Владимир Броудо - Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга вторая

• Название: Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга вторая
• Автор: Владимир Броудо
• Жанр: Историческая проза

Сборник художественных произведений авторов-выпускников разных лет Минского ВИЗРУ ПВО (Книга вторая) наполнены любовью к своей альма-матер, Отечеству и сослуживцам по училищу и дальнейшей службе. Авторы произведений: Александр Широков, Юрий Алабов, Виталий Курильчик, Алек Хлебов, Семён Толмачёв, Александр Мамонов, Юрий Хлебовец, Владимир Никульников, Игорь Трофимов, Андрей Фролов, Владимир Белкин, Владимир Броудо, Николай Чикин. Книга первая вышла в 2015 году.

---

Благословенно МВИЗРУ ПВО Книга вторая Под общей редакцией Владимира Броудо

© Под общей редакцией Владимира Броудо, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О сборнике

Сборник художественных произведений авторов —выпускников разных лет Минского ВИЗРУ ПВО наполнены любовью к своей Альма-матер, Отечеству и сослуживцам по училищу и дальнейшей службе.. Авторы произведений: Александр Широков, Юрий Алабов, Виталий Курильчик, Алек Хлебов, Семён Толмачёв, Александр Мамонов, Юрий Хлебовец, Владимир Никульников, Игорь Трофимов, Андрей Фролов, Владимир Белкин, Владимир Броудо, Николай Чикин.

Книга создана на основе МВИЗРОВСКОГО БРАТСТВА слушателей (курсантов) и преподавателей всех поколений. Наша дружба и память ВЕЧНЫ!

Широков Александр Михайлович

Поэт, фронтовик, заместитель начальника МВИЗРУ по учебной и научной работе, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники БССР, член-корреспондент Академии Наук БССР.

Неизвестному поэту

Где-нибудь, в какой-нибудь земле,
там, где память не уносит Лета,
надо бы поставить монумент
строчке неизвестного поэта.

Как в армейской службе рядовой
очень мало значит в одиночку,
с ротою выигрывает бой…
Так вот и в поэзии со строчкой.
Чьи стихи наш Пушкин почитал,

и кому Державин поклонялся?
А ведь тот, кто раньше их писал,
и поэтом вовсе не считался.

Пусть цветы к подножью бы несли
празднично обуты и одеты
Фантазеры и мечтатели земли,
миру неизвестные поэты.

Терзайте!

Очень долгой жизни не хочу я,
в тягость и в обузу для родных.
Я и сам уйду, когда почую,
что я стал ненужен для других.

Если не смогу я другу больше,
чем беру, ему назад отдать,
если мне для жизни дольшей
надо у кого-то занимать…

Значит, хватит. И тогда уж знайте,
от всего на свете отрекусь…
А пока могу – меня терзайте,
я за все сторицей расплачусь.

Завет друзьям

Спасибо тем, кто мог меня любить
и тем, кто меня явно ненавидел;
без первых я не мог бы в мире жить,
а без вторых я многое б не видел.

До пола мой земной поклон друзьям,
с кем бражничал, работал и ругался,
спасибо всем моим ученикам,
бог видит, с ними я всегда считался.

Но что сказать мне тем, кто был со мною льстив,
кто за меня в пирушке пьяной тосты
мог поднимать и обниматься просто,
хоть завтра был предупредительно учтив?

И этот «кто» в душе змеиный яд копил
и ждал лишь случая в меня вогнать бы жало,
хоть я ведь и его по-своему любил,
за что мне от друзей порой перепадало.

Мне случай помогал, и спала пелена,
и я увидел их в естетственном
обличьи и понял – не мои взошли тут семена,
не стали львиными их души птичьи.

Пускай семья, пускай в кармане партбилет
того же цвета, что хранимый мною,
в них ничего святого не было и нет,
лишь пустота с обычной шелухою.

То подлецы, на тыщи долгих лет-
их не исправит поздняя могила.
А то, что партия и партбилет,
так в этом то и вся подлячья сила.

Когда уйду, вот мой завет друзьям:
не дайте гроб нести таким вот людям,
не верьте лжи и их пустым словам,
они и вас когда-нибудь погубят.

