Геннадий Табаков - Мои охотничьи рассказы

• Название: Мои охотничьи рассказы
• Автор: Геннадий Табаков
• Жанр: Хобби и ремесла

Видимо, в каждом человеке дремлет то чувство, которое все называют охотничьей страстью. У меня оно дремало недолго и проснулось ещё в раннем детстве.

---

Учась в военном училище, я много стрелял из различных видов оружия, став мастером меткого огня. Но там стрельба велась по мишеням, а я мечтал о том, когда возьму в руки ружьё и вновь почувствую ту страсть, которая бывает только на охоте. В деревенском магазине купил двуствольную «Тулку», благо тогда разрешений для этого не требовалось. Испытал ружьё, стреляя по бумажной мишени, прикреплённой к глинистому обрыву на берегу Иртыша. Ружьё стреляло кучно и безотказно, а хромированные стволы были как зеркала. Единственным недостатком у ружья было наличие курков и чтобы разрядить его, приходилось опускать курки, придерживая их большим пальцем, рискуя сделать непроизвольный выстрел.

После пристрелки ружья… Геннадий Табаков, Омск

В Училище был свой коллектив военных охотников, возглавляемый подполковником Еременко, преподавателем огневой подготовки. На одном из собраний коллектива меня приняли в члены Военно-Охотничьего Общества, после чего я получил новенький, с красными корочками членский билет. Каждую пятницу вечером охотники выезжали на коллективную охоту в угодья Омской области. Обычно выезжали на военном вездеходе ГАЗ-66 с брезентовым тентом, под которым охотники сидели на лавках или лежали на душистом сене, слушая анекдоты или охотничьи прибаутки. Охотились два дня, а ночевали в зале правления одного из колхозов, на территории которого мы охотились.

Природа здесь была своеобразна, сплошных лесов почти не было, а преобладали берёзовые колки, охотиться в которых было удобно, коллектив мог почти окружить лесок, и зверю некуда было деться, уходя от загонщиков, кроме как идти на прорыв между стрелками. А основным зверем был заяц – беляк, которого было здесь много, благо кругом между колками засевались зерновыми культурами поля. Иногда попадались и огненные лисицы и все с завистью смотрели на того, кому посчастливилось отстреляться по этой хитрой красавице, а если кто успешно добывал плутовку, то все пожимали ему руку, как после совершенного героического поступка.

Хорошо помню тот солнечный зимний день на одной из охот, когда и мне посчастливилось испытать те чувства, которые испытываешь, увидев мелькнувшее огненное пятно среди белизны снега и берёз. Номер мне достался посредине большой поляны у одинокой старой берёзы, и я сначала стоял и думал, что заяц не станет выскакивать на чистое поле, имея возможность обойти поляну по опушке леса. Но моя досада быстро рассеялась после увиденной лисы, которая по лесу бежала зигзагами, иногда останавливаясь и прислушиваясь к голосам приближающихся загонщиков.

Я смотрел на неё, а меня бил озноб так, что дрожали от напряжения ноги и руки, мысленно же я просил её бежать на меня и она, как бы услышав это, подпрыгнув и подняв пушистый хвост трубой, большими скачками пошла прямо на меня. Вмиг успокоившись и затаив дыхание, я поймал лису на мушку и машинально сделал вынос вперёд, целясь зверю под ноги и мне казалось, что вижу её глаза, удивлённо округлившиеся от увиденного огня и облачка порохового дыма, вылетевшего из моего ствола после выстрела, сухо прозвучавшего в морозном воздухе. Лиса кувыркнулась, по инерции пролетев несколько метров вперёд и навсегда затихла, выделяясь ярким огненным пятном на ослепительно белом снегу.

Первым моим желанием было побежать к трофею и посмотреть на первую в жизни добытую лисицу, мечту моих охотничьих грёз, но вспомнив правило не покидать место номера, стал ждать очередного зверя, которого ещё могли нагнать приближающие загонщики. И вот я несу тяжёлого лисовина, неповторимого окраса, с черными ногами, ушами и кончиком хвоста на обозрение охотникам, которые с восхищением рассматривали мой трофей и поздравляли меня, а я был в это время на седьмом небе от счастья и гордости за свой успех. Это не забудется никогда!

Не могу забыть и первого зайца-беляка, вышедшего на мой номер на одной из первых охот в коллективе. Встав на номер, я замер, ведь каждое движение может выдать охотника. Сердце билось учащённо и тело, иногда, начинала бить судорожная дрожь, но не от холода, а от волнения. Загонщики, покрикивая и постукивая палками о стволы берёз, гнали дичь на номера. Мои глаза от напряжения, а может быть от белизны снега, слезились, но я пристально вглядывался в глубину лесочка, чтобы не упустить ни одно движение.

