Дмитрий Мансветов - Любовь, шесть соток и завод

• Название: Любовь, шесть соток и завод
• Автор: Дмитрий Мансветов
• Жанр: Поэзия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906454-94-2

Дмитрий Леонидович Мансветов – яркий сибирский поэт.

Читая его стихи, прикасаешься к удивительно гармоничному миру поэта.

Поэзия Мансветова наполнена внутренней силой и светом и поражает в момент первого знакомства. Перед глазами сразу встает атмосфера и дух его родного города, заводской жизни, любви к близким и гармоничные картины мироздания. Поэт рисует мир настоящих людей, на которых держится Россия.

В сборник включены стихи 90-х годов.

---

Дмитрий Мансветов Любовь, шесть соток и завод

Биография

Мансветов Дмитрий Леонидович родился 27 августа 1945 года в городе Кемерово. Там же закончил семилетку. После школы поступил в сельскохозяйственный техникум, где проучился 3 года. По достижению 18 лет пошел работать на Кемеровский Коксохимический завод, откуда был призван в армию. После армии вернулся на завод и до сих пор работает на Коксохиме в бригаде электриков в цеху углеподготовки.

Стихи из тех, 90-х…

Запись на лекции попа Курлюты в актовом зале дома Политпросвещения

На холодных ветрах вьемся мы,
Как снежинки студеной зимы.
А закончится краткий полет —
Превращаемся в лед.

Мы давно уже стали не те.
Нас топтали, давя в темноте,
В колеях от саней и телег.
Тихо кружится снег.

А бывает, что просто везет.
Нас ветра носят ночь напролет.
Но, едва заалеет рассвет,
Пропадает наш след.

Если снятся нам светлые дни,
Значит, мы доживем до весны.
Слезы-льдинки растают в очах,
В золотистых лучах.

Сердце снова стремится в полет.
Мне не страшен крутой поворот.
Испаряясь под солнцем с земли,
Я исчезну вдали.

В день весенний от вас уходя,
Я вернусь в теплых струях дождя,
Смыв налипшую грязь с ваших рук
И с души горечь мук.

Я давно сам себе стал не рад,
Разбиваясь о стену, как град.
За себя не хочу и гроша,
Каменеет душа.

В мутных водах рожденных грозой,
Растворюсь я хрустальной слезой
И вольюсь, замедляя свой бег,
Я в зеленый побег.

Кто сердечной согрет теплотой,
Сможет путь одолеть непростой.
Я хочу, чтоб росток не поблек,
Если выпадет снег.

Как снежинки студеной зимы,
Мы на свет вылетаем из тьмы.
Нас в рубцы на планете от ран
Заметает буран.

04.10.1989 г.

P.S. к чужому письму, выпавшему из почтового ящика с открытым дном на вокзале г. Кемерова и отправленному потом из г. Новокузнецка

Мокрый раскрытый дождем конверт.
В нем все наворочено разом.
Мог и совсем не прийти ответ
Девице, теряющей разум.

Но, несмотря на столь долгий срок
И в пику вашему мнению,
Снова отправилась кипа строк
По своему назначению.

И не бросайте впредь криво вы
Письмо, за кордон летящее.
Пишите, гражданка Кривова,
Бойцу слова настоящие.

Может, совсем потерял я стыд,
Что врубился в чужие строки.
Буду надеяться, Бог простит
И все те, кто так одиноки.

Голубем рвется конверт в полет
Вдаль, за пределы отечества.
Долго еще не растает лед
В злом черепе человечества.

27.10.1989 г.

Магнитогорск

Я был недавно на Урале,
Не Русь – вонючая орда.
Продукты спрятаны в подвале,
А на прилавках парварда.

Я на Магнитке тихо ахал,
Хотя из глотки рвался стон,
Когда узнал, что белый сахар
Дадут мне только на талон.

Кругом ларьки и магазины,
Но есть у них черта одна —
Простых людей пусты корзины,
А, может, нет в корзинах дна?

Бурлит рабочий люд у кассы.
Я вижу это испокон:
Берут вареные колбасы
На замусоленный талон.

И я возьму себе немного,
Чтоб в общежитии сожрать.
Ведет с ухабами дорога
Нас в коммунизм, ядрена мать.

Мое сознание погасло.
Я впал, казалось, в жуткий сон,
Когда фунт сливочного масла
Мне отпустили на талон.

Все это выглядело дико.
Как долго терпит мой народ!
Не мог сдержаться я от крика,
Но пересох от жажды рот.

Смочить его мне было нечем —
Лимит и ветер в кабаке.
Успешно мы от пьянства лечим
Рабов на Яике-реке.

Но здесь витает дух Чапая,
И Емельяна свято чтут.
Связала нас судьба слепая
Навек узлами красных пут.

Огнем и молотом играя,
Дымы пуская всех мастей,
Рабы куют ключи от рая,
Мостят дороги из костей.

Магнитогорск – прекрасный город.
Чем не Москва и Ленинград?
Он сразу стал мне очень дорог,
И каждой встрече с ним я рад.

Здесь небо в синюю заплатку,
И клубы дыма на плаву.
Во мгле бетонную палатку
Я вдруг увидел наяву.

