Элена Томсетт - Закованные в броню

• Название: Закованные в броню
• Автор: Элена Томсетт
• Жанр: Историческая проза

Самые крепкие доспехи не всегда те, что создаются оружейниками. Для многих это доспехи гордости, власти, славы или горя. Закованные в броню своих страстей, люди делаются слепыми и глухими к окружающему их миру. В начале 15 века Польша и Великое княжество Литовское и Русское начинают объединяться для отпора набегам со стороны Тевтонского Ордена. Эвелина, дочь польского воеводы Ставского, поклялась, что сделает все, чтобы увидеть, как упадут в пыль штандарты Ордена.

---

Закованные в броню Элена Томсетт

© Элена Томсетт, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

В начале 15 века могущественный Тевтонский Орден крестоносцев, для которого мирное существование было губительным бездействием, разъедавшим изнутри, подобно коррозии, его великолепно отлаженную военную машину, рвался, развивая свою экспансию, на восток. На его пути в этом направлении стояла западнославянская провинция Жемайтия, принадлежавшая Великому княжеству Литовскому.

Великий литовский князь Витовт, принявший христианство из рук Польши и получивший суверенитет государя по договору в Острове 1392 г., вел обширную войну с соседями за расширение своего княжества на нескольких направлениях. Одно время он деятельно сотрудничал со своим западным соседом – немецким Орденом крестоносцев, и даже уступил ему по договору владение этой землей, но жемайты упрямо сопротивлялись латинизации и онемечиванию, и вновь и вновь взывали ко всем европейским государям и самому Витовту о помощи. Ловкий и беспринципный политик, истинный сын своего времени, великий литовский князь попеременно поддерживал, то предавал жемайтов в их освободительной борьбе, используя Жемайтию как своего рода оружие против крестоносцев, своих слишком опасных и динамичных соседей на Западе.

Правители сопредельных с Орденом земель: королевств Польши, Верхней и Нижней Мазовий и Подолии, в интересах безопасности своих территорий стремились сохранить мирные отношения с Орденом, хотя терпение короля самого крупного и сильного из этих государств – Польши, уже подходило к концу. Постоянные раздоры на границах, переходившие в открытые военные столкновения между поляками и комтурами-правителями орденских земель, в начале века, как никогда, стали предметом пристального внимания глав королевства Польши и Ордена. Оба правителя, магистр Ордена и польский король, были обеспокоены тем, чтобы эти пограничные столкновения не спровоцировали открытой войны. Орден опасался, что в этом случае, воспользовавшись обстановкой, ему в спину ударит вероломный Витовт, а затем по очереди начнут предавать владетели других соседних славянских государств, противившихся усилению немецкого влияния в своих землях, ибо война с Польшей, при всем могуществе Ордена, обещала быть изнурительной и долгой. Польский король, в свою очередь, не хотел войны. Польша традиционно поддерживала христианизаторскую миссию Ордена в прибалтийских землях, где, по существу, располагались владения литовских и русских князей, оказавших неожиданно сильный и организованный отпор врагу.

Блокированный в своей экспансии, Тевтонский Орден крестоносцев, тем не менее, не мог остановить маховика своей военной машины – он должен быть сражаться, чтобы жить, следовательно, он должен был найти себе противника. Князья обеих Мазовий, Силезии, владетели Польши, Венгрии, Чехии, восстанавливаемые друг против друга коварными орденскими послами, старавшимися использовать вековые противоречия и соседские свары между ними в своих целях, склонялись к тому, чтобы снова и снова принести в жертву Ордена непокоренную литовскую Жемайтию, раз уж никак не получалось отдать Литву.

Часть I. Племянница Гневского комтура

Глава 1 Последнее путешествие панны Ставской

Приграничные земли Польши и

Тевтонского Ордена, декабрь 1401 г

Эвелина, дочь королевского воеводы пана Ставского, не помнила тот момент, когда на них напали. Она спокойно спала в крытом зимнем возке, который под охраной вооруженных людей ее отца, вез ее из имения ее тетки под Ольштыном, где она гостила, домой, в Познань. Все произошло так быстро, что она даже не успела ни опомниться, ни как следует проснуться. Храп лошадей, крики и стоны раненых, грубая брань, гортанные голоса, разговаривающие на немецком, который она прекрасно знала, и еще каком-то другом языке, который был ей незнаком. И наконец, раздвинутые грубой рукой полы ее теплого зимнего возка, а затем – сильная мужская рука, которая вырвала ее из теплого гнездышка одеял и, одновременно с тем, навсегда из розового уютного мира ее детства. Очутившись босиком на снегу, она, четырнадцатилетняя девчонка, дико озиралась по сторонам, пытаясь определить, где она и что происходит. Но видела лишь темную холодную декабрьскую ночь, тесно сомкнувшуюся вокруг нее густой зимней мглой; свет факелов, бьющийся на ветру; истоптанный конями и людьми снег вокруг перевернутого возка и неясные силуэты конных рыцарей, некоторые из которых были в белых плащах с черными крестами, а некоторые просто в темной броне, наседавших на нее храпящими и фыркающими, прядающими ушами конями, дыхание которых белыми клубами облаков стояло в морозном воздухе. Из всех людей, путешествующих с ней, она одна пока была жива.

