Александр Карнишин - Почти фантастика. Сборник рассказов

• Название: Почти фантастика. Сборник рассказов
• Автор: Александр Карнишин
• Жанр: Альтернативная история

Иногда фантастикой кажется то, что вокруг нас. А иногда реальность становится фантастикой. Сборник фантастических рассказов. Или не совсем фантастических.

---

– А вам живица не нужна? – спросил улыбчивый крепкий парень. – Она ведь очень полезна при ранениях или ожогах. А у вас все же служба – дело опасное. Мы бы на оружие сменяли. А то ружья-то у нас старые. Да и вообще – они против автоматов совсем слабые, если вдруг что. Ну, или хоть на патроны, если вам оружием нельзя.

Супероружие

– Вот все у нас сегодня сикось и наперекосяк из-за этого грузина!

– Да-а-а, сейчас-то на Сталина чего только не понавешали. Всех собак теперь – на Сталина. Сказал бы ты это в раньшие-то времена, когда помоложе был!

– Причем здесь вовсе Сталин? Я о Берии! О Лаврентий Палыче, так его и переразэтак трижды подряд за все хорошее!

Пиво с мужиками за столиком во дворе под раскинувшим толстые ветви старым тополем. В жаркую погоду второй половины лета. После работы, которая отняла, казалось, последние силы в конце недели. Ну, и разговоры, как положено. Пить пиво и молчать – это можно и просто из-под крана хлебать водицу. А если не молчать, то о чем говорят мужики жарким летним вечером, сидя вокруг запотевшей трехлитровой банки с пивом? Вот женщины выдумывают себе разное, что, мол, меряются мужики там всем подряд или девок своих обсуждают, и потому всегда они, женщины эти, стремятся подслушать хоть краем уха мужские разговоры. А мужики, может, вовсе о литературе рассуждают. Кино пересказывают. Футбол – вот тоже тема. Или еще можно о политике. Ну, и об истории, конечно. Потому что как же без истории, если вся наша политика и вся наша жизнь – оттуда?

А если об истории начинают, так обязательно и обстоятельно пройдутся по всем фактам с самых древних времен. Поговорят о варягах и о крещении Руси, поругают слегка Калиту за Тверь и насчет татаро-монголов поспорят… А потом непременно упрутся в ту историю, что была совсем, кажется, недавно – ста лет не прошло. И конечно, каждый принесет по трехлитровой банке янтарного напитка, играющего на солнце солнечным же цветом, из соседнего ларька с громкой надписью «Живое пиво из кегов».

– Не, ну, по Берии сейчас у нас разное говорят… Это в детстве, помню, песенки разные и страшилки. В самом раннем детстве. Давно, то есть. И в кино всегда он такой страшный был. Змея в пенсне.

– Какие разговоры? О чем ты? Я лично занимался вопросом! Понимаешь, я – лично! Только без лишнего базара, мужики. Только вам. А то мало ли что… Ну, вы же меня понимаете?

Пиво на улице пьют из пластиковых больших стаканов, не из кружек фирменных. Если бы кружки стояли поллитровые – то после четвертой начинается замедление процесса потребления и еще вставания постоянные. А стаканы эти полными и не налить – гнутся и мнутся, как в том анекдоте. Вот и подливают раз за разом без счету. Первая банка давно уже обсыхает, отставленная на песочек под дерево. Разговор только разгорается.

Кузьмич в этом дворе, наверное, из самых старых жильцов. Никто сейчас и не вспомнит, когда он сюда приехал. Но приехал – это точно. Он и сам говорит всегда, что владимирский. И родня у него там где-то была раньше. Пиво он сегодня не покупал, но зато вынес самодельных черных чесночных сухариков с солью и кулек семечек на заедки. То есть, право выпить тоже имел.

– Ты в КГБ, что ли, работал, Кузьмич? Это по нашим временам не в плюс тебе, далеко не в плюс…

– Дураки вы все малограмотные. И кроме КГБ были у нас органы. И до КГБ, кстати, тоже были. И мы там делом занимались, а не туфтой разной.

– Ты дураками-то полегче кидайся. А то не посмотрим на возраст…

– Тю, Лёша, не трогай дедушку! Пусть расскажет лучше, что он тут нам про Лаврентий Палыча втыкал. Интересно же!

– Давай, давай, дед, про Лаврентия. Рассказывай, раз уж сам начал.

***

– Разрешите, товарищ полковник? Прибыл я.

– Ну-ну. Прибыл он…

Поле армии он долго привыкал к отсутствию погон и настоящему запрету тянуться и прищелкивать каблуками. Начальство, учили его, надо знать в лицо. А не по звездам на погонах. А отсюда: кого ты не знаешь лично, тот тебе не начальник. Свой же начальник требует не чинопочитания и четкого отдания чести, а работы.

Алексей закончил войну майором. Служба была разная. Начинал он в батальонной разведке, быстро вырос до дивизионной. А там уже его начальник штаба армии перетащил к себе, усмотрев главный козырь молодого орденоносца не в кулаках и не в бесшумной походке, а в его голове.

