Антон Кротов - В нагорья и джунгли Новой Гвинеи

• Название: В нагорья и джунгли Новой Гвинеи
• Автор: Антон Кротов
• Жанр: Путешествия и география

Через 130 лет после Миклухо-Маклая автор книги приезжает на Новую Гвинею и начинает своё путешествие по земле папуасов. Автостопом и пешком он попадает в самые укромные уголки этого острова и описывает жизнь и быт, доброту, гостеприимство и религиозность папуасов, свои приключения и комические случаи, произошедшие во время поездки. Путешествие проходило в 2011 году, но во многих местах Новой Гвинеи жизнь осталась такой же, как сотни лет назад. Книга снабжена авторскими фотографиями.

---

Маланг – город довольно крупный; народу тут – почти миллион. Пешком он весь не проходится. Километров на тринадцать он растянулся – от северо-восточной окраины, где находится Университет Мухаммадия (и где поселился я), до южного конца города. Из жителей города, примерно 60,000 составляют студенты, прибывшие сюда учиться (в несколько разных университетов) с разных островов Индонезии.

Маланг многие выбирают специально из-за климата. Он находится в «горах». Всего 500 метров над уровнем моря, но относительную прохладу каждый может почувствовать на своей коже. Дни здесь бывают солнечные, но не такие жаркие; ночью не потеешь, а под утро даже бывает прохладно – около +20.

Рядом с городом находятся две горы. На юго-востоке высится Махамеру – одна из высочайших гор Индонезии (3676 м) и ещё одна (2868, г. Бутак) зеленеет на западе. Обе горы довольно пологие, и казалось бы – живя в Маланге годами, можно сходить на обе из них. Однако, студенты проявляют пассивность и на гору Махамеру не ходят. Иногда посещают меньшую.

Многие, из учащихся тут людей, не бывали даже в Джакарте никогда. А прогуливать университет тут не принято почему-то. Наверное есть и прогульщики, можно и пропустить по важной причине (как Рашид – летал в Малайзию), но это редкость, не общепринято.

Да, – студенты за своё обучение, как правило, платят. Стоимость учёбы тут – примерно 200 долларов в год. Некоторые подрабатывают на месте, другим деньги присылают родители, – но в целом это не все ещё расходы. Платить нужно также за общежитие – комнатка общаги стоит ещё примерно 240 долларов в год (20 долл в месяц). Некоторые учатся бесплатно, но это мало кто.

Общежития тут отличаются от типичных советских. Большинство общаг – небольшие, частные двухэтажные домики. В них по десять или двадцать комнат, а туалет и манди (помывочная) – на этаже. Комнаты маленькие. Один или два человека могут жить в такой комнате, а больше – уже вряд ли. Каждая комната запирается на ключ, и есть ещё ключ от общего дома. Ворота запираются на ночь. Каждая улочка-переулочек тоже запирается, с 23.00 до 4.00. В Джакарте тоже переулки закрывают, шлагбаумом. Пешеход может пройти, а вот мотоциклист – уже нет.

Здание общежития принадлежит хозяйке (которую в разговоре зовут «мама») или хозяину. Хозяева общежития живут тут же, в большом жилом помещении, и выполняют функцию – сторожиха, уборщица, поддержательница общественного порядка, блюстительница нравственности. У Рашида в общежитии хозяйка – тётя сорока примерно лет, есть у неё и двое детей, живущих тут же; у Эбу хозяин общаги – мужичок. Оплата за свет и воду – входит в эти 20 долларов в месяц, которые платят студенты. Студенты не пьянствуют и – большинство – не курят. Воровство не происходит, потому что контингент живущих в каждом общежитии постоянен и ограничен. Есть граждане, увлечённые компьютерными играми – у кого комп есть. Чисто достаточно, чище, чем в наших общагах, и в туалете не воняет. Электричество и вода бесперебойно подаются – горный район, возможно ГЭС стоит, да и река под боком – воду есть откуда брать.

Когда Ращид меня «вписывал» в общежитие, он сначала немного стеснялся – это ж не отдельный дом, а комнатка, и ему казалось, что меня смутит небольшой размер комнаты, «не мистерский», с общим душем. Впрочем, он быстро сориентировался. Нужно было представить меня «маме» (хозяйке) и объяснить, что я поживу тут, пока Рашид будет в Малайзии. Она согласилась, но пришлось с ней долго сидеть и пить чай, чтобы её интерес ко мне удовлетворить. Потом ещё нужно было меня «сдать в полицию». Как мы помним, хозяин должен привести иностранца в милицию и зарегистрировать. Но Рашид улетал в Куала-Лумпур и не успел это сделать, передоверив деликатное занятие своим соседям по этажу. Те же поленились и не сходили, кому охота тащиться с иностранцем к ментам и докладываться: так мол и так, пропишите этого! Вот меня и не зарегистрировали, но никто не пострадал. Все в округе видели, что повился иностранец, начал посещать местную мечеть, интернет и другие полезные места, – но никто не «настучал». Это вам не Египет, где в первый же вечер стукнули бы – пришли бы менты – отвели бы аккуратненько в гостиницу, а студентам – строгий выговор с занесением. Может быть, с новыми веяниями в Египте будет как-то по-другому?

