Александр Шахматов - Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность

• Название: Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность
• Автор: Александр Шахматов
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2005
• ISBN: 5-94201-442-4

Публикуемая работа – одно из первых исследований в открытой научной литературе вопросов правового регулирования содействия граждан органам – субъектам оперативно-розыскной деятельности. Монография основана на имеющейся литературе, обширном нормативно-правовом материале и документальных источниках, ранее не доступных широкому кругу читателей.

В приложениях даны тексты редких документов из истории оперативно-розыскной деятельности и сыска, а также текст действующего Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г.

Для всех интересующихся вопросами правового регулирования оперативно-розыскной деятельности и историей ее развития.

---

Требования о тщательной проверке поступающей агентурной информации были продиктованы опытом использования содействия лиц, участвующих в деятельности организаций, враждебно настроенных по отношению к политическому строю Российской Империи. Часть из них дезинформировала полицейские органы по различным причинам, при этом отдельные агенты активно совмещали доносительство с террористической деятельностью. Наиболее ярким примером такого совмещения является история Евно Азефа, бывшего на протяжении многих лет одновременно и агентом Департамента полиции и главой боевой организации, занимающейся проведением террористических актов[208].

Разоблачение этого секретного сотрудника повлекло за собой появление специального циркуляра Департамента Полиции начальникам Районных охранных отделений, Губернских жандармских управлений и Охранных отделений от 5 февраля 1909 г. о мерах по сохранению секретной агентуры в связи с разоблачением Е. Азефа.

В этом совершенно секретном документе высказывалось опасение, что «последовавшее благодаря известным условиям разоблачение услуг, оказанных делу розыска инженером Евно Азефом, может с вероятностью вредно отразиться на приобретении новых и даже, быть может, на сохранении некоторых функционирующих сотрудников» и указывалось: «Департамент считает необходимым прежде всего разъяснить, что правильно поставленная внутренняя агентура является одним из самых сильных средств борьбы с революционными выступлениями и предприятиями, а потому дальнейшее ее сохранение и развитие представляется необходимым В случаях же замеченных колебаний в сотрудниках ввиду раскрытия Азефа надлежит указывать сомневающимся сотрудникам, что розыскные органы сумели сохранить в тайне работу Азефа в течение 16 лет и она огласилась лишь при совершенно исключительных условиях предательства, и что властями приняты все меры к полному обеспечению тайны работы сотрудников.

Наряду с этим Департамент вновь подтверждает делавшиеся им уже неоднократно указания по поводу так называемой «провокации». При том условии, что каждый сотрудник является прежде всего членом подпольной организации, лица, руководящие ими, должны строжайше внушать сотрудникам совершенную недопустимость проявления последними инициативы в революционных предприятиях и вовлечения в таковые своих единомышленников или совращения на революционный путь лиц, не примкнувших к активной преступной деятельности, а равно участия в преступлениях против личности и имущества. Сотрудники категорически должны быть предупреждены, что при полной обеспеченности конспирации их корректных услуг розыску, всякая провокационная деятельность непременно разоблачится как путем агентуры, так и в особенности на формальных расследованиях и на суде и что за такое нарушение своих обязанностей они будут предаваться неукоснительно в руки правосудия без всякой надежды на снисхождение, причем, конечно, будут приниматься все меры к защите их в тех случаях, когда обвинение в провокации будет возводиться на них заведомо ложно»[209].

С учетом изложенного циркуляр содержал требование «зорко следить за деятельностью сотрудников путем освещения таковой при помощи посторонней агентуры, а когда возможно, и наружного наблюдения».

В специальной литературе высказано мнение, что секретные сотрудники делились на осведомителей и провокаторов. Осведомители сами не принимали активного участия в революционных организациях, а просто доносили на них. Провокаторы же выступали «активными участниками» в революционном движении, а впоследствии доносили на «товарищей»[210].

Ряд исследователей, проводя деление агентуры на «осведомителей» и «провокаторов», указывают, что осведомители систематически сообщали охранке о каком-либо революционном движении в районе, о действиях отдельных лиц и т. п. (мелкие лавочники, владельцы мастерских), некоторые из них находились рядом с партией (знакомые, родственники), а агенты-провокаторы являлись деятельными участниками революционных организаций, активно «работали» в партиях и часто занимали в них видные места[211].