– Аналитик ты от бога, Лёша. Нам как раз такие нужны. И не спорь, потому что это приказ.

Вот на этом и остановился его карьерный рост. Операторы сидят в штабе. А штаб сидит в тылу. Под конец войны случаев таких, чтобы с автоматами отбиваться от гитлеровцев, практически не стало. Хотя, оружие по-прежнему чистили, смазывали, снова чистили, и иногда постреливали в роще в установленные ростовые фигуры – чтобы навык не потерять.

А когда война закончилась долгожданной победой, а потом вслед за своими союзниками и японцы запросили пардону, началось сокращение. Ну, это же понятно было с самого начала. Ладно, пусть не всем понятно, но Алексей давно все рассчитал в голове и уже ждал приказа об увольнении в запас в связи с окончанием боевых действий. Однако пришел совсем другой приказ, и его служба продолжилась практически по той же военной специальности – разведчик, оператор, аналитик. Только теперь в Москве, в столице нашей Родины. И комнату в коммуналке выделили практически сразу. Тогда в Москве много было жилья свободного. Многие въехали как раз в те годы. Вот спроси, когда приехали родители – сразу и выяснится, в те самые годы.

Новая служба была еще тем хороша, что никакого отношения не имела к НКВД, который потом переименовали в МВД. Алексей, обдумывая будущее, сразу решил для себя, что куда угодно, но не в милицию. А вообще-то можно было и на завод – все лучше, чем в окопы. Или вспомнить старое, посидеть над учебниками, получить, наконец, диплом, и пойти в школу, учителем, как отец. А вышло вон как. Само вышло, практически. Ну, или почти само – наверняка начальник штаба руку приложил к трудоустройству майора Синицына, кавалера ордена Красной звезды и медали «За отвагу». Награды были и еще, но Алексей считал боевыми, «трудовыми», только эти две. И мог долго рассказывать, как со своими разведчиками ходил за линию фронта, как собирал сведения, как брал языка. Как с ними вместе отбивался от прорывающихся из окружения немцев. Вот за это – боевые. А остальные награды – за бумажную штабную работу. Сколько ни твердил ему начальник, что от его труда больше фрицев загнется, чем от автоматной пули, но все равно как-то привык, что в тылу – это не на фронте.

Полковник Иванов, больше похожий на грузина, чем на русского, и тем иногда играющий специально, взял его в свой отдел и быстро начал давать поручения, которые никому другому было дать просто нельзя. Алексей был удобен своей военной выучкой, везучестью, без которой разведчика не бывает, а главное, полным отсутствием родни и знакомых в Москве. То есть, можно было его использовать хоть в ночь – за полночь, хоть вовсе без выходных. И еще – на самых секретных делах.

Такое, совсем секретное, получалось и в этот раз.

– Ты присягу помнишь еще, Синицын?

– Проверяете?

– Интересуюсь, – полковник в штатском встал со своего стула и сделал несколько шагов влево и вправо, разминая ноги.– Интересуюсь, не забыл ли ты, майор, на кого служишь. И какова цель твоей службы. И всех нас – какова цель.

– Ну… Защита завоеваний социализма, это раз. И второе – обеспечение возможности построения коммунистического общества.

– Подкованный. А теперь, садись и слушай сюда. Блокнот убери от греха. Никаких записей!

Был сигнал, оказывается – копать под самого Берию. Сигнал был только по своим. Вот, мы, выходит, свои. Опять же не в тех структурах, где у Лаврентия есть люди. То есть, можно работать, не ожидая никакой подлянки. А работать надо над тем, чтобы точно выяснить, в чем и как товарищ Лаврентий нарушил присягу и действовал не в интересах социалистической Родины.

– Копаешь то, что скрыто. Ясно? В первую очередь, военные годы. Это по нашему профилю. Сам понимаешь, раз есть сигнал оттуда, – Иванов показал со значением пальцем в потолок, – значит, неспроста это. В общем, время – ограничено. Средства – без ограничения в пределах разумного. Силы – только свои. Никого привлекать права не даю. Пользуйся своим положением, но ни-ко-го. Все сам лично. И докладывать – никому, кроме меня. Лично. Понял?

– Так точно! – вытянулся майор Синицын, подбираясь внутренне, как перед первым походом за линию фронта.

И радостно за доверие оказанное, гордость такая вроде распирает, и страшно – на такое замахнуться!

– Не ори. В общем, если есть что – ты должен найти. Ты сможешь. А нет – считай, просто плановая проверка. И еще имей в виду: время уже тикает. Времени на самом деле нет. Все. План – в голове держи. Мне – ни слова до первого результата. Если засыплешься – выкручивайся сам, как сможешь, и к нашим только в самом крайнем случае обращайся. Нечего тут в мирное время устраивать всякое… Поножовщину всякую и междусобойщину. В общем, иди, разведчик. Служи Советскому Союзу.