Наталья Тимофеева - Эхо моей судьбы

• Название: Эхо моей судьбы
• Автор: Наталья Тимофеева
• Жанр: Поэзия

Книга «Эхо моей судьбы» – открытие нового мира, новой Родины для автора, начавшего жизнь практически с нуля в чужой стране. Жизнь в одиночестве – это Божий дар, который под силу не каждому. Сажая сад, автор имеет много времени для раздумий о судьбах мира. В этой книге делится своими мыслями.

---

«Я летаю во сне и кульбиты мои невесомы…»

Я летаю во сне и кульбиты мои невесомы,
Словно груз одиночества выпал сегодня не мне.
Я пронзаю пространство вдали от родимого дома
И сгораю, как бабочка, в звёздном холодном огне.

Это гордость моя стережёт мои сонные очи,
Только смежу – и в путь, в фантастический странный полёт…
Жизнь, как якорь, на цепь мою душу к земному торочит,
До земного охоча, всё мимо и мимо снуёт.

Что ты медлишь, Господь, оболочка моя обветшала,
Небезгрешную плоть, будто кокон, пора разломать.
Я надеюсь, Твоя мне не вечною будет опала,
Лучше Бога никто не умеет любить и прощать.

«Прощай, любовь! Тебе не удалось…»

Прощай, любовь! Тебе не удалось
Открыть своим ключом ворота рая.
Я в сердце не вынашиваю злость,
Но не забуду, даже умирая,
Мучителя, что был со мной суров
И, мой порыв приемля равнодушно,
Презрел мои признания и кров,
И согласился с доводом послушно,
Что так нельзя, но будет всё, как есть,
Что я чужда и времени, и месту,
И я должна, услышав эту весть,
Послушна быть, покорна, неизвестна…
Я – без лица, без имени, без дат,
Без общих дел, но в чутком ожиданье,
И будет мне наградой из наград
Однажды наше тайное свиданье.
Но нет, я в жертвы точно не гожусь.
Скорей забудь меня, как день вчерашний.
Я снова в одиночество вернусь,
С тобой, любовь, мне холодно и страшно.

«То молил, то срывался на крик…»

То молил, то срывался на крик
Голос разума, сердцу не внемля.
Год прошёл, словно крошечный миг,
И весна опустилась на землю.

Вновь цветут по округе луга,
А в садах алых роз полыханье…
Как найти у любви берега,
Где лекарство найти от страданья?

Нынче выйдет на небо луна,
Будет лик её полон и скорбен,
Буду я, как и прежде, одна,
Звёзд затеплится сонм, бесподобен,

Поплывут ароматы в ночи,
Светляки полетят над поляной,
Тишины тихий зов, нарочит,
Вновь меня позовёт полупьяно.

Он закружит, как ветер, вокруг,
Обовьёт меня цепко и властно,
И заставит почуять испуг,
И понять, что любила напрасно.

Там, за далью томительных дней,
Я одна, как и прежде, поныне…
А любви беспредельной моей
Умереть в твоей глупой гордыне.

Не понять мне ни лжи, ни огня,
Что горит, только душу не греет.
Полюбить ты не можешь меня, —
Твое сердце любить не умеет.

Этой правды ужасной полна,
Да ещё высоты недоступной,
Смотрит с неба на землю луна,
Словно идол любви неподкупный.

«Подгулявшее эхо речные обходит холмы…»

Подгулявшее эхо речные обходит холмы,
Белых цапель пугая, в потоке купающих клювы.
Соловьиные звоны вечерние, радостно взмыв,
Растеклись по окрестностям, с эхом поспорить задумав.

И ручья говорливость вплелась органично в закат
Вперемешку с камланием верных природе лягушек.
Лишь деревьев печален обрушенный с кручею ряд
В горевании вещем опущенных в воду макушек…

Вдруг цыганских гармоник неистовый вырвался бред
Из каких-то глубин, из земного пропащего быта
И разладил звучащий в душе моей дивертисмент,
И закапал дождём сквозь небесные мелкие сита…