Один из всадников в темной одежде соскочил с коня, и в ту же минуту факел в его руке, подсунутый прямо ей под нос, осветил ее лицо, заставив ее зажмуриться.

– Это она, – коротко сказал неизвестный по-немецки и скомандовал остальным: – Бросайте все и уходим. Дайте знать комтуру, что девчонка у нас.

«Комтуру? – смутно удивилась Эвелина, когда ее, подхватив с земли, как мешок, забросили поперек седла одного из воинов в темной броне, – Какому комтуру? Что происходит? Это, наверное, сон, дурной сон, потому что она слишком много съела за ужином. Но во сне не бывает так холодно и страшно, и никто не…»

Она не успела додумать свою мысль до конца, ее рот автоматически открылся в диком вопле, огласившем окрестный лес. Рыцарь, уложивший ее поперек седла, вздрогнул от неожиданности, выругался и сильным ударом по голове заставил ее замолчать, погрузив в спасительное небытие бессознания.

Очнулась она уже в тепле. Она сидела, или точнее, полусидела на широкой лавке или узкой кровати, в полной темноте она так и не могла определить, что же это было. Ее руки были туго замотаны за спиной, но ноги, к счастью, свободны. Эвелина поднялась на ноги и, морщась от боли в стянутых запястьях, наощупь стала двигаться в темноту. Ее длинные волнистые светлые волосы, распустившиеся во время тряски на крупе коня рыцаря, падали ей на лицо, глаза, она мотала головой из стороны в сторону, досадливо сдувала их с лица – руки были связаны, так что она не могла поправить волосы. Наткнувшись лбом о стенку и изрядно ударившись, она обругала себя за неосторожность и потихоньку двинулась вдоль стены. Через некоторое время, к своей величайшей радости, она на ощупь нашла косяк – это значило, что рядом с ней была дверь. Обнаружив дверь, Эвелина навалилась на нее всем своим весом и в следующую минуту головой вперед вывалилась наружу, в слабо освещенный, пустой, вымощенный каменными плитами коридор. Проклиная собственную неловкость и невезучий день, Эвелина кое-как сумела вновь подняться на ноги. Поскольку она не имела привычки передвигаться с завязанными за спиной руками, это было чрезвычайно трудным и утомительным занятием – ей пришлось сначала привалиться к стенке и, опираясь на нее своим телом, потихоньку встать сначала на одну ногу, затем на другую, делая все это в страшно неудобном, согнутом вперед положении. Очутившись, наконец, на ногах, она осторожно, стараясь ступать как можно тише, пошла вперед по коридору.

Коридор оказался неожиданно коротким, не успела она ступить и дюжины шагов, как он раздвоился, и Эвелина очутилась на перекрестке, не зная, какое направление ей выбрать – длинные полутемные туннели шли в противоположные стороны, расходясь практически под прямым углом, и выглядели абсолютно одинаково и зловеще. Недолго думая, Эвелина повернула направо. Через некоторое время ей показалось, что туннель начал медленно, но ощутимо спускаться вниз, словно вел в подземелье. Стены по обе стороны коридора казались более темными и словно влажными. Факелы на стенах попадались все реже и реже. В добавление к этому туннель начал сужаться. Скороговоркой читая про себя молитву, отчаянно труся, Эвелина, тем не менее, упрямо двигалась вперед. Наконец, когда туннель сузился до размеров кошачьего лаза, она без колебаний встала на колени и поползла. Мозг работал четко и ясно: живя с отцом почти на самой границе с землями ордена, Эвелина наслушалась огромное количество историй о похищении рыцарями детей и подростков из знатных и богатых семей с целью получения выкупа. Слышала она и историю Дануси, которую рассказывал отцу сам рыцарь Мацко из Богданца. Она четко сознавала, что поскольку она девушка, ситуацая, в которую она попала, чревата для нее опасными неожиданностями. И хотя она была абсолютно уверена в том, что она крепче Дануси и вынесет все, что угодно ради своего спасения, она понимала, что должна использовать любой, даже самый малейший шанс для побега. Отец, несомненно, начнет искать ее через несколько дней, когда осознает, что от тетки она уехала, но дома не появилась, а затем обнаружит трупы своих людей. До тех пор она должна постараться помочь себе сама, тем более что она всегда гордилась тем, что по бабушке приходилась родственницей русской жене князя Витовта-Александра Анне Святославне, подвигами которой в плену у крестоносцев она так восхищалась. Эвелина была уверена в том, что не посрамит отважной и изобретательной литовской княгини. Поэтому, сжав зубы, чтобы они не клацали от страха и возбуждения, подобрав полы суконной юбки, она упрямо ползла вперед, справедливо полагая, что у каждого лаза есть начало и есть конец. Узкий и низкий коридор, по которому она двигалась, не был похож на звериную нору, значит, у нее есть шанс дождаться, когда она закончится.