Под ней ладонь, как нижний ярус,
Взметнула глыбину – руду
Взвилась палатка, словно парус,
Как память комсе и труду.

И честь былому отдавая,
Не прослыву я трепачом.
Здесь вся история живая
Напоминает, что почем.

Горы Магнитной нет – лишь призрак.
Ее по домнам развезли.
И это тоже яркий признак
Страданий матушки-земли.

Могилой Гитлера назвали
Прогрызший недра котлован.
Мы окочуримся от гари,
От язв и социальных ран.

Стоит колоссом на планете
Магнитогорский комбинат.
Он не один на белом свете,
Наш рукотворный русский ад.

Зашел я в углеподготовку,
Друзей-электриков нашел.
Увидев, сделал зарисовку —
И здесь Фома все… смёл.

Коммунистические грезы…
Не надо пламенных речей,
Когда струятся бабьи слезы
На фоне коксовых печей.

Давали женщинам консервы
И банки с яблочным пюре,
Не всем досталось – плачут, стервы.
Картошку жрать им в кожуре.

Пока делились эти пайки,
И плач и стон стоял в избе.
Скрипя по нервам, пели гайки
На кровоточащей резьбе.

На отоварку шли продукты,
Что за печатями семью.
Имей не только пару рук ты,
Хоть шесть – не прокормить семью.

И рады матери и сестры,
Что эти пайки к ним дошли.
Пройдя сквозь огненные версты,
Награды тружениц нашли.

Как лодки утлые, по жизни
Летим в открытый океан.
Откроешь глаз – в хрустальной линзе
Сплошной туман, сплошной обман.

Тошнило, как во время качки.
Мне было горько и смешно.
Но отказаться от подачки
Никак нельзя, да и грешно.

Пусть станем мы прозрачней пленки,
Цвети и крепни, наш Союз.
Раз в год нам выделит сгущенки
Любимый нами профсоюз.

Но хватит петь о сладкой жизни,
Чего бы горького найти.
В глаза лучами солнце брызни
И к счастью высвети пути.

Ползет к нам голод от Урала.
Черт с ним, что он зацепит нас.
Нажрусь картошки до отвала.
Кузбасс – Урал, Урал – Кузбасс.

Я исходил пешком весь город,
Повдоль разрезанный рекой.
В буран колючий, жгучий холод
Бродил один я, как изгой.

В центральной части, днем, по скверу
Гулять мне нравилось порой.
Цепляясь, ветер бил по телу,
Вдруг исчезая за горой.

И отбивая марш колодок
По серебристому снежку,
Баянов Лешка – самородок —
Читал стихи мне про Луку.

На берегу Руслан ладони
Простер, чтоб взять булатный меч,
И Черномору на кордоне
Башку с отметиной осечь.

Меч дарит вышедший рабочий
Из летаргического сна.
Рабочим хочется, короче,
Чтоб к нам вернулася весна.

Американские коттеджи
Стоят на горочке крутой,
Как закоптелые надежды
Цивилизации другой.

Наговорил я разных баек.
Прости меня, читатель мой.
Шел по мосту я через Яик,
Ступни несли меня домой.

Свело, как циркуль, ноги в жопе,
Но стоит их раздвинуть лишь —
Одной ногой еще в Европе,
Другою в Азии стоишь.

Июль 1988 г.

Гале ко дню рождения (довела до белого каления)

Прощалось лето, осень в гости шла.
Нас Бог собрал на пятом кирзаводе.
Ты в мою жизнь, как ангел, вдруг вошла,
Явилась мне при всем честном народе.

Твой голосок звенел, как ручеек,
Как колокольчик нежно заливался.
Я, проглотив задумчиво крючок,
На удочке любви твоей болтался.

Рыбачка Галя, зоренька моя,
Мы были молоды и очень храбры,
Но от любви, страдая и горя,
Ты все же не хватай меня за жабры.

Ячейки сети и замки оков
Не оплетут и не скуют мне душу.
Их разорву ударом плавников,
Но никогда не выброшусь на сушу.

Уйду гулять я в море-океан,
Сорвусь с крючка своей судьбы заблудшей.
Я от свободы буду вечно пьян.
Поверь, она аквариума лучше.

Ах, Галя, Галя, счастья миг лови.
Уходят годы, как снежинки тая,
Я рад, что из икриночки любви
У нас растет дочурка расцветая.

Передо мной расходится волна,
Но за спиною сходится упрямо.
Хочу любовь твою испить до дна,
Но то скала подводная, то яма.

А мне так мало одного глотка,
Твоя любовь не утоляет жажду.
Ты вся в трудах, а жизнь так коротка.
Ты вся во сне, и от того я стражду.

Синеет небо, плещется вода.
Она мутна, и в ней не вижу дня я.
Твой челн за мною следует всегда,
Но в сети не лови меня, родная.

Умерь азарт, уйми рыбачий пыл,
Не ожидай награды за поимку.
Я далеко от берега уплыл.
Другой мне берег видится сквозь дымку.

Август 1992 г.

Дарственная надпись на азбуке вязания