Цикл Ильин день

Плывёт рассвет в нежнейшей тишине
По млечному лесному окоёму,
Быть может, кто-то вспомнит обо мне
Под колокольный отзвук невесомый.
Летит, струясь, малиновая весть,
И зреет плод, и птичье пенье глуше…
В аллеях сна одна загадка есть,
Волнующая вызревшую душу.
Я возвращаюсь в мир забытых грёз,
Там время, как стреноженные стрелки,
По кругу ходит, там любой вопрос
В реальности покажется безделкой.
«На склоне лет…» Высок ли этот склон?
Зажмурившись, стою и жду ответа:
Случилась жизнь моя, иль это сон,
Земного продолжение рассвета?
Я помню всё. Стараюсь не остыть
Умом и сердцем, и душою зрячей,
Но, как порою хочется забыть
Мой взрослый сон, где время шло иначе.
С рождения несовместима ложь
С моею группой крови голубою,
А мирный день на год войны похож,
Где снова бой веду сама с собою…
Из-за тумана показался крест,
Взошедшим солнцем жарко позлащённый,
Благословенный, словно Божий перст,
Создавший эти видимые склоны
И облаков блуждающих стада
Над поймою речною в блеске дивном,
Любовь, что не прервётся никогда,
И вод святых живительные ливни…
А звон всё нарастает, шум берёз
Ему аккомпанирует приветно, —
Предтече шумных августовских гроз —
Дню Ильину. И как-то незаметно
Подкрался лета душного конец,
Моя земля вздохнула с облегченьем,
Плодоносящий на чело венец
Вновь водрузив. В своём круговращенье
Она весь цикл пройдёт ещё не раз
От бурных вёсен до осенних жалоб,
Расцвечивая красочный рассказ
Об этих вехах всем, чего желала б,
И всем, чего ждала в своей глуби
Невидимо и недоступно глазу,
Чтоб, разгулявшись, в гневе погубить
Род человечий. Нет, не вдруг, не сразу,
Но постепенно приближая час,
Когда мы, зажиревшие от лени,
Не слышащие больше Божий глас,
Презреем жизнь во славу поколений.

:::

Как колесница под рукой пророка,
Гремят громы, раскатывая ширь,
Кричит на липе мокрая сорока,
Благовестит на горке монастырь.
На Войнинге купальни опустели,
Качает дождь кувшинки в рукавах,
Малиновки – лесные менестрели
Чирикают в ракитовых кустах.
Откуда грусть на праздник дождевая?
Лисички разбежались из-под ног…
Великий день от края и до края
Наполнил смыслом видимый чертог.
Олень рога купает, на осоке
Застыли стайки резвые стрекоз,
Густеет вечер синий на востоке,
Готовясь к ночи, зреет время гроз.
За сполохами сполох, – вот веселье,
Чего грустить, печалиться, когда
Илья пророк справляет новоселье,
Кропит простор небесная вода!
Но я грущу, и мысли вновь печальны,
В моей судьбе от недочётов ночь.
Пусть вспомнят обо мне в пределах дальних…
Но только я смогу себе помочь.

:::

Чего желать? Мне нечего желать.
Всё совершилось, всё идёт к итогу.
Лишь от земли мне глаз не оторвать —
Творения, что так любезно Богу.
От горечи мне трудно отойти, —
За что пытают люди плоть земную
И что оставят ей в конце пути,
И отчего их это не волнует?!
Вокруг краса, щемящая до слёз,
А все несут ей лишь свои отходы
И в неумолчном шёпоте берёз
Вершат свои бессмысленные годы.
И каждый день нас приближает всех
К ответу, что до боли неизбежен.
Земной успех – всего лишь горький смех.
Успех небесный – тем, кто здесь отвержен,
Не наследил неправдою и злом,
Кто не вредил ничем земному лону…
Ведь гром небесный нынче поделом
Сопутствует серебряному звону.

:::

Утешатся все плачущие Там,
Насытятся все алчущие истин,
Приимет их Господь Великий Сам,
Как винограда вызревшего кисти.

«А я-то думала вчера, что больше снега не увижу!»

А я-то думала вчера, что больше снега не увижу!
И стали почки набухать от неподдельного тепла…
Всю ночь буянили ветра, и холод подступал всё ближе,
К утру заботливо метель снегами дали замела.

Своей уютной белизной, своею ласкою пуховой
Мой окружила дом она – последний бережный приют.
Я на снега во все глаза смотрю, как нищий на обновы,
И тихо радуюсь в душе, где вихри белые снуют.

Привет, привет тебе, январь, суровый сказочник предгорий,
Мой незатейливый баюн, мой горностаевый мудрец!
Ты похоронишь подо льдом своих объятий даже горе,
Надев на мёртвенную ширь свой белый царственный венец.

«Гром катает камни за пригорком…»

Гром катает камни за пригорком,
Высекает искры до небес.
Дождик вспрыгнул лесу на закорки,
Тот его попробовал на вес…
И застыла корка ледяная
Паутинной вязью хрусталя,
Лунный свет сквозь ветви пропуская
И хвоинки бликами паля…

Начались к зиме метаморфозы,
Волшебством подпитывая дней
И ночей то слякоть, то морозы,
То души рассудочность моей.
Я стою столбом заворожённо
И на Божий мир вокруг смотрю,
Будто отщепенец прокажённый,
Красоту несметную корю,
От чего вовек не оторваться, —
Каждый миг приносит свой расклад…
Мне ль тебя, неистовый, бояться
Грозовой ноябрьский камнепад!
Пошуми, поклацай, побеснуйся,
Это твой последний адов круг…
Вдарь-ка посильнее, не тушуйся,
Вдруг возьмёшь кого-то на испуг!
Вдруг кого-то ввергнешь в изумленье,
Кто в дому застынет сам не свой?
Ну, а я развеяла томленье
Чувств своих и радуюсь с тобой.
Я ещё не так могу яриться
И громы, и молнии метать, —
Никому из смертных не приснится,
Лучше бы тебе о том не знать!
Но исподтишка не стану рваться,

Конец ознакомительного фрагмента.