Елена Ронина - Я вас не слышу

• Название: Я вас не слышу
• Автор: Елена Ронина
• Жанр: Русское современное

Героиня нового романа Елены Рониной живет в маленьком провинциальном городке. Вся ее жизнь посвящена дочери: Надя талантлива, педагоги прочат ей прекрасное музыкальное будущее. Она просто обязана учиться в Московской консерватории, но Надя никогда не поменяет жизнь с любимым человеком на Москву и музыкальную карьеру. Она дает маме слово, что в консерваторию непременно поступит ее дочь Гуля. Только еще никто не знает, что Гуля родилась глухой и ей предначертана совсем другая судьба.

Это книга о том, как часто мы не слышим друг друга. Родители не стремятся услышать и понять своих детей, дети не желают слышать и слушаться родителей. Мы не слышим друзей и родных, не сопереживаем своим близким и просто знакомым. Давайте же слушать друг друга!

---

Кира посмотрела на Марию. А та продолжала примерять ситуацию на себя. Боже, боже, как хорошо, что Кира сейчас всё это говорит. А ведь как легко стать мамой-цербером. И у них в семье ситуация похожая. Мария много работает, она не может не работать. Она одна воспитывает дочь. Она старается быть для Нади другом. Но как же страшно: неужели вот так чужой человек может прийти, очаровать и увести. И ребёнок мгновенно забудет, что для него сделала родная мама?

– Ситуация сложилась очень непростая. Кстати, это было одной из причин, по которым я переехала в Ярославль. Всё это время мы не общались, страсти, как мне казалось, улеглись. Я сама не делала попыток обнаружить себя, и с той стороны не происходило попыток сблизиться. Нет – так нет. А в конце мая мне позвонила Ася и сказала, что мама умерла. Звонок раздался в 4 утра, Ася рыдала в трубку, Тамара умерла дома. Она не в «Скорую» позвонила, а мне. В 12 я была уже у них. Летела, как сумасшедшая. Маша, ты не представляешь, что я увидела. Тамара умирала мучительно. А отсюда – запах, грязь… Что там мог сделать ни к чему толком не приученный подросток? Сама Аська – потерянная, голодная. Не передать. Она ведь Надина ровесница, а выглядит лет на десять.

Кира начала плакать.

– Прости, не могу всё это вспоминать. Всё пришлось брать на себя: и похороны, и поминки – у Тамары никого не было, – а главное, нужно было решать, что будет с девочкой. Никаких распоряжений Тамара не оставила. Мне пришлось вернуться в Ярославль, меня же никто с работы не отпускал. Ася рыдала в аэропорту, умоляла взять её с собой. Я её уверяла, что быстро доделаю свои дела, приеду обратно, и мы всё решим. Ну и вот.

Кира, наконец, села. Видимо, она рассказала самое сложное, и ей стало легче.

– Отговаривали меня все. И родственники, и опекунский совет. Только я видела, как на меня надеется Аська, и как она мне верит. И не могла я её подвести. Папа мне говорил: «Не делай глупостей! Представляешь, какую ты берешь на себя ответственность! Ты же свою жизнь этим перечеркиваешь. Это-то ты понимаешь? Потом, кто сказал, что ты можешь быть хорошей матерью?! Учительницей, да. А мать – это совсем другое. Не делай этого! Жалость – это плохой советчик».

Кира вытирала слезы, которые текли по её лицу. От жалости к себе, к Асе, от того, что пришлось пережить?

– Маша, у меня не было другого выхода. Выбора не было. Правильно это или нет, жизнь рассудит. Ну вот, будем жить… Проблем миллион, Аську нужно срочно в школу устраивать. Там, у нас в городе, я договорилась, её квартиру продадут, здесь на эти деньги я ей могу купить нормальную двухкомнатную квартиру. Но это уже всё детали. Главное позади, решение принято.

* * *

Мария слушала Киру и думала, а как бы она поступила на её месте? Трудно сказать. На этот поступок нужно очень много сил. Хотя в жизни порой возникают такие ситуации, когда от нас уже мало что зависит. И надо просто эти резервы в себе находить. Теперь Мария понимала, что, когда видела весной потерявшую себя и мечущуюся Киру, та уже не стояла перед выбором: выбор был сделан. Она искала в себе тот внутренний стержень, который должен был помочь действовать. Сейчас перед Марией сидела совсем другая женщина, твёрдо знающая, что приняла единственно правильное решение. А слёзы? Ну, когда-то ведь и Кира имела право побыть слабой.

9

Отношения Киры и Марии восстановились, но Мария видела: Кире тяжело. Это действительно так: одно дело – учить чужих детей, давать советы, быть воспитателем на час, совсем другое – взять на себя ответственность стать настоящей мамой.

Мария рассказала историю про Асю Наде. Она всегда и всем делилась с дочерью. Может, это было и не совсем педагогично. Дочь должна оставаться дочерью и не переходить в разряд подруг. Так вроде должно быть. Но кто знает, как правильно? Мария советовалась с Надей, и если уж принимала решение сама, то всё равно проговаривала с Надей все важные моменты. Мария была уверена: если она будет откровенна и честна с Надей, то в ответ получит то же самое.

Почему-то Надя испугалась.

– Мам, а ведь Кира – взрывная, невыдержанная. Она своей энергией зажигает, но на следующий день может перечеркнуть вчерашнюю идею. Она непоследовательна, перескакивает с одной мысли на другую.

