М. Дубинский - Женщина в жизни великих и знаменитых людей

• Название: Женщина в жизни великих и знаменитых людей
• Автор: М. Дубинский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-85689-084-5

Вниманию читателя предлагается одна из наиболее значимых книг всех времен и народов – в монографии М. Дубинского дан всесторонний анализ и исследование роли женщины в жизни великих поэтов, писателей, художников, ученых, политиков, королей и тиранов… При чем рассматриваются не только женщины-жены, спутницы жизни, но и матери, сестры, подруги – все, кто своим духовным прикосновением вдохновил гения на создание великого произведения.

---

М. Дубинский Женщина в жизни великих и знаменитых людей

Под редакцией и с примечаниями Л. И. Моргуна

По вопросам публикации и переиздания обращаться [email protected]

© Моргун Л. И. Редактирование, адаптация, примечания, 2014

© ООО «Остеон-Пресс», 2014.

Вместо предисловия

Не знаю, кто сказал, что женщина – всё. Может быть, это преувеличение. Но ведь в самом деле женщина как будто всё. Можно себе представить благоустроенную семью без детей, без родни, без знакомых, но возможна ли она без женщины? Она царит у домашнего очага, законодательствует в обществе и нередко держит в своих руках таинственные пружины, которыми приводятся в движете целые государства. Женщина везде. Лишенная прав, не имея законной возможности соперничать с мужчиною в наиболее существенных областях человеческой деятельности, она гордо поднимаешь голову над кропотливой возней своего тирана, и тот, кто считает себя её повелителем, покорно пресмыкается у ее ног, не замечая даже своего стыда и унижения. Разверните книгу прошлого, вспомните историю народов и царств. Где не играла она самовластной роли, эта униженная и оскорбленная, не обладавшая даже священнейшим из благ – свободою идти туда, куда влечет ее свободный ум? Мы знаем людей, которые не преклоняли гордой головы перед сильными мира, в то же время безропотно творя волю слабого создания, вся сила которого в его слабости. Самсон и Далила – не легенда, а символ. Это – олицетворение двух половин человеческого рода, из которых одна действует мощью своего физического существа, а другая мощью своего внутреннего обаяния. Не женщина ли украсила жизнь первого человека и не она ли отняла у него все, что составляло его силу, красу и величие? С самого начала бытия стала она около него, но не для того, чтобы быть его спутником, а чтобы властвовать над ним, подчинить его своему игу и увлечь в своем падении. И мужчина сам наложил на себя принесенные ею цепи и без спора уступил ей первородство, не получив взамен даже жалкой чашки чечевичной похлебки…

Не все разделяли это мнение. Вольтер готов был отдать двух жен тому, кто возьмешь у него третью, Конфуций прогнал свою жену, так как она мешала его занятиям. Говорят, что один философ древности три года не поднимал глаз, опасаясь, как бы они не остановились на женщине. Мусульманские мудрецы, опираясь на Коран и опыт, вынесенный из жизни, считают женщину низшим существом и советуют мужьям, желающим пользоваться семейным счастьем: «Если ты находишься в крайне затруднительном положении и не знаешь, что делать, собери друзей своих, угости их, изложи им все дело и поступи, как они тебе посоветуют. Если нет у тебя друзей, посоветуйся с первым встречным и исполни его совет. Но если около тебя нет ни друзей, ни мужчины, с которыми ты мог бы посоветоваться, тогда изложи обстоятельно все дело жене, попроси ее совета, выслушай терпеливо всё, что она тебе скажет, и сделай совершенно наоборот». И у нас во времена Домостроя – да и тогда ли только? – женщина считалась дополнительным существом, чем-то вроде домашней мебели. Ученые исследовали её мозг и нашли, что она самой природой предназначена к тому, чтобы играть подчиненную роль под властительной ферулою мужчины. Но может ли все это изменить общее положение? Женщина – все не только в положительном, но и в отрицательном смысле. Выйдите на улицу. Если навстречу идет пожилой господин с спокойным лицом и медлительными движениями, не говорите, что он богат, что у него прочное положение в обществе, что ему нечего волноваться, так как завтрашний день не принесет ему ни огорчений, ни забот. Нет, женщина создала ему спокойствие. Она навеяла на него думу о мирном бытии под мирными небесами. Если это не жена, то дочь, если не дочь, то подруга. Наоборот, если мужчина, которого вы встретили, растрепан, измят, развинчен, – о, смело поднимите указательный палец и воскликните: «Вот следы женского влияния.» Может быть, в жизни этого человека женщина никогда не играла роли, но в таком случае, «все», которое представляет собою женщина, и будет заключаться в отсутствии женского элемента.(Сколько погибло мужчин только потому, что на их жизненном пути не встретилось женщины, которая иногда любит, иногда ненавидит – это все равно, – но которая всегда придает жизни упругость, силу и движение! Благодаря ей, родились поэты, потому что разве слышали бы мы трели соловья, если бы недалеко от него не сидела на ветке другая птичка, для которой весь его восторг и песнопение? Прозаики-беллетристы, не создавали бы романов: где встретили бы они больше всего внимания, как не среди женщин, составляющих ядро в кругу почитателей его таланта? Есть писатели для детей, для юношества, для лиц известного сословия или класса, но нет писателей для женщин, потому что роман, написанный для женщин, написан для всех. А художники? Не одна ли только женская красота являлась для них путеводной звездой в океане чувств, с которыми они погружаются в бездонное море искусства? Можно смело сказать, что если бы не было женщины, не было бы поэзии, литературы, живописи, скульптуры, музыки, не было бы красок, звуков, слов, – ничего бы не было.

