиваю за поворот и замираю среди людей, ждущих, когда переключится светофор.

Люди такие глупые…

Даже не знают, кто я такая. А я и сама не знаю…

Когда-то я видела, как умирают близнецы. Им было где-то семь, это было до того, как я стала Петрой Айнер. Мы ехали в электропоезде. И он сошёл с рельс, вагон перевернулся, согнулся и сплющился почти полностью. Я сидела у окна, на противоположной стороне мать и близнецы. Меня придавило почти полностью, я лежала неподвижно и смотрела на них. Кровь. Крики. Паника. Одного мальчишку придавило насмерть, он лежал на полу под грудой металла. Второй лежал рядом ещё живой.

И я тогда думала, умрёт ли он, раз его половинки больше нет? Умрут ли они вместе сегодня? Или нет… Умру ли я, наконец? Или мои мучения продолжатся?

Они умерли, а я до сих пор вижу эту картинку перед глазами. Единственное, что я хорошо помню – это смерти.

Тогда тоже был дождь. И теперь всегда, когда плохая погода, я боюсь, что кто-то умрёт, и мне придётся нести этот образ всю жизнь.

Кто-то прячет меня под зонт, и я медленно поднимаю голову.

– Заболеешь, – улыбается парень.

Тот, кто причинил мне сегодня боль.

Уилл Рейген. Я помню. Это имя.

– Не заболею, – безразлично говорю я.

Я никогда не болею.

– Говорю, заболеешь, – он улыбается и встаёт ближе.

Я не шевелюсь.

– Ты очень круто играешь, – уже тише говорит парень. – Тебя ведь Петра зовут?

– Да.

Светофор загорается зелёным, и я выскальзываю из-под зонта и начинаю переходить улицу, но Уилл меня догоняет и снова прячет от дождя. Я не хочу с ним сближаться. Ни с кем. Особенно с ним.

– А я Уилл. Ты всегда такая неразговорчивая? – он перешагивает лужу.

Я резко сворачиваю налево и на пару секунд оказываюсь без защиты.

– Да. А ты всегда такой навязчивый?

– Просто хочу познакомиться, – пожимает плечами.

– А я не хочу, – прикрываю глаза и прячу руки в карманах. – Ты до самого дома собрался за мной идти?

Рейген фыркает, кажется, обиделся. А мне плевать. Я просто хочу умереть…

– Да, если нужно, – он делает голос бодрым, но я вижу, что он всё ещё обижается.

Ненавижу причинять боль людям. И людей я тоже ненавижу.

– Нам не по пути, – я останавливаюсь у ближайшей остановки и оборачиваюсь, замечая нужную маршрутку. Голосую. – Моя.

Я не смотрю на парня. Машина тормозит и обливает низ моих джинс водой. Туфли промокают насквозь, но я всего лишь поджимаю губы и жду, пока дверь откроется. А потом оборачиваюсь к Уиллу и замираю. Он не улыбается. Он просто смотрит на меня, словно вдруг понял всю мою боль и одиночество, всё моя проклятие, понял с одного только взгляда.

– У тебя талант, – говорю я. Уилл вскидывает бровь. – Я про рояль.

Дверь открывается, и я забираюсь в транспорт, оставляя Уилла Рейгена в одиночестве на остановке. Он смотрит на меня так, будто всё понимает.

Я оплачиваю проезд и сажусь на свободное место, стряхиваю с волос воду. Одиночество…

Наверное, самое ужасное слово в мире.

Robert Haigh – Untitled

Я курю только крепкие Мальборо. Они заползают мне в лёгкие и сжигают их, оставляют прожжённую дыру в моей душе. Они такие же горькие, как и моя жизнь.