Виктор Колесник - Душа луны

• Название: Душа луны
• Автор: Виктор Колесник
• Жанр: Поэзия

«Душа луны» – стихи разных лет. По сути – исповедальная лирика: дневниковые записи. Строки обращены к тем, кто видит себя в свете луны и солнца, радуется каждому мгновению жизни, кто в печали и скорби видит философию печали и чувствует неразрывную связь с окружающим миром… Большая часть представленных читателю философских стихотворений – о смысле жизни, о назначении, о любви – появилась в переписке со знаменитой поэтессой Людмилой Щипахиной – наставником и другом.

---

Душа луны Стихи Виктор Колесник

© Виктор Колесник, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Людмиле Щипахиной

«В горячую эру…»

Кланяйтесь светлой поре!

Все на земле быстротечно,

Держится мир на добре,

Только разумное вечно.

Людмила Щипахина

В горячую эру
Лет моих золотых —
О, сколько я знал своих! —
Которых любил без меры…
Было пути начало,
Идти по нему спешил —
И громче всех кричала
Бездна твоей души!
Мне и теперь подчас,
Пусть в серебре виски,
Хочется, хоть бы раз,
Вновь заплыть за буйки…

«И светлые дни и – ночь…»

И светлые дни и – ночь,
И будней земная сила,
А сердце – просилось прочь,
А сердце – стихов просило.
Лучом озарён был дом —
Как солнце попалось в руки, —
Стал первым моим трудом
Ваш томик добра науки.
И двадцать пять лет спустя,
Сомнений познавший в меру,
Иду по земным путям
Из юности – в эту веру.

«У тихой нежности тех дней…»

О, золотые времена,

Где взор смелей и сердце чище!

О, золотые имена…

Марина Цветаева

У тихой нежности тех дней
Всегда опущены ресницы…
Всех ярче в памяти моей
Журналов томные страницы.

Когда за всё – одна цена:
В укромных днях библиотеки
Читал я Ваши имена —
Разлитые по жилам реки…

Из вечной памяти страны,
Давно исчезнувшей на карте,
Вы взяли песни и огни,
Как чай берут в пустом плацкарте.

Бегут по стёклам эти дни —
Дождём сверкающие дали —
И только Вы тогда одни
Напиток крепкий мне отдали.

И в поздней детскости своей,
Теперь дымящейся в камине,
Я пил напиток королей —
Настойку чая в терпком тмине.

Когда молчали журавли
Под звон гитарных струн Гарсии,
Со всех концов большой Земли
Я слышал голоса России.

Я знал себя в любом цветке,
На хризантемный снег похожий.
Кто шёл, сутулясь, налегке?
Я ревновал к тебе, прохожий!

Из первой радости весны,
Когда так горек плод маслины,
Я нёс стенанье тишины —
Горчащий крик ночной калины.

В толпе людской огни тихи
И песни громки и азартны.
Я Ваши целовал стихи —
Настойку дней в пустом плацкарте.

И внемлю радостям поры,
Того добра, что я – на свете,
И принимаю, как дары
Добро и свет в земном завете.

«Опять в душе моей трофейной…»

И поклоняюсь дерзости твоей…

Л. Щипахина

Опять в душе моей трофейной
Голодный пульс сердечной пустоты.
Где чаша, полная кофейной
Правдивой, жгучей, ясной черноты?

Опять небес огонь надземный
Вершит суды извечной суеты.
Где сила, голос мой презренный,
Твоих тонов и стонов густоты?

И нет в стихах ни звука, только
О стены бьётся эхом тишины
Потерянная в мире долька
Души моей закрытой глубины.

Голодность пульса – свет унылый,
И эта бесконечность – быстрота:
Началом был ответ Людмилы
И молчаливость белого листа…

«Вы не пишите мне уже тысячу лет…»

Вы не пишите мне уже тысячу лет,
Адресата не знают конверты,
Только знаю одно: Ваше имя – поэт,
Вы живёте в земной круговерти.

Вам слышнее всего среди звуков планет,
Нарисованных богом на карте,
Жар зимы у печи, холод яростных лет,
Запах первых подснежников в марте,

Пенье птиц на заре восходящего дня,
Малодушие душ и отвага,
Окружение радостей как западня —
Всё, что позже впитает бумага.

Вы молчите порой, но однажды прольёт
На заброшенный стол адресанта
Ваших писем-стихов обжигающий лёд
Освящённость слезы арестанта.

Этот шелест листов тяжелее оков,
Но в плену ожидания строчек
Эти рваные раны забитых мирков,
Это небо из пепла и точек.

Этот я, кто уже никогда как поэт
Не разложит Вселенной конверты;
Оттого вы молчите уж тысячу лет,
Чтобы жил я в своей круговерти…

Поздняя осень

А завтра всё уже будет в снегу…

Последний привет поздней осени…

Людмила Щипахина

И старт и финиш – как полёт листвы,
Запеть успевшей в наступлении рассвета.
Но измененья цвета не новы
Ни в зной зимы, ни в ледяную стужу лета.

