Татьяна Хмелевская - Осуществление ожидаемого. Критический анализ Библии. Уроки теоретической мудрости

• Название: Осуществление ожидаемого. Критический анализ Библии. Уроки теоретической мудрости
• Автор: Татьяна Хмелевская
• Жанр: Философия

Второе пришествие Христа волнует человечество вот уже две с лишним тысячи лет. Эта проблема может быть разрешена только самой Библией. Для объяснения всей загадочности её «великого дела» она хранит в себе метод исследования, невидимый при простом чтении. Этим специфическим методом «книга книг» поворачивается к людям неожиданной стороной, представившейся своим непорочным рационализмом с его рефлексивно-продуктивным знанием. Изнаночная сторона уступает место лицевой стороне, форма – содержанию.

---

Как повелось издревле, мир понимает притчу буквально. Например, притчу о преломлении хлеба, когда Христос пятью хлебами и двумя рыбами накормил пять тысяч человек, хождение Христа по воде, спасение тонущего Петра и многие другие. Мф 14:18—36.

Если бы всё дело было в буквалистском, чисто механическом значении притчи, то незачем было бы Христу и его апостолам рекомендовать исследовать их писательские труды. Читай, запоминай, да и понимай, как тебе заблагорассудится. А если ещё вспомнить признак веры: «Верующий в меня, говорит Христос, сотворит мои дела и даже больше них сотворит», тогда это самое преломление, хождение по воде и многое другое должен повторить любой и каждый человек, осмелившийся причислять себя к клану верующих. А мы видим, что таким верующим до какого-то момента не был даже Пётр, которого учил не какой-то там рядовой иудейский первосвященник, а сам Христос.

Любая библейская притча обладает своим специфическим для учения значением, которое для исполнения заповеди Христа нужно просто знать так, как мы знаем, что дважды два будет четыре, а не восемь и не двадцать. Хотя есть такие «умельцы», которые могут не понимающему ничего в математике человеку «доказать», что дважды два будет не четыре, а что-то совсем другое. Но это уже из области поздней софистики. Апостолы такого рода толкователей искусственного языка осуждали, называя их мечтателями, подающими повод к духовному распутству, т.е. к словоблудию: «Они злословят то, чего не знают… Это – безводные облака, носимые ветром, осенние деревья…, звёзды блуждающие, которым положен мрак тьмы на века…, уста их произносят надутые слова; они лицеприятны для корысти… Это – люди, отделяющие себя (от единства веры), душевные, не имеющие духа» Иуд гл. 1. 1 Кор 2:14. Единство веры, замечаем, в единстве душевного и духовного. А кто нам объяснит, что это такое?

О «языке» учения написано, что «он – огонь, прикраса неправды; укротить никто из людей его не может: это неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда…. Им благословляем и им проклинаем Бога: «не должно, братия мои, сему так быть» Иак 3:5—10.

Людей приучили думать, что здесь речь идёт о языке, как об органе и средстве межличностного общения. Нет, это печальное заблуждение. Апостол характеризует притчеобразный язык учения, фривольность, творческую разнузданность которого, как показала история, никто из людей укротить не может. Вразумительные, научно и философски обоснованные доказательства его несостоятельности оказываются бессильными.

Существует ли та уздечка, которая способна обуздать неуправляемость искусственного языка библейской концепции истины? Существует ли метод для укрощения его строптивости? Разумеется, что существует. Для этого в Библии представлены простые и доступные всем людям приёмы, способы и специфический для Библии метод различения значений «душевного» и «духовного».

Урок второй. Метод преобразования «священной истории» в систему логико-рационалистических воззрений

Смотри на действование Божее: ибо кто может выпрямить то, что он сделал кривым?

Еккл 7:13.

Лопата его в руке его, и он очистит гумно своё и соберёт пшеницу в житницу свою, а солому сожжёт огнём неугасимым.

Лк 3:17.

Истолкование чрезвычайно сложных и до абсурда противоречивых библейских текстов, приведение их в логически оформленный порядок – одна из наиболее трудных философско-исторических и гносеологических проблем. Уже в первые десятилетия развития христианства выдвигались предположения аллегорического толкования Библии, иносказательности её языка (Филон Александрийский, например). Но по многим причинам, не зависящим от авторов таких предположений, эта идея не получила должного развития. Они всегда были исключительно интуитивной природы. Система доказательств иносказательности библейских текстов, их аргументация так и осталась для мира тайной за семью печатями.