Разговор с другом

Поговорим с тобою, друг,
раз мы судьбою ненадежной
вдвоем замкнули дружбы круг,
отнюдь совсем не молодежный.
И средний возраст тридцать лет,
пускай тебя он не смущает.
Я знаю, я почти поэт,
кем будешь ты – никто не знает.
Но вот итог – сейчас одни,
хоть поздний вечер догорает,
и за окном, в домах, огни
тоскливо люди зажигают.
Нам наплевать на них на всех,
раз мы вдвоем, то жизнь прекрасна.
Но вот кричишь ты, как на грех,
и возмущаешься напрасно.
Жизнь хороша – не возражай!
Мы на двоих видали много…
Но ты меня не обижай
и выбирай свою дорогу.
Мои дороги – седина,
совсем, совсем не украшенье,
но что поделаешь – война,
и то, что жив я – утешенье.
Я в жизни мало преуспел:
плохой поэт, чуть-чуть ученый.
Но мне хватало в мире дел
огнем военным опаленным.
Сегодня мы не пьем вино,
к несчастью многое так строго.
Немного нам с тобой дано—
тебе в мечтах, а мне в итогах.
Я так хочу, чтоб ты любил
России – Родины святыни;
я так хочу, чтоб честным был
и не испытывал гордыни.
Ты мал, я стар, мой милый друг,
для дружбы это мало значит,
поговорим с тобою, внук,
ты помолчи, а я… – поплачу.

Честь

Я боялся немало в войну,
Как бы пуля меня не задела.
Не поставьте мне это в вину—
Жизнь ведь тоже хорошее дело.

Жизнь! Да что там сейчас толковать,
Очень уж велика потеря.
Лучше все же врага убивать,
В человечность его не веря.

Но, тревожась в бою за жизнь,
Я испытывал больший страх.
Говорил я себе: «Крепись,
Остается пусть дрожь в зубах.»

Но я больше боялся за честь,
И был за нее я в страхе,
И кричал командиру: «Есть!»,
Хотя кровь текла по рубахе.

Я страхом боязнь давил,
И боль подавлял я болью.
Нет, я в бою не хитрил
И нес нелегкую долю.

Наград у меня не счесть,
Но все-таки всех дороже
Хрупкое чудо – честь,
Которое трогать негоже.

Серебрится туманом

Серебрится туманом тоскливая осень,
И дождинки в окно мне все чаще стучат.
Отшумела листва, в волосах моих проседь.
Одинокая старость – потухший очаг.

Из всего из того, что теперь уже в прошлом,
Что касалось меня и чему был виной,
Рад сказать, что я не был ни грубым, ни пошлым,
Что людскую беду не прошел стороной.

Горд я тем, что не струсил в суровую пору.
Не сробел, когда жизнью пришлось рисковать.
В лихолетье для старших казался опорой,
Да и удаль в боях оказалась под стать.

А поздней эти строчки писались бойчее,
Хоть теперь нелегко стало песни слагать.
Не жалею, что сам стал теперь тяжелее,
Но зато разучился лукавить и лгать.

Мне, как воздух, сейчас бы уверовать в Бога
И молитвой утешить себя, и постом.
И, как прежде, пуститься бы снова в дорогу
С той холщовой сумой, без лаптей, босиком.

Как уверить себя, что живешь ты не даром?
Как утешиться тем, что ты носишь в себе?
О, не вспыхнуть бы сердцу ненужным пожаром,
И не стать бы причиной к ненужной беде!

Живу, не стыдясь некрасивости

Живу, не стыдясь некрасивости,
Не думая – плох иль хорош.
Слава Богу, лишен спесивости,
Что ко многим красивым вхож.

Живу, не стыдясь безденежья,
Доброты и долгов не стыдясь:
От друзей никуда не денешься,
У жены не возьмешь, не спросясь.

Живу, не стесняясь радости,
Что изредка дарит жизнь.
А если случаются гадости,
Себе говорю: «Держись!»

Живу, не скрывая жадности
До женской святой красоты,
Что светится без парадности,
Зажигая о счастье мечты.

Живу, соглашаясь с изменами
Тех, в кого был влюблен;
Понимая, что лишь переменами
Человеческий род силен.

Алабов Юрий Фёдорович

Алабов Юрий Фёдорович

Трудовая, Московская область.

1 выпуск МВИРТУ (МВИЗРУ) ПВО 1953 – 1956 гг

(квалификация – «военный инженер по радиолокации»)

1954 г., Минск. Младший лейтенант Алабов Ю. Ф. перед занятиями в МВИРТУ

Воспоминания Фоторассказ

Гомель

О Гомельском Высшем Инженерном радиотехническом училище (ГВИРТУ) Войск ПВО страны я узнал после окончания 1 —го курса Академии им. Жуковского, после летних лагерных сборов летом 1953 года…

На 2-й курс ГВИРТУ из Академии были направлены (желание не спрашивали) около 50 слушателей, из которых в Гомеле были сформированы 2 (две) группы. В одной группе оказались в основном офицеры. Нашей группе офицеров не досталось (звание мл. лейтенант присваивала «Жуковка», и приказ ещё не дошёл до Гомеля)…

Гомель, сентябрь 1953 г. Только начались занятия на 2 курсе. Пока – рядовые слушатели

Командиром нашей группы был назначен рядовой слушатель Артемьев В. М. В течении всех трёх лет учёбы он был формальным, неформальным и моральным лидером группы, пользовался заслуженным авторитетом.

Начальником курса был подполковник Ряузов А. И., обладавший высокими человеческими качествами.