Сборник статей - Роль музеев в информационном обеспечении исторической науки

• Название: Роль музеев в информационном обеспечении исторической науки
• Автор: Сборник статей
• Жанр: Культурология
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-480-00300-0

Цель проекта – серии из трех сборников «Музеи – библиотеки – архивы в информационном обеспечении исторической науки» – заключается в описании поставленной проблемы в преломлении основных хранилищ исторических источников, выступающих в ипостаси музейных предметов, изданий, архивных документов. В сборниках рассматриваются: место музеев – библиотек – архивов в информационной инфраструктуре науки; репрезентация их информационного потенциала; их собрания, фонды как информационный ресурс; технологии извлечения информации из источников и то, что ИКТ дают науке и музеям – библиотекам – архивам; коммуникация научного сообщества и сообществ хранителей информации. Первый сборник серии – «Музеи в информационном обеспечении исторической науки» – имеет международную составляющую (Казахстан, Польша). Его авторы – исследователи из 15 городов России: историки и музееведы, культурологи, искусствоведы, филологи, философы, экономисты, политологи; представители точных, естественных, технических, медицинских наук; известные и молодые ученые, методологи и музейщики-практики, сотрудники научных институтов и вузовской науки. Адресован историкам, музееведам, а также тем, кого интересуют междисциплинарные исследования на стыке исторической науки с гуманитарными и иными науками, науковедением, информатикой.

---

Для культурологического осмысления феномена музея (в частности, музея-заповедника) важно понимание пространства как не только чего-то протяженного, осуществленного, но и пространства как становления, как динамического момента неравнозначности трех его измерений – длины, ширины и глубины: «Длина и ширина, несомненно, присутствуют в чувственном восприятии неподвижного человека как нечто единое, но глубина предполагает особое действие со стороны желающего ее воспринять человека, и благодаря этому движению плоскость только и становится пространством. Принципиально важна конститутивная функция движения по пути, его периодическое повторение образует пространство, характер существования которого скрывает его динамическую сущность» [Пигалев, 1998. С. 142].

Как отмечают исследователи, базовой мотивацией туриста (и музейного посетителя в частности) является поиск нового культурного опыта, личное осознание уникальности и многообразия других культур, познание «другого», принятие или отторжение «чужого». Для этого он входит в пространство «другого», посещает объекты «иной» истории и культуры, участвует в событиях, отражающих традиции «других», вплоть до проживания фрагмента жизни «другого». Позитивный результат заключается в том, что «свой» и «чужой» сохраняют собственную идентичность, свои культурные ценности, свое культурно-сообразное восприятие мира, что становится условием выживания и сохранения уникальности этнокультур.

У исследователя-историка, пришедшего в музей, имеются определенные преимущества перед другими посетителями, поскольку он обладает большей исторической компетентностью, а также отличие – профессиональная мотивация к исследовательской деятельности, основанная на базовых принципах анализа исторического материала: историзме, объективности, аналитичности, психологизме, компаративистике. Однако принцип объективности не означает смысловую однозначность. Историк в научном труде интерпретирует факты, вносит собственные смыслы, оценки. Не исключено влияние на него исторической конъюнктуры. Исследовательская мотивация может выйти за пределы научного измерения, а исследователь может оказаться под социально-политическим влиянием.

Если говорить о таком музейном учреждении, как экомузей, то, пребывая в одном реальном физическом пространстве, музейный посетитель и местный житель находятся в разных отношениях к социокультурному пространству. Для посетителей музейный нарратив создает иллюзию, что движение жизни остановилось, что пространство застыло во временной неизменности [Именнова, 2014. С. 114]. Для них важна идеализация чужеродного пространства, статика ушедшего времени, отсутствие перемен, что не свойственно принимающей стороне, для которой это пространство «свое», пространство дома, с привычным, обыденным образом жизни. Для «хозяев» презентуемое пространство обыденно, повседневно – музейная аудитория ожидает эксклюзивности, уникальности, постоянного подтверждения того, что данное место не похоже на его дом, что в нем наличествует культурная отличность и странность. Объекты наследия должны «оставаться в прошлом», оставаться не тронутыми современностью, сохранять признаки и черты уникальной аутентичной культуры [Мошняга, 2011. С. 130].

Статус культурологической категории придает музейному пространству антропологическое измерение. Пространство музея приобретает индивидуальный, личностный характер, основой которого является интериоризация культурного пространства музея через эмоциональное восприятие и интеллектуальное постижение (в том числе исследователем-историком). Музейное пространство зачастую ассоциируется с музейной экспозицией, в которой ее авторы стремятся создать максимальную приближенность к определенной исторической эпохе, отдаленной от настоящего времени, делая доминирующим «эффект приобщения» [Мастеница, 2010. С. 217].