Метод, который не просто открывает вход в «Святое Святых», но и преобразует библейское учение в стройную, логически и фактически обоснованную систему философско-мировоззренческих воззрений, пророки называют по-разному, в том числе, и «ключом Давидовым». Христос называет его «камнем, на основании которого он создаст свою Церковь, которую не одолеют врата ада». У Христа «церковь» есть синоним «Царствия Небесного», к которому он имел ключ разумения. Понятно, что под «церковью», согласно понятию о скинии (Евр 9:2—12), он подразумевал определенного типа системное знание, а под «ключом» – метод, правило, или приемы его дешифровки.

Христос владел методом истолкования символико-аллегорического языка учения о какой-то истине, понятной узкому кругу его людей! Он его знал, и это знание впоследствии посредством определённой методологии передал своим ученикам. Ему была известна структура учения, значение его стволовых терминов, наполняющих язык учения конкретным содержанием, которое евангелисты, а вслед за ними и авторы посланий называли «жизнью вечной». А мы называем объективным знанием, которое достигается экспериментом, в нашем случае, очевидным фактом, и логическими рассуждениями.

Современная наука метод характеризует как путь исследования, способ построения и обоснования знания, совокупность приемов и операций практического и теоретического освоения действительности. Метод (от греч. methodos – путь, ведущий к цели) является необходимым «гносеологическим инструментом» научного познания. Его основная функция – организация и логическое регулирование познавательного процесса, обеспечение истинности и объективности наших знаний. В этом своём логико-регулятивном качестве метод представляет собой совокупность определённых логических правил, принципов, норм и требований, предъявляемых к познавательной деятельности в той или иной отрасли научного знания.

Характеризуя универсальную познавательную мощь метода, Гегель писал: «Метод возник… как само себя знающее понятие, имеющее своим предметом себя как столь же субъективное, сколь и объективное абсолютное и, стало быть, как полное соответствие между понятием и его реальностью, как существование, которое есть само понятие… Метод должен быть, поэтому признан неограниченно всеобщим, внутренним и внешним способом и совершенно бесконечной силой, которой никакой объект, поскольку он представлен как внешний объект, отдаленный от разума и независимый от него, не может оказывать сопротивления, не может иметь другой природы по отношению к методу и не быть проникнут им. Метод есть, поэтому душа, и субстанция, и нечто постигнуто в понятии и познано в своей истине лишь тогда, когда оно полностью подчинено методу…».28

В философии ведущая роль отводится методу диалектики. Будучи наиболее конкретной и интегральной методологической системой, именно она помогла мне преодолеть не только сложившиеся на сегодняшний день стереотипы понимания библейских текстов, но и их искусственный язык. Диалектика, которой подчинено содержание Библии, помогла упорядочить внешний хаос, своеобразную «калейдоскопичность» и формальную противоречивость библейского мышления посредством анализа его языка. Это задача, с которой начинается любое серьезное исследование. «Ибо, – со слов А. Ф. Лосева, – всякая наука есть наука о смысле слова, или об осмысленных фактах, что и значит, что каждая наука в словах и о словах».29

Но необходимо заметить, что начало этого исследования не предполагало ни диалектики, ни логики. Этот процесс начинался с обычного интереса, если хотите, любопытства и любознательности. Это уже потом, спустя годы кропотливого труда, я поняла, что работаю методом диалектики, которая открыла мне путь к целостному пониманию притчеобразного библейского языка и всего, что скрыто за его наивной внешностью. Диалектика убедила меня в том, что Библия есть явление «совершенно полнейшего и окончательного философского реализма», она есть «сама диалектика, есть вещь в своём смысловом развитии». Осуществление единства веры или душевного и духовного на страницах Библии находится в компетенции диалектики вместе с её неразлучной спутницей логикой.

В итоге подобного исследования я пришла к выводу, что высшие пророки и апостолы своим учением создают плодородную почву для логически-рационалистического мышления. Они утверждают его преимущество перед мышлением иррациональным, мистически и теологически субъективным, обусловленным психологическими штампами, наработанными стереотипами общественного мифологического мышления.

Начало серьезному критическому анализу Библии положил голландский ученый Бенедикт Спиноза, живший во второй половине XVII в. В 1670 г. он издал свой «Богословско-политический трактат», в котором изложил собственные взгляды на Библию. Его трактат лёг в основу библейской критики ХIХ в.