– Тебе с ней сложно?

– Я привыкла, и, потом, меня Кира любит. Она меня выбрала и любит. А вот Веру Никифорову постоянно до слёз доводит. Мама её приходила, так орала, мол, «я до гороно дойду, я всем расскажу, как вы тут учите. Одним – всё, другим – ничего!» Как же она будет эту Асю воспитывать?

Мария думала о том же. Как же они похожи с дочерью! Мария по молодости тоже боролась за правду. Частенько ей доставалось от учителей. Подначивавшие её подружки в итоге убегали в тень, а Марии доставалось по первое число. С годами она стала более уступчивой, научилась приспосабливаться к обстоятельствам. А Надя – нет. Принципиальная и сдержанная, она порой ставила в тупик своих педагогов.

* * *

– Надюша, что сегодня было на сольфеджио?

– Ольга Юрьевна хотела мне поставить пятерку но я ей сказала, что не нужно этого делать, что это ты ноты переписывала.

Мария тогда закусила губу. Действительно, они ходили с дочкой в театр, Надя очень устала, и Мария буквально приказала ей ложиться спать, сказав, что сама перепишет пьесу в нотную тетрадь. Надя тогда училась в первом классе музыкальной школы, и уж сделать механическую работу за дочь Мария была в состоянии.

– И что же Ольга Юрьевна?

– Всё равно поставила мне пятерку. Сказала, что прекрасно понимает ситуацию и верит в меня, в то, что если бы я делала сама, то точно бы не ошиблась.

Так было всегда. Педагоги быстро привыкали к Наде, ценили её честность и работоспособность.

* * *

Про характер Киры можно было говорить что угодно, но она хорошо подготовила Надю к училищу, и экзамены Надя сдала блестяще.

– Яркая девочка, – с улыбкой сказала председатель приёмной комиссии. Мария разрыдалась тут же, в коридоре, а вечером звонила Кире и благодарила, благодарила. Кира тоже была счастлива.

– Спасибо, мой хороший. Мне так нужны сейчас слова поддержки. Вы уж меня не забывайте.

Этого Кира могла бы и не говорить. Она была для Марии проводником в мир музыки. Именно она показала путь, она направила, была рядом в самом его начале. От первого учителя зависит многое, почти всё. Полюбить музыку, поверить в себя, научиться работать. Да, Кира вложила в Надю душу, научила её творить. Надя летала, как на крыльях, она – студентка училища, первая ступень преодолена, всё, как говорила Кира, теперь – только вперёд. На какое-то время пропала вся сосредоточенность девочки. Она буквально прыгала на одной ножке, кружилась с мамой по комнате, подбрасывала к потолку любимого одноглазого медведя и, рухнув на свою кушетку, хохотала в голос. Таких проявлений эмоций Мария не наблюдала у дочери за все её пятнадцать лет. Ребёнок! Какой же ещё всё-таки ребёнок. Кролик прыгучий.

* * *

К удивлению Марии, с новым педагогом, Софьей Михайловной, отношения сложились не так безоблачно.

– Технику, отрабатываем технику. Надя, твоя сила в скрупулезности. Не все могут заниматься так методично. Так отрабатывай! Куда торопишься, куда бежишь? Я против таких сложных произведений. До Стравинского ещё нужно дорасти. Ты хочешь быть настоящим музыкантом?

– Хочу! – Надя действительно уже не сомневалась в своей будущей профессии.

– Тогда упорнее занимайся. Что это за пальцы? Чему тебя в школе учили? Разве удобно здесь брать средним пальцем? Переучивайся, девочка!

Такой подход стал для девочки шоком. Кира была строгим педагогом, иногда беспощадным. Но она ни секунды не сомневалась в Надином таланте, не позволяла сомневаться и самой Наде. А уж техника всегда являлась Надиным коньком! А как можно обсуждать пальцы?! Средний палец в данном конкретном случае был Надином изобретением. Именно он давал свободу и позволял развивать виртуозность! А здесь… Не сказать, что новая учительница была безразлична. Она была ровной со всеми учениками, никак не выделяла Надю, больше говорила про недостатки, чем про достоинства. Надя плакала, в какой-то момент даже сказала:

– Наступил чёрный период в моей жизни. Ненавижу эту Софью! Ты только посмотри на нее. Губки поджаты, смотрит в пол, ботиночки свои разглядывает! И вечно у неё эти вздохи. Что ни сыграю, она приподнимет ножки, полюбуется на носочки и вздохнет: «Ну-ну». Мам, не могу я больше слышать это «ну-ну», – рыдала Надя в голос.

Мария металась, не знала, что делать, естественно, практически каждый вечер звонила Кире.

– Кира, что делать?! Может, нужно менять педагога? Сколько лет этой Софье Михайловне? У неё просто нет терпения на все новое, свежее. Вот правду говорят: на пенсию нужно вовремя уходить, а не высиживать до ста лет! Педагог должен быть молодым, прогрессивным. Ну, вот как ты!

– Ты не права, и Софье не сто лет. Что-то около восьмидесяти, это да. Она очень крепкий педагог, и ничего менять не нужно, Маша, это нормально: разные школы. Нужно привыкать. Надя была у нас с тобой в тепличных условиях. И это неправильно. Тем более, у неё сейчас прибавится класс композиции, она должна аккомпанировать, играть с оркестрами, с солистами. Надя упорная. И нужно выстоять, да. В творчестве непросто.