В некоторых исследованиях секретные сотрудники делятся на доносчиков, т. е. докладывающих охранке о том, что видят и подслушивают, и провокаторов, т. е. лиц, действующих активно, работающих в какой-нибудь организации (партии или союзе) и ее же предающих[212].

Кроме того, в литературе отмечается, что провокаторов можно, в свою очередь, условно разделить на две группы: полицейские агенты, вступившие в состав противоправительственных сообществ, и члены противоправительственных сообществ, завербованные полицией[213].

Однако в ведомственных документах органов полиции такого деления на провокаторов и осведомителей (доносчиков) не было и его следует считать условным, основанным не на нормативных актах, а на определении характера участия секретных сотрудников в революционном движении.

Об этом, в частности, свидетельствуют и записки С. Сватикова, который писал: «Для внутреннего освещения революционных организаций нужно было иметь „своего человека“ в самих организациях… Приобрести такого человека из революционных кругов значило на языке жандармов и охранников – „заагентурить“ кого-либо. Часто эти лица были для полиции осведомителями, информаторами, а с точки зрения тех, кого они „освещали“ – предателями. Другие же не только предавали своих соратников политической полиции, но и участвовали в целом ряде революционных мероприятий: организовывали предприятия, типографии, склады, организации, съезды, покушения и т. д. и в нужный для полиции момент предавали в ее руки товарищей, сами же стараясь заблаговременно стушеваться, чтобы избежать ареста и снова начать свою предательскую работу. Эти люди были провокаторами. И предатели-осведомители, и провокаторы носили у жандармов общее название „секретных сотрудников“[214]. Разница между ними была только та, что провокаторам платили дороже».[215]

При этом со стороны органов власти не признавалась даже возможность наличия у агента права на провокацию, которая признавалась преступлением. В связи с этим на высшем государственном уровне разъяснялось, что «провокация сама по себе есть акт настолько преступный, что для революции не безвыгодно, с точки зрения общественной оценки, подвести под это понятие действия каждого лица, соприкасающегося с полицией» и указывалось, что правительство «считает провокатором только такое лицо, которое само принимает на себя инициативу преступления, вовлекая в это преступление третьих лиц, которые вступили на этот путь по побуждению агента-провокатора»[216].

Такова была официальная позиция органов власти. В то же время в секретных документах, касающихся организации агентурной работы, допускалось участие секретных сотрудников в совершении преступлений, но с согласия ведущих их сотрудников.

Примером тому является письмо вице-директора Департамента полиции С. Е. Виссарионова начальнику Олонецкого Губернского жандармского управления М. Д. Загоскину от 2 апреля 1908 г. по поводу участия секретных сотрудников в революционном движении. В направленном циркулярно под грифом «совершенно секретно» письме, в частности, сообщалось:

«Из деятельности розыскных органов Департаменту полиции известны случаи провала секретных сотрудников, происшедших вследствие неосторожного использования последних лицами, ведающими политическим розыском, и неполного понимания степени участия секретной агентуры в революционном движении. Так, один сотрудник, в целях предупреждения организованного партией покушения на жизнь офицера, заведовавшего розыском, заявил организации о согласии своем привести в исполнение решение партии, для чего принял от организации бомбу и револьвер. В день, назначенный для совершения покушения, была произведена ликвидация, причем в квартире сотрудника была обнаружена бомба. Обстоятельство это повело к провалу сотрудника.

В другом случае секретный сотрудник в целях раскрытия преступления и выдачи виновных, принял участие в ограблении кассы магазина. Один из задержанных участников ограбления выдал участие сотрудника. Последний, привлеченный к следствию в качестве обвиняемого, объяснил, что в описанном преступлении он принимал участие в качестве секретного сотрудника…

Подобные приведенные повторяющиеся случаи… указывают на необходимость более серьезного руководства агентурой. Хотя для сохранения своего положения в организациях сотрудникам и приходится не уклоняться от активной работы, возлагаемой на них преступными сообществами, тем не менее они должны на каждый отдельный случай испрашивать разрешение лица, руководящего агентурой, которое в каждом отдельном случае должно строго взвешивать, действительно ли необходимо для получения новых данных для розыска принятие на себя сотрудником возлагаемого на него революционерами поручения, или лучше под благовидным предлогом уклониться от его исполнения»[217].