Михаил Качан - Люба-Любовь. Потомку о моей жизни

• Название: Люба-Любовь. Потомку о моей жизни
• Автор: Михаил Качан
• Жанр: Русское современное

Сколько уже написано об удивительных женщинах, но каждая новая повесть открывает в них новые, доселе неведомые черты. Книга мужа о жене – редкость: чаще жёны пишут о мужьях. Эта читается, как увлекательный роман о необыкновенной девочке-девушке-женщине. Мы уже знаем историю их невероятной любви (книга «Вокруг политехнического»). Здесь автор отвечает на вопрос: «А откуда берутся такие необыкновенные люди?» и прослеживает жизненные пути её предков и родных, простых, но необыкновенных людей.

---

– Молчи, дура! Зато, смотри, какая красавица выросла!

Она была права, Любочка, на самом деле, была удивительно красива, ну просто невероятно красива. А уж как обаятельна!

Впоследствии Николай Исаакович называл Любочку уже даже и не «крысочкой», а марафонской крысой. Но Любочка на него не обижалась. У нее с отцом сложился с детства и на всю жизнь душевный контакт.

А Любочка иногда говорила, что она живёт не только за себя, но и за того парня.

Довоенное детство

Из довоенной жизни Любочке запомнились четыре события.

Событие первое. Любочка с мамой приехала летом 1938 года в Чечерск, недалеко от Гомеля, где жил ее дед Абрам Исаакович Коган, отец мамы. Он был шорником, – делал конскую сбрую.

Жена его Либе, в честь которой и дали имя Любочке, к тому времени уже умерла. Именно после её смерти Марк Абрамович и забрал свою младшую сестру Берту в Ленинград.

Любочка смутно помнит невысокого старика, но зато ярко запомнилось другое. Петух во дворе догонял курицу и нападал на неё с явно определенными намерениями. Не понимая этого, Любочка, не задумываясь, закрыла её своим телом, – четырехлетний ребенок бросился на защиту курицы. Петух не испугался малолетней защитницы, но, видимо, осерчал на неё, и клюнул нашу Любочку прямо в темечко. Любочка испугалась, но, тем не менее, была горда, что, не побоявшись грозного петуха, защитила слабую курицу.

Событие второе. Детские игры между могилками на кладбище Александро-Невской Лавры.

Кладбище было довольно сильно «заселено», но это не мешало маленькой девочке играть здесь в дочки-матери. Зато она рано осознала, что люди заканчивают свою жизнь именно здесь, и это вполне естественно. Никаких иллюзий. Все там будем.

Событие третье. «Три поросёнка» была любимой книжкой Любочки. И на её маленькой чашечке были нарисованы три поросёнка. Словом, для Любочки назвать кого-нибудь поросеночком было то же самое, что сказать: «Как я тебя люблю!».

Любочке лет пять:

– Ой, папа, – сказала она, думая, что отцу будет приятно, – какой ты чистенький и красивенький. Ну, прямо, как поросёночек!

Такое сравнение не было понято. Сравнение с поросёнком, хотя и чистеньким, и красивеньким, отцу не понравилось. Для набожного еврея упоминание о свинье всегда было тяжким оскорблением. У папы, хоть он уже в эти времена и не ходил в синагогу, полученное в детстве традиционное еврейское, глубоко запрятанное воспитание, видимо, сохранилось на всю жизнь.

Любочку поставили в угол, да не в комнате, а в коридоре их коммунальной квартиры. Немного постояв в углу, Любочка залезла на сундук, над которым на вешалке висела верхняя одежда. Под неё Любочка и спряталась.

– Пусть теперь поищут, – слёзы душили ее. Она не понимала, за что её наказали. Она сидела и сидела за одеждой, – но про неё забыли. Потом, видимо, спохватились и вышли посмотреть. Не увидели за одеждой и ушли. А Любочка осталась там сидеть:

– За что?? – ребёнок не понимал.

Событие четвертое. 15 декабря 1940 г. в семье Штернов родился мальчик. Его назвали Владимир. Вовочка, Володенька. У почти семилетней Любочки появился младший братик.

Но Любочка сначала не приняла его, – она хотела девочку. Даже с подружками по дому вынашивала планы, как от него избавиться. Потом полюбила.

До начала войны между Германией и Советским Союзом оставалось полгода.

Эвакуация или бегство?

А потом началась война, немецкие войска быстро наступали вглубь Советского Союза и подступили к Ленинграду. Уже с начала июля началась массовая эвакуация жителей города, в основном, детей.

Берта с двумя детьми, и тётя Лена с двумя детьми 7 июля отправились на поезде с детьми в Татарию. Взрослых не брали, но Лену остановить было невозможно, – она добилась того, что в последний день кто-то смилостивился и разрешил. Взяли и её, и Берту.

Любочка вспоминает, как мама собиралась. Приехала бабушка помочь собраться. Мама расстелила на полу пикейное одеяло, побросала туда самые необходимые вещи и завязала узлом. Потом принесла из кухни маленькую кастрюльку и со словами «пригодится, Володе кашу варить», – воткнула ее ручкой в узел, так что сама кастрюлька торчала снаружи.

