Геннадий Мурзин - Смертельный нокаут. Уральский криминальный роман

• Название: Смертельный нокаут. Уральский криминальный роман
• Автор: Геннадий Мурзин
• Жанр: Русское современное

В книге «Смертельный нокаут» по-прежнему действует опытный и дерзкий сыщик Фомин, но на этот раз в составе бригады, возглавляемой следователем. Его вынудили. Впрочем, а кому, как не ему, нашедшему следы уголовного «пахана», и поставить точку? Теперь обязан все сделать, чтобы были не только оперативные разработки, но и другая доказательная база. Несмотря на подлость и предательство коллег, должен справиться с поручением. Он уходит из органов. Обещает вернуться, но в иной ипостаси.

---

Фомин положил трубку. Тески ждали, что скажет шеф. Они не совсем поняли концовку разговора. Фомин подошел к парням. Обнял обоих сразу своими лапами, прижал к себе.

– Ну, мужики! Нет слов! Какие вы сегодня молодцы! Все трое молодцы! Какой удачный сегодня день. Спасибо всем вместе и каждому в отдельности! Такой удачи давно не случалось. Тысячу раз народ прав: кто ищет, тот всегда найдет… Да с такими мужиками… Да не управиться с бандюгами?!

– Не захвали, Александр Сергеевич, – заметил Самарин.

– Да-да, ты прав. На сегодня хватит. Иди-ка, Алешка, домой. Иди к матери. Иди к отцу.

– У меня, между прочим, и жена появилась, – обиженно добавил Самарин.

– Извини. Конечно, и к жене. Тем более надо. Молодой муж не должен забывать про свою молодую жену.

Самарин позволил себе съязвить, чего он почти никогда не позволял по отношению к Фомину:

– Молодую нельзя, а старую?

– Извини. Я это для красного словца ведь сказал. Разве могу я забыть свою, к примеру, старушку? Конечно, я не идеальный муж, но забыть – нет-нет!

Глава 5. Проныра

1

Полковник юстиции Коротаев, войдя в кабинет, снял легкую летнюю куртку, пиджак, повесил на гвоздик, вбитый кем-то в стену, пригладил седую шевелюру на голове, засучил до локтей рукава рубашки, сел за стол, из его бокового отделения достал ежедневник, пробежал прежние записи, перелистнул страницу и стал быстро-быстро писать. Встал. Подошел к окну. Улица Малышева оживала на глазах: все больше машин, все гущее поток пешеходов, спешащих на службу. Несколько яблонек-дичек на той стороне надели на себя белоснежные пышно цветущие сарафаны. Он потянул носом. Ему показалось, что ощутил нежный аромат поздней весны.

Коротаев тяжело вздохнул, взял чайник и пошел за водой. Вернулся. Поставил. Включил в сеть. Без двух стаканов, как минимум, чая, выпитого прежде, он не в силах приступить к исполнению своих обязанностей: привычка, выработанная десятилетиями. Его чай – это допинг, без которого не обойтись, который бодрит, поднимает жизненный тонус, особенно необходимый сегодня, когда ему исполняется шестьдесят.

Вчера еще ему сообщили: к двенадцати у себя ждет прокурор Казанцев, трубит, мол, большой сбор по случаю юбилея, а на вечер назначен праздничный ужин (исключительно для коллег) в ресторане «Малахит» (свои-то, семейные торжества он решил провести в ближайшую субботу: как будто, раньше срока праздновать не полагается – плохая примета).

Всякая встреча с Казанцевым, новым прокурором области, его, Коротаева, тяготит. Дело в том, что лет восемь назад, будучи в Нижнем Тагиле, где Казанцев тогда был еще прокурором Ленинского района, Коротаев поцапался с ним. По делу, ясно. Лай был еще тот! Крепко пособачились. Однако пожар тотчас же потушили: друг перед другом извинились и обеими сторонами конфликта извинения были приняты. Помнит ли Казанцев? Он, Коротаев, хорошо помнит и чувствует себя неловко как-то. И вовсе не потому, что стало боязно, когда тот стал его начальником. Чего ему страшиться-то? За место? Но он давно заявил: исполнится шестьдесят и уходит. Так что лебезить перед новым начальством у него нет нужды. Закончит это дело, передаст в суд и – прости-прощай.

Коротаев, глядя в окно, хмыкнул. Он, откровенно говоря, и прежде не лебезил ни перед кем. Занозой под кожу не лез, но и не угодничал. Он – сам по себе, как говорится, себе на уме. Полковник Алексеев, ушедший недавно на пенсию, – другой. Чуть что – вспыхивал… как порох: искры – во все стороны, дым – клубами. И зря. Нервные клетки не восстанавливаются. Коротаев снова хмыкнул. А сам? Тот хотя бы случай с Казанцевым. Зачем загорелся? Ради чего собачился? Что и говорить: нервы – ни к черту. А ведь по молодости толстокожим бегемотом называли. Плевать хотел он на начальство, а все же понапрасну на рожон не полезет.

Помнит ли Казанцев? Все-таки помнит, хотя вида не показывает. С ним, Коротаевым то есть, редко напрямую контачит, но всегда корректен, ничем не напоминает.

