Валерий Ковалев - Эхо войны. рассказы

• Название: Эхо войны. рассказы
• Автор: Валерий Ковалев
• Жанр: Историческая проза

Ближе к вечеру морские пехотинцы, старшина 1 статьи Дим Вонлярский и краснофлотец Петя Морозов, решили навестить знакомцев из танкового полка, вместе с которыми штурмовали чешский город Брно, для укрепления боевого содружества. Тем более, что дальше предстояло идти вместе, а полк находился рядом с казарменным городком, в лесном массиве. С собой прихватили фляжку водки, сэкономленную накануне, и двинули.

---

На следующее утро наблюдатели доложили, что по лесной дороге, в нашу сторону движется одиночный танк. Тридцатьчетверка.

– Ну, вот и гости пожаловали, – наблюдая за ним в бинокль, хмыкнул Нургалиев. – Готовь свой расчет. На всякий случай.

Я приказал зарядить замаскированное в кустах орудие.

Метрах в ста от батареи, танк взвыл и, не глуша мотора, остановился.

Башенный люк откинулся и на землю спрыгнул уже знакомый мне танкист. Теперь он был в полевом обмундировании с погонами старшего лейтенанта и с болтающейся на запястье руки плеткой.

Нервно похлестывая ею по сапогу, офицер хмуро оглядел батарею и проследовал в землянку комбата. Вслед за ним туда же нырнул и мой командир взвода.

О чем шла беседа, догадываться не приходилось. Мат офицеров доносился до расчета, и обстановка в землянке явно накалялась.

Затем из нее выскочил сопровождаемый комбатом старлей, который бесновался и орал, что закатает батарею в землю.

– Нургалиев взмахнул рукой в нашу сторону, расчет тут же разбросал маскировавшие орудие ветки.

– Будэшь плоха сибе вести, расстриляем твою коробку, – гортанно произнес он, обращаясь к танкисту.

Тот мгновение смотрел на орудие, а затем, увидев меня, хищно оскалился и прохрипел, – да вот же этот рыжий, что ж ты мне комбат «вола крутишь»? И тоже махнул рукою.

На танке тяжело заворочалась башня, и пушечный ствол уставился на наш КП. Грозно и решительно.

Чем бы все это закончилось, сказать трудно, но разрядил ситуацию мой командир взвода.

В этот самый момент младший лейтенант появился из двери землянки и, углядев вращение башни, с воплем рухнул на землю, закрыв голову руками.

– А суки! Трухаете?! – радостно заорал танкист, – давай сюда этого рыжего, комбат, а то и эта хлопушка не спасет! – махнул плеткой в сторону орудия.

Пришлось идти.

В землянке он еще немного поорал, затем чуть подостыл и спросил, откуда я родом.

– Из «Серго», с Луганщины.

– Все ясно, у вас там вся шахтерня бандиты!

– Зачем вы так, товарищ старший лейтенант, далеко не все.

– Все! Я сам родом с Макеевки.

Короче помирились. Выпили реквизированного спирта, закусив жареной свининой. Выяснилось, что танковая рота, которой командовалт мой земляк, входит в состав нашей армии и тоже отступает с боями на восток от самого Карачева. На прощание старший лейтенант предложил мне перейти к нему.

– Смотри, ты воюешь с самой финской и имеешь только одну «Отвагу», а у моих ребят их по нескольку. Да и меня командование не обижает, – ткнул себя пальцем в грудь, на которой блестели орден «Отечественной войны» и «Звездочка». Думай, пока я добрый, перевод организую. И офицеров больше не бей. Это нарушение устава.

Я обещал. Мы обменялись номерами полевой почты и расстались.

Затем война покатилась в обратную сторону, и закончил я ее в Восточной Пруссии, в должности командира взвода артиллерийского полка ПВО, куда попал после тяжелой контузии.

К тому времени Нургалиев погиб при освобождении Киева, в боях под которым я потерял весь свой расчет, за исключением одного земляка – ростовчанина.

В Восточной Пруссии мы стояли в городе Бреслау, который взяли с боями уже после падения Берлина.

Была весна 45-го, на его окраинах буйно цвела сирень, все ходили хмельные от Победы и предстоящего возвращения на Родину.

Офицеры обзавелись трофейной техникой и разъезжали по городу и его окрестностях на всевозможных «Цундапах», «Опелях», «Мерседесах» и даже «Хорьхах». Многие тешились надеждой увезти их к себе домой, как трофеи.

Я такой блажью не страдал, ибо ждал вызова в артиллерийское училище, а туда автомобиль с собой из Германии не попрешь. Не по чину.

Однако мой последний комбат относился к этому вполне серьезно и всячески холил имеющийся у него новенький «Опель-кадет», доставшийся нам после одного боя.

Но вскоре военный комендант Бреслау издал приказ, по которому весь имеющийся в частях трофейный автотранспорт подлежал сдаче. После одной из поездок в штаб корпуса, капитан вернулся в часть без машины – ее изъяла военная комендатура.

