Евгений Данильченко - Дух

• Название: Дух
• Автор: Евгений Данильченко
• Жанр: Русское современное

Книга рассказывает о дедовщине в армии. Она не ставит своей целью просто показать все ужасы дедовщины. Цель – рассказать, откуда дедовщина возникает, почему она такая живучая и какое значение это имеет для общества. Она рассказывает о разных людях, о том, как они меняются под воздействием обстоятельств, как один и тот же человек может в один момент совершить безграничную гадость, а в следующий подвиг.

---

Дух Иногда просто невозможно по-другому Евгений Данильченко

© Евгений Данильченко, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть I

Глава 1. Кафедра

Экзамен в военном училище.

Преподаватель:

– Из чего сделана пуля?

Курсант, заглянув в шпору:

– Из железа.

Преподаватель, заглянув в шпору:

– Правильно! А из чего сделан гвоздь?

Курсант, заглянув в шпору:

– Из железа.

Преподаватель, заглянув в шпору:

– Неправильно. Из того же металла.

Старый анекдот

Началось все на втором курсе института. Я, как и вся мужская половина нашей группы, попал на военную кафедру. В главном корпусе института за большими красными дверями с двуглавым орлом скрывался свой отдельный мирок – армия со своим дежурным, дневальными, классами боевой подготовки, со своими замполитами и прапорщиками, с жизнью по расписанию и специфическим армейским языком.

Из веселых и непоседливых студентов военноначальники сразу принялись лепить стадо одинаково стриженных и одинаково одетых солдат. Занятие это изначально было малоперспективным ввиду специфичности студенческого люда. Военные этого признавать не хотели, поэтому очень злились на студентов. Нас строили, нам выносили замечания, угрожали выгнать с кафедры, но снова и снова мы приходили на утреннее построение с большим опозданием, с длинными волосами и одетыми в джинсы. Без особого энтузиазма мы слушали, чем отличается устройство российской армии от американской, заполняли тетрадку со специальными военными топографическими знаками, засыпая на ходу, учили тактико-технические характеристики различных видов армейских вооружений и ходили строевым шагом на заднем дворе главного корпуса института.

Пытаясь заставить нас проживать один день в неделю по законам армии, офицеры военной кафедры забыли, что сначала нам нужно было внушить уважение к самой армии, дать нам почувствовать гордость за то, что мы будущие офицеры великой Российской армии, будущие защитники родины. Вместо этого на нас по поводу и без повода кричали, строили, и очень сильно материли. Военные производили на нас впечатление людей очень ограниченных и невоспитанных. Армейский мат, казенная армейская речь сильно резали нам слух, что не добавляло уважения офицерам.

Большую часть занятий проводил один майор. Он был очень нервный и строгий. Постоянно заставлял всю роту стоя слушать его лекцию, стоило ему только услышать какой-нибудь посторонний шум в аудитории. Во время его лекций мы узнали, что СССР развалили империалисты, что Ельцин продал нас с потрохами Западу, что при Сталине был порядок, что единственный человек, который спасет Россию – это Зюганов. А вот по своей военной специальности мы так толком ничего из его уст и не услышали. Конечно, у каждого человека есть право иметь свою точку зрения на историю своей страны. Определенно, в советское время ему жилось слаще, но только вот во многом из-за таких как он, который не хочет готовить специалистов, а только занимается демагогией, вся эта самая система и рухнула.

Одним словом, четверг, день военной кафедры, был сущей каторгой для меня и других моих сокурсников. И терпели все этот день по одной простой причине – никто не хотел идти служить в армию солдатом – слишком часто мы слышали про дедовщину из средств массовой информации и из уст отслуживших, никто не хотел терять лучшие годы жизни в армии.

Весной я пошел на обязательную медицинскую комиссию в районный военкомат. В военном комиссариате отношение к призывникам такое же наплевательское, как и во всей армии. В душном, плохо освещенном коридоре, простояв на ногах в очередях около пяти часов, надлежало пройти разных врачей. Стоматологи, психотерапевты, отоларингологи и хирурги должны были оценить твое физическое состояние и годность к несению службы. Самым последним врачом всегда был хирург. Он внимательно осмотрел меня и направил на обследование в больницу, чтобы я сделал рентгеновские снимки позвоночника. Это никак меня не удивило, потому, как я с детства знал, что у меня есть небольшое искривление позвоночника и иногда спина у меня побаливала так, что приходилось полчаса – час лежать на животе, чтобы боль ушла.

Через неделю с рентгеновскими снимками в руках я уже стоял у кабинета председателя медицинской комиссии.

