Алексей Гусев - Цинично о любви

• Название: Цинично о любви
• Автор: Алексей Гусев
• Жанр: Поэзия

В книге «Цинично о любви» представлена серия стихотворений, написанных в 2013—2016 гг. и посвящённых одной из главных тем человечества. Нежные и яростные, саркастические и трепетные, злые и жизнеутверждающие произведения соседствуют друг с другом, позволяя читателю увидеть изменчивый мир человека, отчаянно нуждающегося в любви и не уверенного ни в чём.

---

Цинично о любви Алексей Гусев

© Алексей Гусев, 2016

© Павел Хорольский, дизайн обложки, 2016

© Михаил Богачёв, фотографии, 2016

© Александр Райко, фотографии, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Здесь начинается книга

Человеку надо любви, и он взывает во Вселенную: дайте, мол, побыстрее, побольше и как мне требуется, негодую. А Вселенная по этому поводу рассуждает как? – Вселенная не рассуждает никак. Однако любовь к людям всё ж таки приходит.

Постучавшись в грудную дверь, любовь требует от человека выйти из скафандра в открытый космос. Но многие стесняются, поэтому либо выходят понарошку, либо просовывают наружу какую-нибудь незначительную часть тела. Чуть осмелев, выпрыгивают на пару мгновений, чтобы тотчас вернуться в скафандр. И посмотреть, а как там объект любви – уже вышел?

В любви считается всё: вздохи, слова, количество цветов и приседаний, взгляды по сторонам, (не) вымытые тарелки-вилки, опоздания и ночи под дверью. Эта валюта настолько относительна, что близка к абсолютной. Охота за ней ведётся с остервенением, какого не знают реальные деньги, а страх банкротства превращает людей в чудовищ. Война (а это война) продолжается до того момента, пока человек не найдёт в себе силы выйти из скафандра. Или пока у него не кончатся силы в нём оставаться. А в космосе счёт заканчивается за ненадобностью. Там и валюта ни к чему. Там что-то другое, особенное. Непостижимое.

В этой книге собраны искренние и глумливые, пронзительные и леденящие, глубокие и поверхностные, наивные и ядовитые, нежные и безжалостные стихи о любви. Нет, они не о том, что любовь делает с человеком. Они о том, что человек делает с любовью, лишь бы перевести на понятный язык пугающие внутренние метаморфозы и оправдать своё нежелание выйти из скафандра.

Эта книга – для вас. Читайте, мои дорогие. Смейтесь, грустите, пойте, злитесь, тоскуйте, умиляйтесь, бойтесь. Одним словом – чувствуйте. Чувствуйте себя живыми.

Там, в космосе – безусловная победа, богатство, слава и многое другое, что можно долго описывать словами, для этого никак не подходящими и не предназначенными. Там – одно из самых чудесных обретений, возможных в жизни и доступных каждому. Главное – выйти наружу. Пора.

Благодарности

Спасибо Дмитрию Михееву. Дима, без тебя этой книги не могло случиться.

Друзья мои, спасибо вам. Я не называю вас поимённо, потому что вы и так все здесь. Спасибо за поддержку, за критику, за внимание и демонстративное молчание, за сюжеты и их развенчание, за вашу реакцию, за то, что вы у меня есть. Эта книга – вам. Ну да о чём я говорю!..

Главное спасибо – моим любимым родным девочкам

Медузы и арбузы

Медуз с арбузами хоровод.
Медузы арбузам: Вперед! Вперед!
Арбузы медузам: Назад! Назад! —
Слабые тормоза.

Медузы арбузам: За мной! За мной! —
С мякотью вашей не страшен зной!
Арбузы медузам: Куда? Куда? —
Мы люди, а не еда.

Медузы арбузам: Наверх! Наверх! —
Сверху – и вниз, на парах на всех!
Арбузы медузам: Никак! Никак! —
Нежны и ранимы бока.

Медузы арбузам: Банзай! Банзай! —
Прыжком самурайским воздух взрезай!
Арбузы медузам: Отбой! Отбой! —
Не нужен арбузный бой.

Медузы арбузам: В игру! В игру! —
Прекрасен же наш хоровода круг!
Арбузы медузам: Да ну! Да ну!
Лучше смотреть на Луну.

Медузы медузам: Что за блажь? —
С арбузами скучно. Айда на пляж?
Арбузы арбузам: Медуз дави! —
Они недостойны любви.

Не разлей вода

Две подруги, смешная и строгая,
К нам забрели на рюмку чая.
Первую я прицельно трогаю,
Вторая прицельно мне мешает.
За каждым следит моим движением,
Бьёт по рукам: «Не лезь! Не лазь!» —
Всё потому, что с первой в сравнении
Вторая не удалась.

Когда-то

Когда-то однажды, давно когда-то,
Настолько давно, что глаза сокрыли,
Была у меня ты, была у меня ты,
И был у тебя я особой былью,
И зрели рулады, и танцы спели,
И в утро кауро вливался вечер,
И были огни новогодней ели,
И свечи каштана, каштана свечи,
И стыли стремнины, плясали плёсы,
И было неверье вернее веры,
И ты нисходила ко мне с утёса,
И я выползал из своей пещеры,
И путались плотью дрёмы в яви:
Я грел тебе лето, морозил зимы…

И было всё так легко поправить.
И было всё так непоправимо.

Аналогия

Тебе не писала уж восемь лун,
Но нынче – послушай, Витенька:
Давеча вскрыл лошадей табун
Скальпель структурного аналитика.

Всех разложил по ранжиру, росту,
Весу, сочности переносицы.
Как же у них все понятно и просто! —
Витенька, жить не хочется…

Поёт

Ты сказала «люблю тебя» – робко, гулко,
Томно, трогательно, будто главного вкусив,
Словно не слова произносила по буквам,
А из себя вынимала пронзительный мотив.
И с этим вот пронзительным мотивом,
Как если бы с банджо или гуслями,
Иду по городу восвояси, и мне красиво,
И ух как вкусно мне!

Годы насмарку

Ты казалась такая хорошая,
Оказалась слегка другая.
Я под этой ошибочной ношею
Изнемогаю.

Страдания немолодого Вертера

Достаю из тебя жестом привычным
Препарат за нумером сто один.
Это не бизнес, это – личное.
Вглубь микроскопьим глазом одним:
Клетки, ядра, митоз был прерван —
Объяснить тебя, как обычно, нечем.
Никотином не тронутая плевра,
Алкоголем чуть задетая печень,
Да и с сердцем, знаешь, все предсказуемо —
Неплохой насос, мог бы дальше жарить.
Я в тебе рассмотрел такую уйму,
Что любого на десять лет состарит.
В обойме – патроны надежды хмурой
Яда истины чистой впрок напиться —
Почему, почему – ты дура, дура?
Не пойму. Не пойму.
Тупица. Тупица.

Протодиалог

Скучно в постели в доме пустом,
Муха, бывает, сядет.
Я говорю ей: «Это мой дом».
Она говорит мне: «Это мой дом».
Мы с ней друг другу бляди.

Незаменимость

Карлсон подъедает Малыша плюшки,
Портит его отношения с близкими,
Очень увечит его игрушки,
Выставляя его перед всеми редискою,
Враньём ожиданий томит в квартире —
Вот бы уши ему надрать бы! —
Но Карлсон, скотина, всех лучше в мире
Готовит мальчиков к свадьбе.

Уговоры

Присев на твое колено,
Куце спод-юбки торчащее,
Тебе инжектирую в вену
Самое настоящее:
Всех созовём на праздник,
Дети пойдут неистово,
Поедем в Каннские Лазни,
Поборем и чёрта лысого —
Давай уже, шевели рекой,
Двинься девичьей крышею.
Дай мне запомнить тебя такой:
Плюшевой мишею.

Бананы

Бананы-на-ны-на.
Бананы-на-ны-на.
А я ж совсем одна.
А я совсем одна.

Сполз

Статус «любимая» был недолог:
Плечи покатые – он и сполз,
Не дождавшись ни новогодних ёлок,
Ни выверенных экзит-поллз.
Статус этот казался вечным:
Рос, как бамбук, набухал, как колос.
Но у тебя покатые плечи —
Он и сполз.

Отличная инициатива

Давайте вместе хотя бы раз
Попробуем полюбить человека —
Обычного, что живет средь нас —
Допустим, он Жека.
Подскочим, затискаем, чином чин,
Оттащим в ближайший храм,
Монетой-другой ему подсобим —
А дальше уж сам, сам.

Последний рубеж художника

Рисуются небоскребы,
Автобусы, альбатросы,
Рисуются яйца (оба),
Станки, паруса, торосы,
Рисуются самолёты,
Квартиры, пуанты, чётки,
Заимки, замки, еноты,
Блины, парадигмы, глотки,
Рисуются арьергарды,
Канистры, бемоли, бляхи,
Привалы, доносы, нарды
И даже посылы на хер,
Рисуются ананасы,
Коньки, пассатижи, улицы,
И только твои мордасы
Ну никак не рисуются!

Божья коровка

Я отправил когда-то тебя на небушко,
А потом полжизни ждал и терпел.
Ты несёшь моего заветного хлебушка,
Только хлебушек зачерствел.
Не сказал же никто дурёхе вовремя,
Что опаздывать не к лицу —
И пока я жил чужими историями,
Евангелие подошло к концу.

Между нами девочками

Знаешь, а мне и дебил бы мил,
Лишь бы любил-любил.

Весеннее

Млечна трава, грозой умытая,
Озон породист, как виски.
Что же ты ходишь закрытая? —
Ну-ка вытащи свои сиски!
Пусть они машут размашисто,
Пусть они пляшут ишь как!
Только не говори, что ты старше стала,
И плясать они будут слишком.

Общее место