Валентина Федотова - Модернизация и культура

• Название: Модернизация и культура
• Автор: Валентина Федотова
• Жанр: Культурология
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-89826-452-9

В книге рассматриваются три исторически неодновременных пути модернизации – модернизация Запада, догоняющая Запад модернизация незападных стран и начавшийся в XXI веке новый процесс национальных модернизаций, опирающихся на собственные культуры различных стран. В центре внимания – модернизация российского общества сегодня, особенности которой – переход от прежде избранного пути догоняющей Запад модернизации к национальной модернизации, где собственная культура страны имеет значение. Изменение модернизационной стратегии произошло в связи с появлением глобализации, ставшей мегатрендом и переведшей прежний мегатренд модернизации на локальный уровень. Из-за влияния культур, которые отличаются между собой, сегодня в мире имеется множественная модернизация. Автор рассматривает российскую модернизацию в контексте российской культуры и обсуждает специфику модернизации различных сфер общества – экономическую, политическую и др., раскрывая практическое значение концепции национальной модернизации. Автор показывает, что модернизация означает стремление не к совершенному, но к современному обществу. Но сегодняшняя ситуация проблематизирует понятие модерна (современности).

---

Образ будущего задан заранее, как и в предшествующих модернизациях. Ложный – стать Западом, истинный – в двух альтернативных вариантах: 1) нахождение источников развития при сохранении идентичности; 2) использование внутренних и внешних источников, медленная смена идентичности. Такой тип развития может быть назван неорганически-мобилизационным. В посткоммунистических странах процесс развития имел особенно в начальный период догоняющий характер. Темп развития замедленный. Духовные основы развития – западные.

Третий цивилизационный блок образуют НИС – новые индустриальные страны Юго-Восточной и Южной Азии («тигры») и другие страны. Источник их развития – внешний (вызов Запада) и внутренний (экономические проблемы, поражение некоторых в войне, перенаселенность на малой территории). В странах «другой» Америки и «другой» Европы, повторим, внутренний фактор неудовлетворенности возникает при сравнении с Западом, ибо с внутренней точки зрения постоянно идет процесс развития, заметный одному поколению. В азиатском регионе такой медленный прогресс обеспечен не был. Тип развития здесь является инновационно-мобилизационным. С одной стороны, активно используются западные технологии и инновации, с другой – мобилизующая сила традиции, коллектива, семьи, чувства общего дома. Темпы развития быстрые. Предпосылки – традиционные, в том числе и вековая привычка к труду. Развитие осуществляется на основе собственной идентичности. Образ будущего – развитие на основе собственной идентичности, стремление войти в семью народов как развитый, конкурентоспособный регион, который остается самим собой. Есть стремление к экономической экспансии в мире, но нет цивилизационного «вызова» в силу внутренней замкнутости, невозможности предложить остальному миру сложившийся здесь тип идентичности. Тип развития может быть назван как органически-неорганический, так и инновационно-мобилизационный.

Наряду с этими типами цивилизаций существуют доиндустриальные цивилизации «третьего» мира, стран, которые развиваются на основе внешних источников – «вызова» Запада, неорганически используя этатистские механизмы или диктатуры, развитие которых представляет собой деархаизацию, крайне медленно, поддерживается идеями прозападных элит, имеет целью улучшение жизни и может быть названо постколониальным.

И, наконец, существуют неразвивающиеся сообщества (по крайней мере, развитие в них незаметно трем поколениям), которые имеют архаический тип развития – воспроизводство старого с минимальными изменениями.

В свете этой классификации «другая Европа» предстает не только как стадия развития, но как цивилизационное образование. Особенностью же цивилизаций является их собственная идентичность, которая может медленно эволюционировать (как, например, западная идентичность), но сохранять свои коренные черты. Коренной чертой «другой» Европы является тип развития. Он возникает из исторической судьбы, которая определяет ментальность, духовность, культуру. Может быть, только немногие страны в этом регионе способны приблизиться к западной идентичности. Мы уже указывали на них: Эстония, в силу протестантской этики, Словения, Хорватия и Чехия в связи с непотерянным буржуазным опытом, бывшая ГДР в связи с включенностью в другое западное государство. На сегодня отличия этих стран от Запада большие, Германия до сих пор создает впечатление двух стран, двух наций в одной. Причем, развитие Восточной Германии в составе объединенной Германии не дает какой-либо особой модели. Это – все та же догоняющая модель.

Остальная часть «другой» Европы сильно отличается от Запада. Трудовые навыки здесь формировались на основе мирской аскезы, а не протестантской этики. ценностные ориентации здесь всегда преобладают над целевыми, поэтому западная рациональность отсутствует и ее предпосылки невелики. Коллективность, в том числе и этничность (а не западный национально-государственный подход), здесь является органичной, преобладание мировоззренческих подходов над научно-технологическими безусловным.

