Владимир Синцов - Пустые Люди. Все одинокие ищут убежища

• Название: Пустые Люди. Все одинокие ищут убежища
• Автор: Владимир Синцов
• Жанр: Драматургия

Главный герой – Родион без фамилии и отчества. У него есть только имя: как номер у заключенных, как опознавательный знак, как штамп, но не более. Услышав его имя, как и имена тысяч людей, мы просто забываем их, как забудут и Родиона. Но до конца ли он будет главным героем? Кому он передаст свою эстафету? Кого постигнет та страшная участь «пустых» людей и призраков?

---

Пустые Люди Все одинокие ищут убежища Владимир Синцов

© Владимир Синцов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Пустые люди? Может они аморальны и безнравственны или глупы и безнадежны, может по животному нищие и бесхребетные? Нет, их можно назвать злыми, плохими, грешными, но никак не пустыми. В таких людях, может и нет ничего святого, но в них всегда таится энергия, получаемая от другой материи: от пороков и похоти, от тщеславия и самовлюбленности, от пошлого эгоизма и «великого» соблазна.

Но пустота – это куда более страшная форма материи, а возможно и вовсе не форма, но она непредсказуема и жестока, в ней нет жалости, и ее сила способна полностью завладеть человеком. Хоть в ней и нет ничего, но страх вселяет непостижимый. Единственный способ избежать ее – следить за своими поступками.

Главный герой – Родион без фамилии и отчества. У него есть только имя: как номер у заключенных, как опознавательный знак, как штамп, но не более. Услышав его имя, как и имена тысяч людей, мы просто забываем их, как забудут и Родиона. Но до конца ли он будет главным героем? Кому он передаст свою эстафету? Кого постигнет та страшная участь «пустых» людей и призраков?

1

Утро. Самое противоречивое время, когда охота послать все к чертям или же начать что-то делать и радоваться своему пробуждению. Но эти размышления глупы, так как чтобы послать что-то к чертям, нужно что-то еще сделать, чтобы это послать.

Этот молодой парень, по имени Родион, просыпался точно также, как и все остальные. И всё бы ничего, да вот только из дома он не выходил уже вторую неделю. Сам он парень видный, такой, что и придраться не к чему. Брюнет, с большими глазами голубого цвета, настолько яркими, что посмотрев в них кажется, что смотришь в самое глубокое море или даже океан, но океан этот не бушующий, а самый спокойный из всех. Но, как говорится: «В тихом омуте черти водятся». Вот и он вроде спокоен, а как посмотришь на него, так страх берет. Ростом он тоже не мал, будто в глубине своих глаз он напоминает, не лодочку, не шлюпку, но и не большущий корабль, да и глупо это как-то выглядит, когда корабль борется со стихиями природы, он же самая, что ни наесть бригантина: плывет себе на парусах и плывет, начнется буря и он не спокойным становится, а как наступит тишь, так и ему легче.

Родион всегда казался живым. Может, благодаря физиономии, а может и внутри он всегда жив был, да вот что-то резко изменилось в нем, будто рухнула его бригантина при страшной буре: билась, сражалась, металась из стороны в сторону, да и сломалась, пошла на дно медленно, плавно. Вот и Родя спокойно так уходил на дно, да глубоким оно оказалось. Не лужа его океан, даже океан не океан, а целая пропасть.

Так вот сидит теперь этот молодой человек целыми днями и в окно смотрит, а то и редкость это большая, чаще всего в стенку или в потолок уставится и лежит. Страшно становится теперь за него. Дома ни света, даже шторы закрыты, только маленькую щель оставит, где луч проступает и рад. Обои у него ободраны, комната оттого стала даже голой, пустой, только обрывки на стенах остались. В той комнате стоят еще банки с краской и рулоны. Он ремонт собирался делать, да только вот пришел он домой две недели тому назад, начал было обрывать старые обои, чтобы новые клеить, да и на этом все и оставил. Не в себе он был: рвет, рвет, рвет с большущей страстью, еще и смеется на весь дом то чуть слышно, то по-дьявольски громко. А потом все бросил, улегся на пол и уставился в потолок. Гнев и страх в его взгляде появился, а после глаза его так помутнели, что целый океан стал болотом, но самым чистейшим болотом.

Теперь ходит он по своей маленькой квартирке туда-сюда с пару часов, после уляжется на столько же времени, потом сходит чаю наведет, вернется в комнату и откроет шторы, уставится в народ, смотрит и смотрит, а лиц не видно, в капюшонах, а то и под зонтами ходят. Мрачно сейчас стало на улице: ходят грузные облака, то покапает дождик, то перестанет, видимо, осень уже рядом. Смотрит он так, но обидно ему, что лиц не видно, а выйти то на улицу боится, а чего боится – неизвестно. Поглядит, да и грустно ему станет, закроется и опять уляжется, то на кровать, то сразу на пол. Не спит – боится и спать он, а почему – тоже неизвестно. Иногда и стуки в дверь раздаются, он бежит к ней с радостью, но в метре страх сильный им овладевает.

– Кто? Кто это может быть? Не уж то пришли за мной, забрать отсюда хотят? А я не уйду, нет не уйду, я живу здесь и только здесь! Прочь! Прочь! Уходите… – затихнет, да и забьется в угол.

Долго он так сидит, боится он, да только тут уже известно чего, самого себя боится, гнева своего на людей страшится, хоть и лица их хочет видеть. Очень хочет, да не может, а почему – никому не знать.

Исхудал наш товарищ за две-то недели, не бритый, заросший, грязный, белье не менял, но не пахнет от него, да и чего пахнуть, он же ничего не делает. Скулы его сильно обозначились, глаза впали, а сам злым стал, на вид только, а вот что в душе у него таится, только сам черт знает. Забьется же он тут в стенах своих! Не дай бог руки на себя наложит… Хотя нет, не забьется, покуда он отсюда сам не выйдет. Делать-то он ничего не делает, а что убиваться, коль ничего ты и не делал? Смешно же. Бывает письма ждет от мамы, да нет у него мамы, как год уже. Лежит на полу, и вдруг заговорит:

– Мама должна была письмо отправить, как дела сообщить у сестренки, у братика, а я тут лежу, вот же бездарь! – встает и бежит к двери, а там снова как дуб встает и все припоминает, что не только мамы у него нет, так и братик с сестренкой померли. Забьется опять в угол и сидит, потом вновь забудется и уйдет в окно людей считать. А там уже вечер, огни ночного города освещают улицу, прохожие проходят, но лиц и вновь не видно. Горько Роде, горько, но зато как красиво. Хотя на красоту он внимания не обращает, а только смотрит на людей. Через часик другой то ли грусть, то ли сон на него нападет, закроет шторы и начнет ходить из одного конца комнаты в другой, главное, чтобы не уснуть. В конце концов, не в силах он совладать с собой, как завалится в сон и не разбудить, да и некому, а если была кровать рядом в нее ляжет, нет – так на пол.

И так каждый день.

2

Месяц. Целый месяц прожил так Родион, да только трудно это назвать житием. 30 дней прошло с того, как он ничего не делал, никуда не выходил. Оброс, исхудал, совершенно перестал походить на человека. Только лицо сохранилось, взгляд живой, яркий, дикий даже, но по-прежнему глубокий. Еще совсем юн и молод. Может, это только с виду? Что, если его внутренности не имеют возраста? Вдруг его мысли и новые идеи – это не больше чем пережиток опыта и малая часть огромной фантазии? Все возможно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.