Заяц появился неожиданно и бежал медленно, шевеля ушами и останавливаясь, чтобы прислушаться, встав на задние лапы. Он был ослепительно белый, только глаза, как черные пуговицы и черные кончики ушей предательски выдавали его. Подбежав к кромке леса, он сел, глядя на меня, видимо думал, стоит ли» идти на прорыв». Мне стало жалко его, и я махнул рукой, чтобы померяться силами на» равных», но заяц, схитрив, прыгнул в противоположную сторону и убежал в сторону загона.

Досадуя и ругая себя за минутную слабость, я понимал, что подвёл коллектив, который моментально отреагировал на это, поставив меня в загон. Много, после того случая, я добыл зайцев – беляков, но помню всегда об этом, упущенном в благородном порыве.

Тогда я мог охотиться не только в составе коллектива, но и самостоятельно. Частенько, в свободное от службы время, я бродил по окрестным берёзовым колкам в поисках зайцев. Судя по многочисленным следам, их было здесь немало. Попадались и следы лисиц, но в основном корсаков, отличавшихся от рыжих лисиц серой расцветкой и меньшими размерами.

Охота в одиночку оказалась сложнее коллективной тем, что здесь надо было хорошо разбираться во всех тонкостях следовой тактики зверей и распутывать все ребусы из следов, оставленных ими в течение всей ночи. Сколько разочарований было после того, как найденная лёжка оказывалась пустой, видимо заяц раньше обнаруживал охотника и большими скачками убегал в безопасное место, посмеиваясь над неопытностью охотника.

Но после первых неудач, сразу вспомнился тот опыт, который я получил ещё в школьные годы, охотясь на зайцев – русаков на Ставрополье. Здесь же водились зайцы – беляки, которые больше любили делать лёжки в лесу или зарослях кустарников, игнорируя открытые поля. Нельзя описать те чувства, которые появлялись у меня после обнаружения свежего следа, кажется, обострялся не только слух, но и зрение в предчувствии скорой встречи с дичью.

Азарт охоты тянул вперёд, ноги непроизвольно ускоряли шаг, норовя пуститься в бег, чтобы ускорить долгожданную встречу с преследуемым. Так незаметно пролетал день, и часто приходилось возвращаться домой без дичи, досадуя на короткие зимние дни. После охоты усталость сковывала тело, и я еле переставлял ноги, казавшиеся двухпудовыми гирями, но в голове уже мысленно строил новые планы, как буду охотиться в следующий раз, чтобы не повторить ошибок прошедшей охоты.

Охотился я в те годы часто, но большинство охот стёрлось из памяти, а запомнились только те, которые были необычными. Так, однажды, охотясь по берегу Иртыша на убранных капустных полях, я ранил крупного беляка, которого долго преследовал. Сначала заяц петлял по берегу, а потом по ледяным торосам замёрзшего Иртыша, делая там свои лёжки.

Стоял солнечный день и бегущий беляк, как спутник на небосводе выделялся среди синевы торосов. Я далеко отстал от него, на лыжах было тяжело перемещаться среди торчащих многочисленных глыб льда, занесённых снежными сугробами, но видел все его финты и круги, которыми он пытался сбить меня со следа. Накрутив кружева следов среди торосов, заяц побежал к высокому обрыву берега, где была небольшая лощинка. На середине лощины он остановился, делая непонятные мне движения, казалось рыл нору или танцевал.

Заинтригованно я наблюдал за ним, подходя все ближе и ближе. Сняв лыжи, стал подниматься по крутой лощине, держа ружьё на изготовке и удивляясь смелости зайца, подпустившего меня к себе так близко. Каково было моё удивление, когда я вплотную подошёл к зайцу и увидел его в петле, поставленной кем-то на тропе у воткнутой ветки. Он был мёртв. Такого финала охоты я не ожидал, сразу стало жалко зайца, боровшегося за свою жизнь, ловко уходя от моего преследования.

Я, взобравшись на высокий берег Иртыша, сидел и думал, как коварна жизнь, что единственная петля, поставленная кем-то на пути, все равно нашла свою жертву, которая могла быть не только зайцем, но и обыкновенной охотничьей собакой. А сколько было снято мной петель в последующих охотах в лесах Калининграда и Литвы и, всегда, я не мог понять людей, добывающих зверей таким негуманным способом. Охота должна быть на равных, кто кого! Каждый дикий зверь должен иметь свой шанс, чтобы выжить, особенно в современных условиях, когда появились совершеннейшие средства передвижения и стрельбы. Это я всегда стараюсь донести до сознания молодых охотников, особенно тех, кто любит пострелять по всему живому в природе, не думая о наших потомках.