Сможет ли хоть когда-нибудь «другая» Европа реализовать свою вековую мечту – стать Западом? В пользу этого говорит пример стран, которые, географически находясь на Западе, стали его частью только во второй половине XX века. Это – Германия, несмотря на протестантскую этику, Италия, отчасти Испания, которая теряла свою западную принадлежность во времена Франко. Но, как уже было отмечено, и Италия, и Испания, Португалия, Греция и сегодня должны пройти некоторый путь, чтобы их интеграция с Западом окончательно завершилась.

Однако подобная перспектива для «другой» Европы, за исключением вышеназванных стран, представляется неосуществимой. Дело в том, что для смены идентичности этого региона на западную требуется огромное время. Носителями западных идей являются элиты, а не народ. Народ имеет интерес к потребительскому уровню Запада, но это порождает в нем скорее гедонистические, чем трудовые и аскетические начала, необходимые для вхождения в западное сообщество. За это время Запад согласно существующим прогнозам сам изменится в сторону все большего признания первичных ценностей – семьи, религии, языка, своего прошлого. Отчасти это будет движение в сторону смягчения западных ценностей и приближение к ценностям «другой» Европы, но произойдет это на основе уже достигнутой высоты технологии, в результате пятисотлетнего исторического опыта.

Кроме того, как было упомянуто, евразийский ракурс рассмотрения свидетельствует о наличии в ряде стран «другой» Европы азиатского компонента. После распада СССР евразийская модель пребывания во «втором мире» (но не второй Европе) более недействительна. Тенденции быть «другой» Европой выросли. Но перспективы азиатизации, провинциализации тоже увеличились. Вытеснение русских из сложившегося суперэтноса чревато антимодернизационными тенденциями азиатских республик России и СНГ. Такой форпост модернизации в Азии, как Азербайджан и Турция, испытывает двойственное чувство, сталкиваясь со стремлением азиатских окраин России, азиатских стран СНГ и тюркских народов России к сближению. С одной стороны, она чувствует «синдром родственных стран» в исламской цивилизации, с другой – противоречивость этой новой ориентации с ее надежным местом в «другой» Европе. цивилизационный раскол Турции, России, Югославии преодолевается выбором типа развития, который дает ясное направление внешней и внутренней политики – развитие в рамках «другой» Европы, сближение с Западом, роль модернизационного лидера в евразийском пространстве. Когда такой выбор сделан лидерами, азиатские народы России и СНГ могут решать для себя: привлекают ли их экскоммунистические стабильные режимы (второй мир), исламский фундаментализм (антимодернизационное сближение с третьим миром) или модернизация по пути «второй», догоняющей Запад Европы. Можно было бы сказать, что они способны выбрать модель развития Восточно- и Южно-Азиатской индустриально-информационной цивилизации, но у этих стран нет модели, они используют свою уникальность. Такой шанс есть у всех, но не у всех он состоялся. Рассмотренные варианты развития изменились в XXI веке в связи с началом глобализации, что будет рассмотрено.

Глава II Российская история в зеркале модернизации

Изучение модернизационных процессов теоретически осуществляется социальными науками, работающими с идеальными типами. Так, имеющиеся модели модернизации – вестернизация, догоняющая и национальная – предстают в них как некие абстрактные схемы развития, различающиеся между собой, но лишенные внутренних оттенков и черт, которые невозможно понять, не обращаясь к историческим и культурным особенностям страны, о развитии которой идет речь. В данной главе ставится задача показать на материале российской истории значение модернизации и ее этапов в историческом развитии России, позволяющее содержательно дифференцировать абстрактные модели модернизации, выделить их конкретные проявления в российской истории. Хотелось бы преодолеть убеждение в том, что исконная традиция российского развития не связана с модернизацией, постоянных поисков этой традиции в архаике. Вызывает сомнение и отсчет начала современного общества в России с Петра Первого, а также неразличение истории и современности при периодизации русской истории. Для решения поставленной задачи необходимо рассмотреть соотношение архаики, традиции и инновации и обратиться к их учету при периодизации российской истории путем нахождения доминирующего компонента – архаики, традиции или инновации. Я хотела бы предложить периодизацию русской истории в соответствии с этапами модернизации, сознавая при этом, что не может быть ни единственной, ни единственно верной периодизации. Периодизации по иным критериям имеет все предпосылки для своего существования, более всего отвечает целям постижения прошлого, но не задачам, характеризующим проблемы российской современности. Россия историческая и Россия современная – вот то, что хотелось бы прежде всего различить в отечественной истории, подобно тому, как это сделано в отношении Запада.