Павел Оль - Правопонимание: от плюрализма к двуединству

• Название: Правопонимание: от плюрализма к двуединству
• Автор: Павел Оль
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2005
• ISBN: 5-94201-455-8

В монографии путем анализа основных типов правопонимания предпринята попытка интерпретации права в качестве сложного двуединого феномена, по-разному проявляющегося в зависимости от объективных и субъективных условий. При этом анализируются такие категории, как «правопонимание», «тип правопонимания», рассматриваются критерии типологии основных подходов к пониманию права, а также выявляется прямая зависимость конкретного типа правопонимания от восприятия роли факторов объективного и субъективного характера. Право как сложный феномен, характеризующийся двуединством, исследуется через призму таких парных и диалектически взаимосвязанных категорий, как «свобода» и «необходимость», «объективное» и «субъективное», «сущее» и «должное» и, наконец, «содержание» и «форма».

Монография адресована студентам, аспирантам, преподавателям, всем тем, кто интересуется проблемой правопонимания, а также иными смежными вопросами теории государства и права, философии права, истории правовых учений.

---

Социологический критерий, в соответствии с предлагаемой Л. И. Честновым типологией, связан с «социологией знания, уделяющей основное внимание не когнитивной (методологической или гносеологической) институализации, а ее «внешним» – социальным факторам». В соответствии с этим критерием выделяются такие типы правопонимания, как юридический позитивизм (догматизм), современные концепции естественного права, социологические теории права.[157]

Кулътурно-исторический критерий Л. И. Честнов связывает с различием правопонимания у разных народов и разных эпох (фактически по религиозному принципу). В рамках такого подразделения выделяются такие типы правопонимания: правопонимание ближневосточной цивилизации (обусловленное влиянием исламской традиции), правопонимание индо-буддийской цивилизации, правопонимание китайско-конфуцианской цивилизации, правопонимание японской цивилизации, правопонимание западной (христианской) цивилизации, российское правопонимание.[158]

Предлагая классифицировать типы правопонимания в соответствии с философским, социологическим и культурно-историческим критериями, Л. И. Честнов указывает на то, что «для адекватного описания типов правопонимания эти три критерия классификации должны быть показаны как взаимодополняющие друг друга, так как ни один из них не дает полную картину правопонимания. Так, философский критерий страдает умозрительностью; социологическому, напротив, недостает концептуализма в объяснении фактического положения вещей; культурно-исторический вроде бы избегает недостатков первого и второго, но ограничен узкими рамками конкретной цивилизации. И лишь все они вместе могут более или менее точно отразить правопонимание».[159]

Подытожив вышеизложенное, можно констатировать, что в современной отечественной юридической науке прослеживается общая тенденция к построению теоретических типологий правопонимания. При этом авторы различных подходов стремятся не просто выявить отдельные типы правопонимания в их многообразии, но и построить их систему в соответствии с классификационными критериями, свойственными или, по крайней мере, наиболее близкими их научной концепции. Выделение этих критериев, на наш взгляд, с необходимостью ведет от монообраза к выводу о многогранности права, к осознанию того, что право – это сложный социальный феномен, который может проявляться по-разному. Таким образом, приверженцы различных научных концепций разными путями приходят к общей идее о необходимости некоего интегрального правопонимания. Но здесь возникает комплекс вопросов, связанных как раз с различными подходами к принципам интеграции, с разным пониманием закономерностей, взаимосвязей, позволяющих говорить о единой системе. Проблема правопонимания постепенно переходит в эту новую плоскость, где основным становится вопрос о философском основании, позволяющем рассматривать право и в его различных проявлениях и в его единстве одновременно.[160]

Глава 2 Формирование понятий о праве в истории политико-правовой мысли

§ 1. Правопонимание Античности: от эмпирического восприятия к теоретическому пониманию права

Первые представления о праве и понятия правового феномена начинают формироваться в эпоху Античности. На этом этапе они представляют собой весьма примитивные формы отражения правовой реальности, свойственные для сложившегося на тот период мифологического мировосприятия. В основном правовосприятие этой эпохи представляет собой некий результат обобщений эмпирических сведений о формирующемся правовом феномене. Причем оценка этих сведений осуществлялась через призму античной мифологии, что предопределяло дуалистическое восприятие системы социального регулирования. Кроме того, дуализм этот был предопределен особенностями восприятия природного и общественного, т. е. того, что не в силах человеческой власти, и того, что человек в силах изменять, на что он способен оказывать то или иное влияние.[161]