Комбат рвал и метал, но делать было нечего, автомобили поотбирали даже у многих старших офицеров.

Прошел слух, что некоторые из них получили свои автомашины назад, послав туда представителей со щедрыми подношениями.

Решил пойти по этому пути и комбат, попросив меня съездить в комендатуру нашей части города, офицеры которой и реквизировали его «Опель». А для общения с ними дал золотой портсигар и хорошие швейцарские часы.

Я приказал своему Мишке – ростовчанину запрячь параконную повозку на резиновом ходу и в его сопровождении отправился в это учреждение.

Оно располагалось недалеко от центра, в трехэтажном здании, окруженном металлической оградой чугунного литья. Весь двор перед ним был заставлен десятками разнокалиберных автомобилей и мотоциклов, а у входа прохаживался часовой с автоматом.

Не зная наверняка, относится ли трофейная повозка к автотранспорту, я не стал рисковать и попросил Мишку остановить ее в соседнем переулке. Затем приказал ему никуда не отлучаться и направился к комендатуре.

Мордастый часовой скользнул по мне взглядом, я вошел в здание и, обратившись к сидевшему за стойкой дежурному офицеру спросил, как попасть к коменданту.

– Его нет, а в чем дело? – недовольно пробурчал тот.

– Я по поводу отобранного у моего комбата автомобиля.

– Ты сегодня уже десятый, лейтенант. Приказ читал?

– Читал.

– Так и вали отсюда. Кстати, ты на чем сюда приехал?

– Пешком.

– Ну, вот и топай назад. Не мы придумали. Приказ коменданта города.

Не солоно хлебавши, я покинул комендатуру и, выйдя за ограду, с досады закурил. Обдумывая, что делать дальше.

– Здорово, рыжий! – послышалось за спиной, я обернулся и увидел стоящего перед собой майора.

– Володька, ты?!

Это был мой земляк-танкист из Макеевки, но уже с погонами майора, в отлично сшитом габардиновом кителе с многочисленными орденами на груди и неизменной плеткой в руке. Мы обнялись, а затем долго хлопали друг друга по плечам, радуясь встрече.

– А где ж твой комбат-татарин, поди уже полковник?

– Нету комбата и ребят из расчета нету, полегли под Киевом.

Он на минуту задумался, а затем поинтересовался, – что я здесьделаю?

– Да вот, пытался из комендатуры автомобиль командира вызволить. Не получилось. А ты?

– Тоже сюда, но за своим, у шофера отняли. Я теперь командир танкового батальона.

– А на чем приехал? Смотри, и этот отберут.

– Не отберут, – рассмеялся майор, – вон он стоит. Мой красавец

На ближайшей улице, под старыми липами, стоял танк.

– Ты тут, немного погуляй, я сейчас свой вопрос решу и двинем ко мне, отметим встречу. Мой механик-водитель до сих пор тебя вспоминает и того кабана, что вы увели. Умора!

– А может не стоит? – сказал я, – коменданта на месте нету.

– Ничего, решу с помощником. И направился к зданию.

В это время к воротам подъехал роскошный «Хорьх», из которого вылез толстый подполковник, вальяжно проследовав в комендатуру. Судя по застывшему на месте часовому – то был комендант. Собственной персоной.

Он не спеша поднялся по ступеням и в двери столкнулся с выходящим майором. Володя козырнул и что-то стал объяснять подполковнику.

Тот побагровел, началась словесная перепалка, и комендант попытался нажать кнопку вызова дежурного. Не успел. Майор осатанел и с криком «Шкура!», несколько раз хлестко перетянул того по горбу. Досталось и опешившему часовому, который с воплями убежал в комендатуру.

Володя же быстро вышел со двора и, проходя мимо, прошипел, – тикай отсюда, Никола. Порысил к взревевшему мотором танку.

Я в другую сторону – в переулок с повозкой.

– Разворачивайся! – пнул задремавшего ездового, и пока он, чертыхаясь, понукал коней, бросил взгляд на площадь перед комендатурой.

А по ней уже грохотал танк.

На секунду притормозив, и высекая искры из брусчатки, он развернулся перед комендатурой, из дверей которой уже выбегал караул и из пулемета дал несколько очередей по окнам. Зазвенели разбитые стекла, внутри кто-то заорал благим матом, и караульные в панике рассеялись. Затем, развернув башню и натужно взвыв двигателем, танк проломил заграждение и стал утюжить стоящие во дворе автомобили.

Я быстро вскочил в повозку и, настегивая перепуганных лошадей, мы понеслись в сторону от побоища. Через несколько улиц перешли на рысь, и я предупредил Мишку, чтоб помалкивал о том, что видел. Он понимающе кивнул. Понятливый был малый.

На вопрос комбата, как съездил, я протянул ему часы с портсигаром и сообщил, что коменданта на месте не было, а дежурный меня послал подальше.

– Вот суки, – разозлил капитан, – даже общаться с фронтовиками не желают. Буду обращаться к генералу.