– Можно войти? – спросил я, постучав предварительно в дверь.

– Заходи… – скривившись, ответил мне один из врачей, очень недовольный неуставным словечком «можно». – Раздеться до трусов и встать в центре на коврик, руки по швам.

Несколько минут врачи внимательно изучали мою медицинскую карту и снимки позвоночника.

– Одевайтесь, – сказал мне председатель комиссии. – Значит так, юноша, мы изучили ваше дело и обнаружили, что у вас кифоз. С таким заболеванием в армию не положено. К несению службы вы не годны. Я бы мог вам и сейчас выдать военный билет, но списки призывников, не годных к службе, мы уже подали, поэтому вам придется подождать еще год до следующей комиссии. Но для вас ведь это не критично, вы же и так учитесь в институте и у вас отсрочка? Так ведь?

– Да, – плохо скрывая свою радость, ответил я.

– Ну, вот и ладно. Придете через год в это же время. Следующий!

Я испытывал смешанные чувства. С одной стороны я радовался, что мне не придется служить, не придется тратить пару лет своей жизни на армию и ходить на военную кафедру. С другой стороны, я был так воспитан, что любой уважающий себя молодой человек просто обязан был послужить в армии, чтобы стать настоящим мужчиной и защитником Родины.

Но в армии я все же не очень хотел служить. Поэтому на следующий день я бросил военную кафедру. Какой теперь от нее был толк, если я не годен для службы?

Через год, как мне и сказал председатель комиссии я со своими снимками снова пришел на осмотр. Оказалось, что за год снимки устарели и нужно делать новые. Вдруг у меня все прошло и позвоночник стал прямым? Снова поход в больницу за новыми снимками. И снова те же слова председателя: «Вы не годны. Я мог вы вас сейчас освободить от службы, но списки уже поданы. Приходите через год, а лучше всего после института. Все равно ведь пока вы учитесь, вас никто в армию не заберет».

Так я и поступил. Осенью 2002 года, получив повестку в военкомат, абсолютно спокойный и уверенный в том, что армия мне не грозит, заранее сделав новые снимки, которые подтвердили мой диагноз, я явился на комиссию.

Все тоже врач, тот же председатель комиссии внимательно изучив мои снимки, объявил, что к службе в армии я годен. «Ограниченно годен» – пояснил он.

– Как же так? Вы же сами говорили ранее, что с моим заболеванием меня в армию не берут! – почувствовал я ком в горле.

Но комиссия и слушать меня не хотела. Ограниченно годен к строевой службе и точка!

Я испытал настоящий шок. Меня заберут в армию? Но у меня же были другие планы, мне работать нужно, строить свою жизнь. Я был очень возмущен такой несправедливостью со стороны медицинской комиссии. Ведь у меня же были снимки, я ведь не стал за эти годы более здоровым.

Решив разобраться в этом вопросе, я обзавелся так называемым «расписанием болезней», которое представляло из себя список болезней, по которым в армию не берут. У каждой болезни были четкие признаки и параметры. Сравнив анамнез к моим снимкам и данные расписания болезней, я обнаружил точное совпадение двенадцати из тринадцати признаков. По всем параметрам мое заболевание подходило под описание, изложенное в этом справочнике. Кроме одного параметра. Оказывается, мне нужно было каждые полгода обращаться в больницу с жалобами на свою спину и получать соответствующие справки. Такие обращение у меня были, но за всю свою студенческую жизнь я обращался к врачам с жалобами на боли в спине только два раза, а этого было мало, чтобы признать меня негодным к несению службы. Вот и получалось, что с формальной точки зрения комиссия была права. Несмотря на никуда не исчезнувшее искривление позвоночника, никуда не исчезнувшие боли и неоднократно ранее звучавшие заверения председателя комиссии, что для армии я не гожусь, следующий год своей жизни мне предстояло отдать служению родине.

«Ограниченно годен» лишь немного облегчало мне службу – я не мог служить в каких-нибудь частях с большой физической нагрузкой. Меня не могли взять служить десантником, танкистом или морским пехотинцем. Мне предстояло служить где-нибудь попроще, вроде пехоты, войсках связи или стройбате.

Возмущенная таким решением медицинской комиссии моя мать пыталась препятствовать моей службе, не хотела отпускать меня в армию. Но я уже смирился с тем, что буду служить. Мне казалось, что самой судьбой мне специально уготовано пройти армию, чтобы, наконец, стать настоящим мужчиной, возмужать, поверить в свои силы и преодолеть свои комплексы.