Ольга Вересова - Реальная история

• Название: Реальная история
• Автор: Ольга Вересова
• Жанр: Русское современное

С любовью к моим героям, прожившим вместе со мною девяностые и двухтысячные годы в нашей стране. Очень надеюсь на читателя, который будет рад знакомству с ними.

---

Реальная история три детектива из серии «Доминика» Ольга Вересова

© Ольга Вересова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Реальная история, абакан 85 год …Размеренный, повествовательный стиль изложения диктуется самой историей. Такой вот детектив

– Да, я проживаю жалкую жизнь. Прежняя строилась более 30 лет, пусть она была жизнью средненькой актрисы и сама была средненькой, но в ней была основа! На мечтах, на планах, на возможностях, на здоровье, в конце концов! И я не боялась! А сейчас я боюсь сделать лишнее движение, добавить ту последнюю каплю, что сделает меня беспомощным существом. Ну, подымут моё дело, так у них есть пять пострадавших без меня, и они мертвы, им уже не повредит ничего. Пусть ментовка отрабатывает свои зарплаты и доказывает профессиональную состоятельность не за счет меня! —

Анна выдернула сигарету из рук Ники.

– Хватит уже! Закурила всю кухню, пачки в день не хватает! Постыдилась бы ребенка! —

Они нервничали, Анне тяжело было видеть их больные от сострадания глаза.

Ефим тяжко сидел на табурете в углу кухни, заложив горячую батарею подушкой, и молчал, как молчал все эти три года.

Она и сама впервые начала задавать себе вопросы у остановившегося времени этих лет.

– Я уже чувствую себя виноватой за судьбу тех пятерых парней, исключенных из института. Их мечты и планы тоже разрушены, и это сделала я. Молодежь всегда сбивается в стаю и показывает клыки старшему поколению, да ведь такое всегда было! Железное правило природы.-

– Ну, что ты говоришь! – Возражала Ника.

– Мы говорим не о природе, а о насилии. О том, как сегодня подростки наслаждаются насилием. Вместо наслаждения интеллекта – наслаждение инстинкта! Это легче. И в стаи сбиваются вместо того, чтобы стать личностями, и это опять только ленность души и мозга. Вспомни – «Душа обязана трудится и день и ночь, и день и ночь!»

– Девочки! Давайте вернемся на землю!“– Возник вспотевший Ефим.-„Факты говорят, что во все времена и во всех народах есть определенный процент преступников, бродяг и пьяниц. Неважно, какая социальная среда дает больший тех или иных – процент неизменен, как генетическое наследие животного состояния человечества, которое оно изживало миллионы лет. Что из этого следует? —

Он обвел их нетерпеливые лица взглядом. – То, что поскольку есть процент преступников, есть и процент жертв! – Ну, правильно, и я в этом проценте.– Расплакалась Анна.

Ефим уходил к себе, обозванный балдой, и удивлялся: в чем же они все-таки находят успокоение, как умудряются быть по утрам сильными и способными вдохнуть эту силу своим детям?

– Черт меня дернул выкладывать банальщину! Любая наука при столкновении с женщиной становится тупой и пошлой. Никогда этого не пойму.

глава1

Прислушиваясь, как бьется ветер о высокую, бетонную стену здания драмтеатра, Анна поймала себя на мысли, что ей хочется поскорее уйти.

Не от того, что актер Шрайдер, чей юбилей коллектив решил отметить после премьеры спектакля, был ей несимпатичен, напротив, он внушал ей, если не теплое чувство, то уж точно уважение, но банкеты она переносила с трудом.

Отработав в новом для себя городе один сезон, Анна имела только вводы в уже шедшие постановки – режиссер к ней присматривался – но она не нервничала; все-таки десять лет актерского стажа за плечами. Анна рискнула побывать на театральной бирже в Москве и подписала контракт с абаканским театром не случайно, – там не было актрис ее возраста.

В свое время Ленинградский театральный институт предпринял эксперимент, отсмотрев в Хакассии десятиклассников и дав им профессию актеров, выдал готовую труппу в открывшийся абаканский театр.

Расчет Анны оказался верным.

Актеры были одного возраста, все крайне молоды и без проффесиональных навыков, а немногочисленная старая гвардия труппы имела предпенсионный возраст.

Анна, в свои тридцать три, была одна, что гарантировало ей прекрасные роли в спектаклях. Она оставила свой полустоличный театр и, довольная собою, приехала в Абакан.

Вводы были удачные и Анна, с полным основанием, ждала ролей в новых постановках.

Она не чуралась коллектива, но заметно держалась на особицу. Сохраняла ли дистанцию будущей примы? Скорей всего, она оказалась между стайкой молодежи и группкой стариков, и это ее устраивало – эмоции ей были нужны на сцене, а не на закулисные дружбы.