Специфика пространства и времени, в том числе и музейного, заключается в том, что, в отличие от материальных предметов, они не могут быть восприняты в полном объеме с помощью органов чувств. Сверхчувственное заменяется чем-то наглядным, что позволяет сделать метафора. Образы пространства и времени соединены с определенными метафорами и обусловлены ими [Пигалев, 1998. С. 132].

Культурное пространство экспозиции характеризуется такими параметрами, как протяженность, структурность, смысловая наполненность ее элементов, их взаимообусловленность и композиционное единство. При этом необходимо сохранение целостности исторического пространства (в той мере сохранности, какую мы имеем на сегодняшний день). Тут решающую роль должен сыграть музейный работник, имеющий историческое образование и опирающийся на актуальные научные исследования в области истории.

В музейной практике генерируется совокупность взаимосвязанных современных и исторически обусловленных культурных пространств, сконструированных пространственно-временных знаков, образов, символов. Сложным представляется процесс взаимодействия прошлого, настоящего и будущего в культурном пространстве музея. «Наше» и «чужое» пространство, «мое» и «иное» время – на многогранной игре взаимосвязи и противостояния этих представлений строятся музейные впечатления.

Музей обусловлен реальным пространством. Но в силах (и в задачах) музейного работника конструирование нового музейного пространства, в том числе в рамках экспозиционной, выставочной деятельности. Более того, успешность работы коллектива музея зависит от точности, яркости, глубины решения всего пространства музея как цельного, точного образа. В экспозиции специфически профессионально решаются проблемы моделирования локальных культурных пространств. В рамках каждой научной дисциплины имеется историческая составляющая (история литературы, история искусства, история техники и т. д.). Музейное пространство – пространство истории различных сфер человеческой деятельности, а музейный работник реализует себя как историк, опирающийся на фундаментальные исторические труды и находящийся в курсе новейших тенденций профильной науки.

Пример экспозиционного показа последовательной смены исторических пространств дает Музей археологии и истории Монреаля (Канада) в Пуэн-а-Кальер – месте, где 17 мая 1642 г. высадились первые монреальские поселенцы, 53 человека, прибывшие из Франции. Под зданием Королевского страхового общества (где располагается музей) и прилегающей площадью были произведены археологические исследования. Музей дает доступ к находящимся под ним раскопкам: фрагментам канализационной системы XIX в., фундаменту трактира XVIII в. и кладбища, относящегося к 1643 г.

С понятием «пространство» связано понятие «место», которое мыслится наполненным собственным содержанием. В Древней Греции было положено начало традиции наделять «место» (географическую точку или архитектурное сооружение) особой мнемонической силой: архитектоника места уподобляется сакральному пространству и способствует запечатлению в памяти индивида всего, что с этим местом связано [Жердева, 2010. С. 273].

Чувство «места» в музейной и туристской практиках связано с такой категорией, как «память». Память выступает механизмом формирования индивидуального и социального опыта, мифологизации времени и места, реконструкции прошлого. Память как историческое (и символическое) представление о прошлом является важным фактором культурной идентификации человека. По мнению Ю. А. Жердевой, образы памяти фрагментарны, условны, не обладают целостным значением до момента, пока социум или индивид не проецируют их в конкретные обстоятельства, которые даются им вместе с «местами памяти» (мнемоническими местами). Туристские и музейные практики основаны на поддержании, ритуализации «мест памяти», на стремлении сделать их образность более очевидной, укрепить те стирающиеся со временем стереотипы, которые составляют культурное наследие. Интересна мысль о том, что «места памяти» существуют вследствие существования угрозы разрушения памяти; их предназначение – поддерживать чувство продолжения истории. Выявление таких мест памяти – совместная задача историков, краеведов, музейных работников, соответствующих государственных и муниципальных структур, общественности.

Отношение к месту как фундаментальная черта человеческого существования является отношением человека ко всей окружающей среде. «„Место“ может быть описано как точка, в которой физические и культурные характеристики пространства сливаются с эмоциональным восприятием индивида. Под „чувством места“ мы понимаем отношение человека к своему жизненному пространству, выражающееся в непосредственных переживаниях относительно этого пространства и в осознании мотивов для локальной идентичности на его основе. Чувство места определяется не столько физическими параметрами, воспринимаемыми человеком, сколько уверенностью в том, что у каждого места есть своя особая, только ему присущая, локальная ценность» [Жердева, 2010. С. 273].