Ни щедрость солнца средь больных аллей,
Ни лёгкость ночи одиночества былого…
Ни первый снег среди пустых полей.
Ни завтра. Ни вчера. Ничто не ново.

Седых лесов листва уже тонка —
Иссякла, потускнела, тенью тихой стала, —
Чтоб Ваша новая к утру строка
Рванулась к солнцу всею мощью пьедестала.

А завтра утро будет всё в снегу,
И поздней осени прощальные приветы,
Как Ваши строки, друг мой, берегу,
Беру в легенды новой жизни эстафеты.

Где старт и финиш словно кружева
Закатных звуков, переливов предрассветных.
От старта к финишу летит листва
В хранилище частиц сокровищ неприметных…

Напутствие

Людмиле Щипахиной —

Поэту и Человеку: свету души и совести

Густая зелень заглушает беды мира,
расцвёл жасмин живым шатром террас,
а ты от Крыма и до белых скал Памира
летишь опять по пыльным лентам трасс.

В покой и тишину неброских серых улиц
и в монотонность гула наших дней
вплелись, влились – возжлись – стихи и распахнулись
бездонной глубиной сердца людей.

На кровь, на взрыв, на глушь, на глухоту людскую,
на боль разлук и радость кратких встреч,
на всю бескрайнюю вселенную такую —
стихи твои: любить – добро – беречь!

Всё заграничные края, красоты мира,
куда порой и сам в мечтах я рвусь…
Но сколько красоты и русскости: ЛЮД-МИ-ЛА.
Людмила… Та, что воспевает Русь!

И ты опять встречаешь солнце у Памира,
и в пушкинском Крыму пройдёшь не раз
густою зеленью щипахинского мира
среди шатров жасминовых террас.

И в переделкинском покое нестоличном
прочтёшь меня: «Ну, человек-чудак!
Всё кажется ему: под небом земляничным
Напутствия поэту пишут так…»

14 января

Точно так же на жёсткую почву
Будет падать пушистый снег.
Будет жизнь – которую порчу —
Будет искрами звонкий смех.

Будет ночь. За бескрайностью неба
Новый день возгорит опять.
Будет дверь, за которою не был
Новый юноша: снова – вспять!

Будет остров, и будут – остроги,
Будут чувства листвою слетать;
Будет Солнце пригревом нестрогим
О любимой Земле мечтать…

И жалеть, и любить будут тоже,
Взгляд скосивши у алтаря,
Пряча волны нахлынувшей дрожи
В прахе чувственных дней сентября.

Будет всё! Будут старые песни
В межпространстве лететь звеня;
Будут новые грустные вести —
В этих звуках не будет меня!…

Beaujolais nouveau

Буду земным – на небе,
Мечтателем – на земле,
Крошкою – в каждом хлебе,
Кровью – в любом вине.

Ветер во мне – посыльный,
Заспавшийся на заре.
Буду любимым сыном —
Силой в любой золе,

Тишью ночного леса,
Разорванный кем-то круг,
Буду – седой повеса,
Не целовавший рук,

Тех, что уже не помнит
Трёхпалубный на волне.
Буду потом – восполнит
Кто-то в любом зерне.

Буду земным – до неба,
Пока еще во мне
Каждою крошкой хлеба
Жажда в сухом вине…

Авинда

Елене Головановой и

Николаю Носкову:

Поэту и Музыканту,

Жене и Мужу —

Человекам!

I.
В тот час, когда горная мгла
Коснётся краёв в разговоре, —
Никитская пела Айла,
Авинда запела о море.

Стекали в узорность дорог
Лавандовых струн переборы,
Был явственно нежен и строг
Стук сердца в дома и заборы.

Авинда! Твой брат Аю-Даг —
К которому айловы руки —
Маяк для усталых бродяг,
Вкусивших твой запах и звуки.

Куда б и меня не вела
Пресыщенность дней в ля-миноре —
Мне будет сестрою Айла,
Авинда споёт мне о море!

II.
Руки скрестила гора:
Снова в дорогу пора
Путнику-скалолазу
Бить повседневность-проказу.

Тихо поёт Аю-Даг,
Мир поместив в саадак.
Песни летят к Гурзуфу
По затемненному туфу.

Вам бы ещё не запеть!
Чтобы за морем успеть
Ноты писать пересказа
Чей-то души-неболаза…

III.
Ночью цвели
Мира частицы:
Пели Айлы —
Сёстры – как птицы.
Пела – душа,
Пела – глиссандо,
Мглу полоша
Дней адресанта.
Небу – слова
(ласковы звуки),
Дней синева,
Горы – как руки.
Миру – всех дней
В летней веранде,
Солнцу – огней
Дома в лаванде.

IV.

Пушкину