А хотя бы и напомнил – беда не велика. Подумаешь! Он повидал всякого и всяких. Взять хотя бы знаменитое «хлопковое дело» по Узбекистану. В оперативно-следственную бригаду Генеральной прокуратуры СССР тогда входили сотни следователей и оперативников, в том числе и он, Коротаев. Крепенько пошерстили тогда тамошнюю мафию. Не ударил лицом в грязь и он, Коротаев, хотя ему деньги предлагали огромные: внукам бы хватило.

Да, есть что вспомнить. Коротаеву до сих пор удивительно: столько лет советской власти, а в Узбекистане этой самой властью и не пахнет. Все, как до семнадцатого года. Председатель колхоза – маленький бай. Секретарь райкома КПСС – побольше, но тоже бай, секретарь обкома КПСС – большой бай, а самый-самый главный бай в республике – первый секретарь ЦК компартии. И отношения между ними соответствующие – байско-кланово-родовые, то есть феодальные. И распределение национального продукта соответствующее: на самом верху – невероятная роскошь, а на самом низу – жуткая нищета и голод.

Знали ли в Москве об этом раньше? Еще как знали! Не только знали, а и пользовались. Ниточки-то того громкого дела потянулись в Москву. Как только Гдлян и Иванов «нацелились на Москву» – им по шапке и по рукам. Тогдашний главный перестройщик и демократ Горбачев (он или его ближайшие помощники – какая разница?!) укоротил раздухорившихся парней из генпрокуратуры.

И все-таки пощипали. Жаль, что в колонии угодила лишь мелкая рыбешка, главная хищная особь осталась на плаву и ныне правит бал в новых и суверенных государствах. Значит? Продолжает нагуливать жир. Нищие стали еще беднее, богатые стали еще богаче. Это, видимо, и есть социальная справедливость.

Коротаев осуждает Тельмана Гдляна и Николая Иванова. Осуждает за то, что эти юристы-профессионалы высочайшего класса (уж в этом-то он смог воочию убедиться) ударились в политику. И, в конце концов, затерялись в этом безбрежном океане людей и людишек. Где они сейчас? Кто о них знает? Коротаев хорошо помнит тот день 1989 года, когда пришло известие, что их оперативно-следственная бригада расформировывается. С обидой вернулся к себе Коротаев. И с письменной благодарностью за верную службу от Генерального прокурора СССР.

Увидев, что чайник давно парит, выключил и налил в стакан, где уже был пакетик чая. Не любит он чай в пакетиках (все равно, что спать с женой в надетом презервативе), но приходится. Нет условий. Да и возни слишком много с чайником-заварником. Поначалу пользовался термосом, принесенным из дома. Но это еще хуже. Да и мало. По его потребностям термосов не бывает.

Он выпил первый стакан. Налил второй. Пока чай настаивается, Коротаев набирает номер телефона. Там трубку взяли сразу.

– Привет, Сергеич!.. Да… Спасибо, но не за тем позвонил… Все равно… Рад, что… А как ты узнал?.. Да?.. Выходит, оперативным путем получил информацию о дне рождения?.. Смотри мне: не хватает, чтобы такой сыщик, как ты, еще и за мной следил… Да… Конечно, шутка… Давай к делу… Все в порядке?.. Продвигаетесь, выходит?.. Хорошо… Да?.. А что «нехорошо»?.. Ну, это, Сергеич, сущие пустяки… Разумеется!.. Как-никак, но в одной упряжке и стремимся к одной цели… Будет у тебя ордер на обыск… Когда-когда: завтра утром… Горит?.. Собственно, я и позвонил, чтобы тебе о том же самом сообщить… Пришла пора… Нет-нет, я не приеду на обыск: давайте там сами… Я позвоню Овсянникову… Да… Мне еще рановато… У меня здесь хватает работы… Сам понимаешь… Конечно… Ничего… Молчит… Воспользовался конституционной нормой… Мне спешить некуда: впереди – ничего, позади – все… Как там общая обстановка?.. Так… Не пытаются руководить тобой?.. Нет?.. Тут ты прав: тобой не поруководишь – где сядешь, там и слезешь… Как твои парни?.. Рад слышать… На то и молодость дана, чтобы носом землю рыть. Придет старость – и, увы!.. Что ты, Сергеич!.. Говорю тебе: никакого уныния!.. Наоборот, я энергичен и бодр… Как никогда… Привет парням… И до связи… Ты тоже изредка хоть позванивай…

2

Постучав в знакомую дверь кабинета, осторожно вошел.

– Доброе утро! – сказал он с порога.

Новый хозяин кабинета поднял глаза, увидев пришельца, улыбнулся.

– Южаков Олег Владиленович, как я понимаю?

– Он самый, – ответил пришедший. Ему сразу понравился новый хозяин этого кабинета: улыбчивый и внешность приятная, сразу располагает.

Хозяин кабинета встал и пошел навстречу, протягивая первым руку, чего, кстати, прежний никогда не делал.

– Будем знакомы… Кобяков Александр Ильич, – они обменялись рукопожатием. – Да вы присаживайтесь, Олег Владиленович, – Кобяков предупредительно выдвинул один из стульев. – Чувствуйте себя, как дома.

– Обживаетесь? – спросил Южаков, оглядывая кабинет, в котором, собственно, ничего не изменилось.