Ирина Лукницкая - Оберег на любовь. Том 1

• Название: Оберег на любовь. Том 1
• Автор: Ирина Лукницкая
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-000391-79-2

В этой книге живет ЛЮБОВЬ. Огромная, как мир, сильная, как земная стихия, нежная, как мелодия, пробирающая до мурашек, чистая, как горный родник. И всегда новая. Ни капли фальши. Ни капли расчета. Ни капли гламура. Скажете, не бывает? Бывает! Ведь именно такая Любовь однажды поселилась в сердце автора и осталась там навсегда. Любовь и только любовь подсказала ей сюжет этого романа.

---

Скоро дачи закончились, и мы наконец-то вышли к реке. Нам открылся прекрасный вид на огромный луг, покрытый ковром короткой, мягчайшей травы. «Запомни, такой луг называется заливным», – учила меня уму разуму Соня. Мы сбросили тапки и с удовольствием, какое ни за что не передать словами, зашлепали босиком по зеленому ковру, приминая голыми ногами пружинящий покров. Сонька так вошла в роль экскурсоводши, что никак не могла из нее выйти. Она, пытаясь расширить мой кругозор, доказывала, что эта трава называется «мурава», но совсем не от «муравьев», а от какого-то другого слова, забыла – от какого… и ее любит щипать разная водоплавающая птица: гуси да утки. Я слушала ее через пень-колоду: Соне как местной жительнице, должно быть, лучше знать. Пусть мурава, но ступать на нее голыми ступнями – прелесть, до чего хорошо; даже когда отдельные травинки вклиниваются между пальцев или покалывают мне пятки – все равно приятно. Только никаких водоплавающих птиц я здесь что-то не заметила. Зато то тут, то там на разбросанных по всей поляне подстилках расположились загорающие дачники. Осторожно обходя лежбища отдыхающих, мы пробрались к реке.

Берег обрывался вниз желто-коричневыми глиняными уступами, поросшими кустарником, и, чтобы попасть к воде, нужно было спуститься по вздрагивающей под ногами шаткой деревянной лесенке. Внизу, у кромки воды, притулился небольшой песчаный пляжик. Там было грязновато и очень шумно из-за большой скученности ребятишек, копошащихся на суше и в воде. Практически синхронно мы с Соней предложили друг другу:

– Давай-ка лучше на травке, – и разом прыснули от смеха.

Так часто бывало – мы одновременно произносили свои мысли вслух, и наши слова совпадали; мне даже думается, выражение лиц у нас при этом тоже оказывалось под копирку. Мы вскарабкались обратно и выбрали местечко по центру поляны, так, чтобы глазу было приятно созерцать и реку, и луг, и, конечно, чтобы удобно было отслеживать все действия, происходящие вокруг нас. Расстелили потертую и истонченную от стирок махровую простынку и улеглись, подставляя бока щедрому солнцу. Щека ощутила мягкость ткани, пахнущей чистым бельем и лавандой, я приготовилась получить удовольствие от принятия солнечных ванн, с наслаждением потянулась и вдруг вспомнила: а ведь до сих пор специально загорать мне было некогда! Каждодневные пробежки по прямой и пересеченной местности в окрестностях спортивного лагеря не прошли даром. Обычно на мне были надеты атласные спортивные трусы и футболка с коротким рукавом, но бывало – сбросишь одежду и несешься прямо так, в одном купальнике. Моя от природы смуглая кожа к середине лета еще больше потемнела, но уж очень неравномерно: те места, которые больше выпирали, колени и локти, стали уже просто черными. Эта навязчивая мысль запала мне в голову и не давала расслабиться. Я подскочила и попробовала потереть коленки. Может, все-таки, запачкалась? Нет, бесполезно, копоть въелась намертво. Ладно, может, в речке отойдут. Соня назвала некоторые выступающие части моего тела «худосочными» и, как всегда, сделала правильный вывод:

– У тебя все, что торчит, то и загорает. – И печально добавила: – А я так вовсе не загораю, сгораю только.

Соня, рыжеволосая, с нежной, белой, как мел, кожей, если не считать россыпи веснушек по всему телу, всегда имела проблемы с солнечными ваннами, типичные для всех людей подобной масти. Поэтому свои слегка подпеченные плечи она прикрыла полотенцем, дабы не нажить еще больших проблем. А солнце уже было в зените и распалялось все больше.

– Сонь, может – купаться? – спросила я без всякой надежды на успех.

– Подожди. Мы еще даже толком не прожарились.

Сейчас наши желания не то, что не совпали – оказались диаметрально противоположными. Что поделаешь, так тоже бывало довольно часто. Все-таки мы с моей подругой очень разные.