Можно было бы наполнить целые тома одними только восторженными отзывами и славословиями, которыми выдающиеся представители культуры наградили прекрасную половину человеческого рода. Гёте, который любил многих женщин и сам был любим ими, говорил: «Женщина – венец творения». Шиллер возвел поклонение женщине в особый культ, восклицая в минуты высокого душевного подъема: «Чтите женщин, они вплетают небесные розы в земную жизнь». Кальдерон ставил женщину необычайно высоко. «Женщина, – говорил он, – небо, но небо это так же далеко от мужчины, как. земля от небесного свода». Везде и повсюду выступает на первый план благоговейное отношение к женщине, везде ей курят фимиам и ставят жертвенники. Даже те, которые относились к ней отрицательно, делали это потому, что сознавали неотразимость ее власти. Они убегали от женщины, но она гналась за ними, как тень, неслышная, неосязаемая, но неотступная. Монтень восклицал: «Если бы все шло по моему желанию, то я не женился бы даже на самой Мудрости, хотя бы она пламенела ко мне огненной страстью. Но напрасна борьба, мужчина должен подчиниться». Тут дело идет о законном браке, но для каждого ясно, что брак только одна из многочисленных форм отношений к женщине. Они многочисленны, потому что многочисленны и разнообразны все сферы духа и естества, в которых повелевает женщина. Не всегда она вплетает небесные розы в земную жизнь мужчины; вместо роз иногда появляется и репейник, но радости бытия так многообразны, и мало ли поэтов смотрели на горечь отравы, которую подносили им женщины, как на небесный нектар?

Женщина не только накладывает отпечаток на всё существо мужчины, она во многих случаях составляет всё его содержание. Можно сказать, что мужчина – сумма отношений к женщине. Она дает ему жизнь – высшее благо, без которого были бы немыслимы всякие другие блага, а когда жизнь уже есть, она является к нему в виде любимой матери, для которой нет ничего, чем бы она ни пожертвовала, когда дело идет о её родном детище. Затем она приходит к нему в виде отдаленной мечты, бледной и неясной, озаряющей первые проблески его самосознания, когда он находится еще на школьной скамье, но увлекается уже мыслью в лабиринт чувств. О, как радужны и невинны эти мечты, окутанные дымкою запретности и тайны! А когда заря юности всходить в его душе, украшая ее самыми причудливыми узорами и красками, она становится на его дороге молодой очаровательной девушкой и дарит его нежным поцелуем, первым поцелуем, магическое действие которого он тщетно искал бы в поцелуе матери. Затем она сопровождает его на жизненном пути в виде жены, сестры, дочери, подруги. Она бережет его покой, подслушивает его заветные думы, охлаждает излишний жар, ослабляет излишний холод. Где тот мужчина, который, пройдя сквозь горнило женского влияния, не очистился бы сердцем и душой, если даже он порочен, и не захотел бы помириться с миром, не захотел бы любить, молиться и веровать добру, как захотел лермонтовский Демон после встречи с Тамарой? И разве не этот процесс духовного возрождения под влиянием женщины так ярко живописует Пушкин, который также много любил на своем веку, в маленьком, но удивительном по яркости и выпуклости стихотворении[1], кстати сказать, также посвященном женщине?

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
В томленьях грусти безнадежной
В тревогах шумной суеты,
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял прежние мечты,
И я забыл твой голос нежный,
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.

Есть прекрасная легенда. Я слышал ее еще юношей и не помню, какому народу она принадлежит; но она так ярко рисует значение женщины в жизни мужчины, что лучшую иллюстрацию для оттенения идеи в самой наглядной форме трудно найти. Это было во времена седой старины, когда Божество только что создало землю, треножник своего величия, и человека, который мог бы созерцать это величие. Он не был Адамом, потому что легенда относится к языческому народу, но он был одинок, как Адам, и блуждал по бесцветным полям пустынного Эдема, равнодушный и унылый, напрасно отыскивая, предмет, который чем-нибудь приковал бы к себе его глаз или ухо. Все было пустынно и мертво. Вселенная только что вышла из великой мастерской Божества и ничем не радовала его нетронутого сердца. Долго блуждал человек и, наконец, взмолился: