Адам Мицкевич - Сонеты

• Название: Сонеты
• Автор: Адам Мицкевич
• Жанр: Проза

«Солнце на восходе гонит ночь-смуглянку,

А к закату месяц клонится унылый.

Роза, солнце видя, встала на приманку,

Под росой фиалка гнет свой стебель хилый…»

---

Адам Мицкевич Сонеты

Сонеты

К Лауре

Чуть мелькнул мне взор твой – признаки мне зрелись
Давнего знакомства в незнакомом взоре,
И твои ланиты ярко разгорелись,
Словно розы утра при златой Авроре.

Ты запела… Голос в душу мне проникнул,
Вспомнил я: не к раю ль бог меня сподобил?
Мнилось: ангел божий эту душу кликнул
И с небесной башни час спасенья пробил.

Милая! Признайся!.. Бед я не умножу:
Если взглядом, словом сон твой потревожу,
То хотя бы жребий нас и разлучил –

Пусть я буду изгнан и убит судьбою,
Люди пусть другого обручат с тобою –
Бог твою б мне только душу заручил!

2

С собой говорю я, с другими немею,
Вдруг к сердцу вся кровь приливает моя,
В глазах моих искры мелькают, бледнею;
Иные с вопросом: не болен ли я?

Те шепчут: вполне ли рассудком владею?
Весь день так я мучусь. Вот время спанья!
Авось хоть минутку украсть я успею
У мук моих после несносного дня!

Нет! Сон благодатный страдальцу неведом;
Мне сердце бьет в голову огненным бредом,
Вскочивши, я фразы слагаю, твержу:

Вот то-то и это злодейке скажу!
Но только увижу тебя – и ни слова!
А там вновь горю я, и мучусь я снова,

3

Ты ходишь так просто, в блестящую фразу
Ты слов не слагаешь, со всеми скромна,
А рады все быть к тебе ближе – и сразу
В одежде пастушки царица видна.

Вчера были песни и говор, был праздник,
Звучали твоих там подруг имена;
Тот гимны им пел, тот острился, проказник, –
Вошла ты – настала сейчас тишина.

Так в пирном разгаре смолкает вдруг зала,
Где к хору недавно взывал запевало
И бурно всё шло в плясовом колесе.

Вот – тишь водворилась: что б значило это?
«То ангел промчался», – был отзыв поэта.
Все гости почтили; узнали – не все.

Свидание в роще

«Ты ль это? Так поздно!» – «Что ж делать?
В ночную
Мне пору досталось в лесу поблуждать;
А ты – всё ждала меня? Я торжествую…»
– «Злой друг мой! Могла ли тебя я не ждать?»

«Дай ручки свои мне! Я их расцелую.
Дрожишь? Отчего?» – «Я готова бежать,
Чуть в роще шум листьев, крик птицы почую, –
Мы, верно, преступны: зачем бы дрожать?..»

«Преступны?.. Взгляни мне в глаза! О, напрасна
Боязнь. Преступленье не смотрит так ясно.
Иль то, что мы вместе, считать нам виной?

Однако ж так чужды мы близости тесной –
Так чужды, как будто б, мой ангел земной,
Ты всё для меня только ангел небесный».

5

Ханжа нас бранит, а шалун в легкокрылом
Разгуле глумится, что двое в стенах –
Ты с юностью нежною, я с моим пылом –
Сидим мы: я в думах, ты в горьких слезах,

Я бьюсь с искушеньем, хоть бой не по силам,
Тебя же пугает бряцанье в цепях,
Которыми рок приковал нас к могилам:
Как знать тут, что деется в наших сердцах?

Что ж это? Удел наслажденья иль муки?
Приникнув к устам твоим, сжав твои руки,
Могу ли удел свой я мукой назвать?

Когда ж нам приходится тяжко рыдать
В минуту свиданья пред веком разлуки –
«Вот, вот наслажденье!» – могу ль я сказать?

Утро и вечер

Солнце на восходе гонит ночь-смуглянку,
А к закату месяц клонится унылый.
Роза, солнце видя, встала на приманку,
Под росой фиалка гнет свой стебель хилый.

Под окном Лауры я присел на планку,
А она, лаская локон свой, спросила:
«Отчего так все вы грустны спозаранку –
Месяц, и фиалка, да и ты, мой милый?»

Вечером явился я в картине новой:
Месяц возвращался бодрый, весь багровый,
Освежась, фиалка стебель поднимала,

Веселей, чем прежде, милая стояла
У окна того же, – я ж предстал Лауре
И присел, как утром, так же лоб нахмуря.

7

Неман! Родная река моя! Где твои воды –
Те, что я черпал когда-то детской рукой,
Те, по которым я после, в кипучие годы,
Плавал, прохлады ища под горячей тоской?

Здесь и Лаура над зеркалом вечной природы
Лик свой венчала цветами, любуясь собой:
Лик ее в зеркале этом в час тихой погоды
Здесь орошал я своею сердечной слезой.

Неман родимый! О, где твои прежние волны?
Где золотые надежды – все блага земли?
Где тот ребяческий возраст, утехами полный?

Милые бури остались в минувшем – вдали.
Где вы, Лаура, друзья мои? Прошлого тени безмолвны.
С прошлым зачем же и слезы мои не прошли?

8

В день знойный, измучен, стрелок молодой,
В раздумье вздыхая, стоял над рекой.
«Нет, прежде, – он мыслит, – увижу тебя я,
Чем скроюсь навеки из этого края!

Увижу – невидимый!..» Всадница вдруг
В уборе Дианы с заречья блеснула,
Сдержала коня, взор назад повернула
И ждет… верно, спутника!.. Значит, сам-друг.

Стрелок отступил, весь он в трепете сжался
И с горькой усмешкой, как Каин, глядит…
Дрожащей рукою заряд его вбит…

Вот словно от мысли своей отказался –
Отходит… пыль видит вдали он: взято
Ружье на прицел… Не подъехал никто.

Резигнация

Жалок тот, чье сердце безвзаимность губит;
Жальче тот, чье сердце злая скука гложет;
Но по мне всех жальче, кто совсем не любит
Иль любви минувшей позабыть не может.

Ветреной кокетке в ласке он откажет,
Видя идол новый, взглянет староверцем;
Ангела ж коль встретит, то, опомнясь, скажет:
«Как к его стопам мне пасть с поблеклым сердцем?»

Там он презирает, тут себя винит он;
Дев земных он гонит, от богинь бежит он;
В нем, простясь с надеждой, сердце каменеет,

И как разоренный храм оно в пустыне –
Рушится и гибнет: жить в его святыне
Божество не хочет, человек не смеет.

К……

Ты в очи мне глядишь, вздыхаешь ты, – напрасно!
Во мне – змеиный яд. Прочь! Осторожна будь!
Побереги себя! Доверчивость опасна,
Ты увлекаешься. Спеши уйти! Забудь!

Одну еще люблю я добродетель страстно:
То – искренность; так знай, что мне ты сыплешь в грудь
Лишь искры адские. Я гибну – это ясно.
Зачем же ангела мне в жребий свой втянуть?

Я наслаждаться рад, но обольщать не стану
Из гордости. Дитя! Я – пересохший злак.
Ты только расцвела, а я давно уж вяну.

Твоя обитель – свет, моя – кладбище, мрак.
Так вейся ж, юный плющ, вкруг тополей зеленых,
Дав место терниям при гробовых колоннах.

11

Неволя в первый раз меня лишь веселит;
Я на тебя гляжу, а лба не тьмит мне туча;
Я мыслю о тебе, а мысль моя летуча;
И вот – люблю тебя, а сердце не болит.

Не раз я признавал за счастье миг разгула,
Не раз в пылу и то за счастье принимал,
Что слово сладкое кокетка мне шепнула, –
Но, взыскан счастием, его я проклинал.

Тех мнимых ангелов когда любил я много,
Как много лил я слез в мучительном огне!
Теперь… теперь о них и вспомнить больно мне,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.