А где же в это время был папа? Он после окончания Библиотечного института им. Крупской в Ленинграде был направлен на работу в Мурманск. Когда началась война, его призвали в армию, и в эти июльские дни он уже воевал.

В Угличе была пересадка на теплоход. Но тут Володя заболел. У него была диспепсия. Это такое заболевание у маленьких детей, когда и еда, и вода вызывает рвоту. Организм быстро обезвоживается, и ребенок становится похожим на маленького старичка. Официальная медицина от лечения в таких случаях сразу отказывается. Выживал один из тысячи.

– На лице у Володи был виден «смертный треугольник», – вспоминает Любочка. Кто-то, видимо, сказал это, а Любочка услышала и запомнила. А, может быть и сама его увидела, и это её поразило.

Берта побежала к какому-то врачу, и тот поставил Володе синтомициновую свечу (хорошо, что они у него были, ведь тогда это было большим дефицитом). Кроме того, он велел купить на базаре живую курицу и сварить бульон. Этот бульон, видимо, и спас маленького Володю.

Но происшествия на этом не закончились. В туалете на теплоходе Берта выронила пакет со всеми документами в сливное отверстие. Все документы на себя и детей – свой паспорт и метрики детей, хлебные и продуктовые карточки, по которым выдавали продукты на месяц, а также аттестат мужа, который давал ей право ежемесячно получать 600 рублей, все оставшиеся деньги, всё уплыло и, видимо, утонуло. Правда, капитан распорядился повернуть теплоход и поискать пакет, но это ничего не дало. Семья осталась без каких-либо средств к существованию. Даже поселиться нигде не было возможности, так как без документов не прописывали.

В татарском селе Актаныш

Их высадили на пристани Аязкуль в Татарии, и они добрались до села Актаныш, где проживало тысячи полторы жителей, большинство которых не говорило по-русски.

Но это был районный центр, и там был военкомат, куда Берта, как жена военнослужащего обратилась за помощью.

Несколько ночей Берта с Любой и Володей ночевали на столах в политотделе военкомата, потому что без паспорта никто не имел права их приютить. Спасибо военкому, что разрешил. В военкомате пообещали восстановить документы, но это оказалось делом не одного дня.

В конце концов, получив документы, семья поселилась в одной комнате, разделенной печкой надвое. В одной части жили хозяева – татарская семья – женщина с двумя девочками, в другой – Берта с детьми.

Какой была жизнь эвакуированных, хорошо известно. Устроиться на работу было очень трудно. Берта продала (или обменяла на продукты) все вещи, которые у неё были с собой. Всё время искала любую работу, хотя бы на пару часов, чтобы было, на что выкупить хлеб, купить какие-нибудь продукты и расплатиться с хозяйкой за угол.

Учиться? Нет, сидеть с ребёнком!

Любочке пришлось всё время сидеть с Вовой. Он родился в декабре 1940 года и осенью 1941-го ему не было еще года. Сентябрь она просидела с ним дома и в школу не пошла.

В начале октября она всё же пошла в первый класс школы, но начались дожди, а подходящей обуви у Любочки не было, да и мама не могла без неё обойтись. Пришлось школу бросить.

Зато она освободила маму, которая могла заняться добыванием минимальных средств, чтобы купить хоть что-нибудь. Аттестата от мужа (примерно 600 руб.) хватало только на то, чтобы выкупить хлеб и крупу по карточкам.

В Актаныш приехали бабушка и дедушка с дочкой Соней

Когда я спрашивал Любочку, когда в Актаныше появились бабушка и дедушка с тётей Соней (тётя она для Любочки), она мне отвечает, что бабушка, дедушка и тётя Соня приехали уже зимой.

Так получилось, что бабушка и дедушка остались в Ленинграде. С ними была их дочь Соня. Теперь уже никто не вспомнит, почему они своевременно не эвакуировались. То ли не захотели, надеялись переждать в Ленинграде, то ли тётя Соня не могла оставить работу. Теперь можно только гадать об этом. Но в первые месяцы блокады им помогло выжить то, что Соня в блокадном Ленинграде работала и получала рабочую карточку и, видимо, подкармливала своих родителей.

Бабушка и дедушка с Соней приехали в Актаныш в начале зимы 1942 г. Их вывезли из блокадного Ленинграда по «дороге жизни» через Ладожское озеро, когда озеро замёрзло и лёд окреп настолько, что выдерживал машины. Немцы постоянно обстреливали трассу, машины гибли от обстрела, проваливались под лёд и тонули, но «дорога жизни» продолжала работать. Она спасла жизни сотен тысяч людей.

Тётя Соня, приехав в Актаныш, сумела устроиться на работу. Она работала то ли в детском доме, то ли в госпитале. Любочка помнит, как на каком-то концерте самодеятельности Соня танцевала.