В своем понимании природного, т. е. естественного начала мыслители античности исходили из восприятия природы как гармонии и соразмерности, управляющей не только движением звезд, сменой времен года, климатом, растительным и животным миром, но также и социально-политическими институтами.[162] В учениях древнегреческих философов соответствие природе рассматривалось как критерий справедливости в этике, политике, законодательстве.[163] В свою очередь справедливость понималась как всеобщий божественный порядок.[164] Еще Гераклит и Демокрит усматривали первооснову общественных отношений в природе.[165]

Понятие об естественном праве в архаической римской юриспруденции формируется именно под влиянием греческой философии,[166] но дуализм естественного и положительного начал у римских юристов прослеживается наиболее отчетливо. Римские юристы, по сути, впервые разграничили право на естественное и позитивное, а кроме того, перенесли эту теоретическую модель в сферу практической деятельности (мыслители Древней Греции лишь обозначили само направление). «Получив свою первую формулировку в учениях греческих философов, – писал по этому поводу И. А. Покровский, – идея естественного права уже у римских юристов приобрела серьезное практическое значение: естественное право и справедливость, jus naturale и aequitas, часто рассматриваются ими как источники гражданско-правовых норм и оказывают влияние на толкование этих последних. Вытекая из самой природы вещей, из самого мирового разума, естественное право, в представлениях римских юристов, стоит, конечно, над правовыми системами отдельных национальностей, составляет некоторое общенародное право – jus gentium, и потому идея естественного права много способствует… процессу превращения римского права в право универсальное».[167]

Вместе с тем в рамках древнеримской юриспруденции еще не существовало четкого разграничения понятий права и закона. Закон интерпретировался римскими юристами как действующая повсюду (в природе, в обществе, в государстве) божественная воля. Но лишь в государстве человек оказывался соучастником Божьего дела и по мере своих слабых сил мог также создавать законы, более или менее соответствующие Божественным образцам.[168]

Но так как эти законы не всегда отвечали потребностям самой жизни, возникала необходимость обращения к иным источникам.[169] Этим обусловливалось то, что при решении конкретных вопросов римские юристы апеллировали к определенным основополагающим началам. Во-первых, они исходили из принципа общепринятости, т. е. объясняли принятое решение тем, что так поступают все народы. Во-вторых, они обосновывали необходимость тех или иных действий чувством справедливости. В-третьих, соответствующие решения объяснялись тем, что иначе поступать нельзя, не вступив в противоречие с естественным порядком вещей.[170]

Таким образом, суть естественного права (jus naturale) в трактовке римских юристов сводилась фактически к непротиворечию чувству справедливости, законам природы, утверждению общих для всех законов, имеющих своим источником природное (божественное) естество.[171] При этом, безусловно, следует оговориться, что это лишь самое общее современное представление о понимании римскими юристами феномена естественного права.[172]

Следует также отметить, что немаловажное место в понимании естественного права занимали естественные, витальные потребности самого человека, которые стали рассматриваться применительно к социальной сфере.[173] В этой связи совершенно верным представляется замечание о том, что в естественном праве находит свое отражение индивидуалистическая тенденция античного праворазвития, согласно которой все люди свободны и равны.[174] Глубинную основу индивидуализма составляет, прежде всего, объективная необходимость человека в обеспечении своих жизненно важных, естественных (природных) потребностей, которые часто ставятся выше общественных интересов. Таким образом, противоречие индивидуального и общественного (публичного) интересов, на которое столь часто обращали внимание мыслители различных эпох, имеет свои глубокие истоки в противоречии естественного, природного, биологического начала, с одной стороны, и общественного, социального – с другой.

Исходя из понимания природы как всеобщего божественного порядка, римские юристы соответственно понимали и витальные, природные потребности человека как часть этого порядка и, следовательно, естественное право в известном смысле выступало в их понимании как форма выражения и закрепления этих естественных потребностей. По всей видимости, именно здесь берет истоки получившая впоследствии свое теоретическое развитие идея естественных и неотъемлемых прав человека как неких вечных и неизменных данностей, подлежащих обязательному государственному признанию и закреплению в законодательстве (позитивированию). Вместе с тем следует отметить, что несмотря на указанные предпосылки, естественное право в античную эпоху рассматривается прежде всего как определенный порядок (некоторым образом соотносимый с современным пониманием объективного права) и специально не переносится на отдельных лиц, т. е. еще не находит своей четкой интерпретации как субъективное. Это произойдет лишь в Новое время.