– Что поделаешь, я не душа хоровода.– С полуулыбкой полуизвинялась она на предложение принять участие в очередном актерском сабантуйчике.

Анна еще какое-то время послушала ветер, подумала, что октябрьские морозы пошли вспять и завтра потеплеет. Она потихоньку вышла из репетиционного, где проходило застолье, и спустилась вниз на вахту, одевая на ходу шубку. Порыв ветра чуть не зашвырнул ее обратно в дверь, и она, согнувшись, и спрятав лицо в пышный воротник, торопливо проскочила туннель арки на ярко освещенную площадь.

Ветер вздувал сухие снежные кристаллики и высвистывал их поземкой по безлюдным улицам.

«Все-таки засиделась до полуночи, вон даже в ресторане свет уже потушен».

Идти ей было близко – два квартала по прямой и двор по диагонали. Четырежды в день проходимый ею путь, безлюдный под неоновыми фонарями, сейчас казался декорацией к спектаклю.

Анна дошла, наконец, до перекрестка, и поодаль, на освещенном круге от пляшущего фонаря, заметила группу молодых людей у главпочтамта, небольшого, двухэтажного здания на противоположном углу.

Ей нужно было дойти до него, свернуть и вновь пересечь дорогу. Там, на первом этаже гостиницы, находился ресторан.

У входа в него, в другое время, всегда толпилась молодежь с грубыми, крикливыми голосами и дымящими сигаретами. Проходить мимо них Анне было неприятно, но в этот вечер уже было безлюдно, как и на автобусной остановке рядом.

Она осторожно цокала сапожками на льдистом асфальте, приближаясь через дорогу к перекрестку, когда из гостиницы вышел и пошел навстречу высокий мужчина.

Его кожаное, длинное пальто блестело под неоном, аккуратно заправленный шарф модного малинового цвета – Анна на сцену надевала линзы и теперь отчетливость предметов была сродни четкости черно-белой фотографии.

«Сейчас прицепятся к человеку». – подумала она о группе под фонарем и точно, мужчина остановился, но ничего не происходило, кроме того, что он мирно закурил в их компании.

– «Значит местный» – Отметила про себя Анна.

«Кожаный» пошел дальше и скрылся в черноту за углом. Когда Анна была уже на середине перекрестка, группа тоже стронулась с места и шла к ней навстречу.

Поравнявшись, один из них вдруг сделал резкий выпад и вынырнул перед ее лицом. Анна отшатнулась, а тот глумливо проорав «А-а-а..», захохотал и пошел дальше.

Подавив досаду, Анна быстро дошла до угла, человек в коже был уже далеко, и она видела его блестящую, от витринных огней, спину. Вдали показался ночной автобус и остановился полупустой уже у нее за спиной, но она оглянулась – вышли трое пассажиров, и пошли через площадь к вокзалу с чемоданами в руках.

Раздражение не оставляло ее, и Анна ускорила шаг, за углом ее ждал уже погруженный в темноту переулок.

Нет, она не услышала за спиной, а именно уловила ритм бесшумно бежавшего человека. Оглянувшись, она застала движение мужчины в беге, почему-то мгновенно застывшего, словно кто-то из детства скомандовал —«Замри!».

Анна пошла быстрее вперед, но через пару секунд поняла, что это тот самый мужчина в «коже», ушедший в противоположном направлении. Но как он очутился у нее за спиной?

Она не стала сворачивать в темноту, решив пойти двором, по диагонали, и уже почти бежала, звериным чутьем чувствую за спиной угрозу. Оледеневшая дорога не позволяла сделать широкий шаг, и Анна мелко перебирала сапожками.

Она не объясняла себе охватившую ее тревогу, испытывая дикое чувство страха и стремясь лишь бежать к своему дому.

Двор был пустынен, никто не хлопал дверцами автомашин, не выносил мусор и не торчал с сигаретой на балконе – одна, в окружении бетонных стен с мертвенно голубым телевизионным светом окон.

Преследователь был рядом, хотя она, по-прежнему, не слышала его шагов.

Анна кинулась к хоккейной коробке в центре двора и, прихватываясь за ее борта, побежала к длинному, пятиэтажному дому, мимо которого она всегда проходила к своему – угловому.

Бортики дрожали от ее и преследователя рук, он тоже скользил и хватался, чтобы не упасть. Коробка кончилась, Анна оттолкнулась от нее и кинулась через пустую, метра в три, полосу к спасительному дому, освещенному как идущий в темноте корабль. Она уже поняла, что до своего не добежит, а если успеет, то её настигнут в темном подъезде.