Город Маланг очень дёшев, как и вся Восточная Ява. Цены на конкретные продукты я вам тут писать не буду – во-первых, это всё же не путеводитель, а во-вторых, если вы, читатель, узнаете, сколько тут сто. т всяческие продукты и удовольствия, то вы тут же устремитесь в Маланг… Не дочитав эту книгу. А тут, на Яве, если уж питаться, то в столовой – рис, соевые штучки, ой! Как всё вкусно! Очень много столовых и продавцов еды – такое ощущение, что до 10% людей здесь готовят и продают еду (а остальные 90% её потребляют).

Ходить есть приходилось довольно часто, на меня жор напал, я даже стеснялся немного, потому что студенты если меньше, чем я. И были стройными. А я увеличивался в толщину и достиг восьмидесяти килограммов. Турников-то нету.

Здесь, кто имеет мотоцикл, ездит на нём всё время, даже на сто метров. В Университете и повсюду есть парковщики – дядьки, которые следят, чтоб ты не забрал чужой мотоцикл. Парковка в Университете стоит 200 рупий (65 копеек), в других местах – до 500 рупий. Студенты любят ездить на мотоцикле, так как это значит – ты более крутой, чем пешеход. Эби меня возил на мотоцикле всюду на мои лекции – я сперва беспокоился (очень лихое там дорожное движение, тысячи мотоциклистов) – потом привык.

Строят в Маланге очень быстро. При мне, за неделю, построили целый этаж общежития, из кирпичей и цемента – десяток рабочих. Начали с нуля (правда, яму под фундамент я не застал, не знаю что там под землёй), и быстро, стены толщиной в один кирпич, кирпичи легче, чем у нас – более тонкие. Построили бамбуковые леса, опалубку, подливают цемент, размещивают, несут кирпичи – оп, за шесть дней уже стены высотой 2,5 метра соорудили. Рамы окон встроили деревянные.

В Маланге много банков, которые я пытался использовать для обмена денег. Пустое дело. В одном даже висели курсы валют. Отсидел очередь, тёти – извините, именно сегодня мы не принимаем доллары! В другом банке, самом большом, поксерили мой паспорт, переписали в бланк номера купюр, вот возвращают две – эти, мол, не правильные, эта согнута, эта помята. Переписали в новый бланк номера оставшихся, пошли к шефу банка, возвращают: это, мол, недостаточно новые купюры! Так в двух банках мне не удалось сплавить СКВ, ну обратился к менялам – меняльные конторы тоже есть, и тоже привиредливые, но менее бюрократические, чем банки.

Все студенты изучают английский язык (и арабский, кажется, тоже), – но мало кто способен разговаривать на каком-либо языке. Несколько вундеркиндов, типа Эби и Рашида, освоили иноземную речь, а большинство студентов – как наши школьники, слушают, но не разговаривают. Любой необычный вопрос – то есть не содержащийся в учебнике вопрос – приводит многих в большое смушение. Ну я не удивляюсь, ведь есть в Индонезии учителя английского языка, совсем не понимающие английского языка – как, впрочем, и в некоторых других странах мира подобное же есть. Почти все, кроме троих моих активных друзей, постоянно называли меня «Мистер Антон», а мне уж надоело быть «мистером».

Весь Маланг застроен статуями разных героев («пахлаван» на местном языке), но кто это – молодёжь точно не знает. Женщины с бомбами, позолоченные солдаты, какие-то повстанцы типа «герои Октября», участники борьбы за независимость – исторические деятели все неведомы ни мне, ни молодёжи. Нет единого главного памятника, как у нас – Ленин. Разные все. Я спрашиваю – а это кто, а это, может быть это первый президент? Или это генерал Судирман? Может быть… – А это тоже он? Не знаем, может быть. Удивительно, а тем паче тем, что у каждого монумента табличка есть: каждый может прочесть, кто знает местный язык.

Турников и спортплощадок нет в Индонезии почти нигде, и каждый спортивный снаряд – редкость большая. То, что у Эби в комнате имелась гантеля – это уникальное природное явление: обычно индонезийцы не имеют никаких гирь и гантелей. Ну Эби вообще уникум, человек огромного для Индонезии размера, пусть ещё увеличивается.

Прошла целая неделя. Я писал путеводитель по Индонезии – исправлял и дополнял, переписывал предыдущее издание. Осталось только главу про Папуа (западную половину острова) доделать, после того, как я обновлю всю информацию. Кроме того, я выкладывал в интернет фотографии Индонезии (рядом с общагой было уютное и недорогое интернет-кафе, да вообще интернетом заполнен был весь студенченский Маланг); активно посещал столовые и ел там всё самое вкусное и дешёвое. Я провёл две лекции о вольных путешествиях – одну в университете Мухамадия, другую в познавательном молодёжном клубе. На обоих мероприятиях Эби переводил меня с английского на индонезийский язык – хоть студенты и учат английский, но в большинстве своём не понимают его. Эби же так уже проник в структуру моих мыслей, что уже мог отвечать на вопросы слушателей, не переводя их мне – вопросы же повторялись. По вечерам ко мне, в комнатку Рашида, приходил Юсварди вместе с Эби и другими студентами – пообщаться, узнать о России, о моей сущности и о путешествиях вообще. На молитву мы ходили в мечеть тут же во дворе, и однажды, случайно, даже выдвинули меня имамом, в связи с большим размером бороды – штатный имам опоздал на молитву, потому что застрял в пробке, а среди прихожан моя борода внушала наибольшее уважение.