…В школе она слыла активисткой. В первом классе Сонька всегда первой тянула руку, даже когда ни черта не знала. Чтобы привлечь внимание учительницы, она подскакивала на месте, задирала руку выше всех и так отчаянно ею трясла, что весь ряд парт ходил волнами от этаких тектонических колебаний. Я же предпочитала отсиживаться в тени, если у меня была хоть капля сомнения в правильности ответа. Потом, когда мы стали старше и умнее, и народ потихоньку разобрался, что к чему, и всеми правдами-неправдами пытался откреститься от общественных нагрузок и поручений, наша Соня по-прежнему тянула руку. «Мы с Полиной сделаем! К завтрашнему утру», – торжественно клялась она классной руководительнице, заодно решая и мою судьбу. Вот выскочка! Я страшно психовала и никак не могла ее отучить от этой дурной привычки вешать на нас всех собак: «Нафига ты все время высовываешься? Еще и меня впутываешь. Нам что – больше всех надо?». На что моя подруга с фанатичным блеском в глазах отвечала на полном серьезе: «Да как ты, Полина, не понимаешь? Если не мы с тобой, то кто же? Может, ты думаешь, эти скучные инфантильные личности? Нет, на них нам никак нельзя рассчитывать».

В результате мы, как те царские снохи, что пекли хлеба, ткали ковры-самолеты и скатерти-самобранки да вышивали свитки для женихов исключительно по ночам, корпели до утра над какой-нибудь глупой стенгазетой в то время, когда другие наши сотоварищи безмятежно дрыхли и в ус себе не дули…

Я, в расчете, что терпеть осталось недолго, согласилась:

– Хорошо, будь по-твоему, пожаримся еще.

Мы валялись, прикрыв глаза от блаженства, которое дарило нам лето, все больше и больше погружаясь в атмосферу всеобщей расслабленности. Характерные звуки дополняли картину счастливого отдыха в обычный знойный день на берегу реки. Стоило закрыть глаза, и слух тотчас обострялся: равномерный фон распадался на отдельные составляющие. В сознание, в зависимости от меняющейся акустики, поочередно вплывали зрительные образы, иногда конкретные, иногда иллюзорные. Я как бы видела ушами все, что происходило вокруг. В разгаре знойного дня народ отдыхал на полную катушку. Спокойные голоса и негромкий смех поблизости вдруг прорывался взрывами безудержного хохота. В районе купальни – визг и хлюпанье разбесившихся ребятишек, и вечное дурашливое: «Спасите, тону!», на которое сроду никто и не думает реагировать. Звонкие хлопки и тугие удары по мячу доносились со стороны волейбольной площадки. Сетка оказалась не нужна, поскольку игроки стояли в кругу. Им надлежало любыми путями исхитриться и не уронить мяч на землю. Правила были просты, азарта хватало, спонтанно образованная команда крепла и, кажется, сейчас находилась на самом подъеме. Никакого счета не велось, а результат игры проявлялся то в победных воплях, если кто-то проделывал поистине каскадерский трюк, то в дружном реве разочарования, если мяч все-таки не удавалось удержать.

А вот и совсем другие звуки, вплетающиеся в людской гомон: негромкие и ласкающие слух, способные успокоить нервы любого. У меня, как у жителя сугубо городского, они вызывали благостное желание подружиться и с травинкой, и с букашкой. Классические звуки лета, всегда кажущегося нам вечным в начале, а к концу – совсем, нестерпимо-досадно коротким, плыли надо мной, отражаясь какими-то цветными сполохами в закрытых глазах. Они убаюкивали мелодией, сотканной из размеренного всплеска весел проплывающей мимо лодочки, монотонным гудением шмеля прямо где-то над ухом, быстрого шелеста стрекозиных крыльев, возмущенным шумом листвы на тополях, нечаянно задетых порывом южного ветра. А где-то совсем вдалеке – правда, не очень музыкально – призывно трубила заплутавшая корова, в панике догоняющая своих близких родственников. Но от ее мычания тянуло чем-то родным и теплым, что никак не портило общую тему, а только добавляло в нее пикантных ноток. Из формата идиллии выбивались лишь пара звуков. Они никак не вписывались в беззаботную атмосферу отдыха и слегка раздражали меня. Какой-то упрямый дачник долбил молотком и временами врубал на всю мощь электропилу, ее визжание мгновенно разрезало пространство, заглушая симфонию природного оркестра и впиваясь мне в уши. Хорошо хоть, эти безобразия проскакивали мимолетно, успевая лишь на миг прервать цепочку безоблачных видений, плавной чередой проплывающих в голове, да еще чуть-чуть царапнуть нынешнее мое состояние – состояние полного душевного равновесия. Человек тот никак не хотел понять, что лето у нас короткое, и блаженные денечки – всего лишь краткий миг счастья. Он все стучал и стучал, а потом пилил и строгал свои доски, доводя свое хозяйство до совершенства. Видно, давал всем понять, что прозябать на пляже – блажь, несовместимая с миссией, возложенной на трудолюбивое дачное племя. Вот неугомонный!

Скоро моему терпению пришел конец. В воду хотелось невыносимо.

– Соня, долго еще ты будешь меня истязать и мучить?!

Так обычно восклицает мама, доведенная до полного отчаянья, когда моя сестра Ира целенаправленно добивается, чтобы ее хорошенько отшлепали.