Павле Рак - Приближения к Афону

• Название: Приближения к Афону
• Автор: Павле Рак
• Жанр: Зарубежная религиозная литература и эзотерика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-91674-089-9

Павле Рак, сербско-словенский писатель, в 1976 году был вынужден покинуть Югославию как участник антититовского студенческого движения. В том же году он впервые попал на Афон будучи практически неверующим человеком. Афон изменил, поразил его, направил его жизнь в новое русло. С тех пор по нескольку раз в год Павле посещает Святую Гору. Он проживал там и весьма продолжительное время, был послушником в монастыре. Афон невозможно постичь, узнать, работая над историческими документами или совершая короткие паломнические поездки. Попасть на него не значит посетить определенную географическую точку с такими-то координатами. Чтобы постичь его духовное богатство, надо войти в его жизнь, врасти в него всей душой. Поэтому книга называется «Приближения к Афону» и содержит не только описания конкретных событий, бывших с автором на Святой Горе, но в большей степени историю приближения человека к Афону, историю постижения его.

---

Павле Рак Приближения к Афону

© П. Рак, текст, 2010

© Л. Братуш, фото, 2010

© Издательство «Индрик», 2010

Издатели благодарят компанию ESPRO за помощь в издании книги

Предисловие

Перед вами второе, немного дополненное издание этой небольшой книги впечатлений от путешествия по Афону. Второе издание всегда означает, что книга «живет». Автору приятно видеть, что его труд не был напрасным, что и после стольких лет еще вызывает интерес. Однако не это важно, а именно то, какое место занимает эта книга сегодня, чем это повторное ее появление оправдывает себя.

«…Несколько групп рабочих расширяют дорогу и укрепляют обочины… Мне жаль, что и здесь совершается „модернизация“. Может быть, она распространится на что-то еще? (Позже, я нашел достаточно признаков того, что боязнь моя, во всяком случае, преждевременна.)»

Эти слова были написаны четверть века назад, в начале восьмидесятых. И вот, я оказался неправ, отвергая свою боязнь. Наш мир стремительно меняется, и эти перемены затронули и священный Афон. Не только главная дорога от Дафни в Карею уже давно покрыта бетоном, а сквозь все афонские леса бульдозерами прорыто на десятки километров то лесных дорог, обслуживающих лесоповалы, то просто дорог к монастырям. Электричества с материка еще нет, но у каждого монастыря есть своя собственная станция. У большинства есть и центральное отопление, душ, в начале они были лишь для гостей, а потом и для монахов. Говорят, что появился и первый лифт. С увеличивающимся количеством паломников «цивилизация» находит свой путь в монашеское государство. Микроавтобусы, мобильные телефоны… Конечно, жаль. Старое уходит. Однако кое-что и остается. Монашество не сказало своего последнего слова. Да и вообще: если мир меняется, как остаться в быту, придерживаясь исключительно внешнего уклада средневековья?

Итак, о чем «Приближения к Афону» говорят сейчас? Я не стал книгу подстраивать под современность. Добавления и по стилю, и по содержанию вписываются в первую рукопись. То есть, книга отражает тогдашнее состояние Святой Горы. Она является своего рода документом, как и книга Бориса Зайцева, написанная без малого сто лет назад, как и многие другие книги об Афоне. Но надо не забывать: такие книги являются документом, отражающим точку зрения автора. Афон сегодня уже не такой, но и тогда не был только таким. Если «цивилизация» принесла кое-что нам с вами непонравившееся, т. е. если в этом узнаем «отклонения» и «упадок», я сразу должен сказать, что таких «отклонений» и «упадков» бывало много и в предыдущих эпохах. Вспомним лишь конец девятнадцатого и начало двадцатого века, когда произошло внедрение на Афон новой технологии строительства с казенными железобетонными корпусами, которые и сейчас искажают некоторые пейзажи. И злоупотребления «сборов пожертвований», против которых должен был выступить даже Синод Русской Церкви. В этой книге о таких вещах речь не идет. Я считаю, что для Афона такие явления несущественны. И не собираюсь их описывать. Хочу, чтобы «Приближения к Афону» были свидетельством того, что на Афоне самое главное.

Сегодня, как и четверть века тому назад, самое главное на Афоне остается прежним. Это совсем не его старина, и не его красоты, даже не его святыни, а то, к чему и красоты и святыни должны нас привести: к пониманию того, что мы удалились от той первозданной красоты облика и подобия, по которым мы сотворены. И что мы должны постараться возобновить Божию икону в нас. А зная, что красота Божия есть не что иное, как любовь, мы должны терпеливо, иногда мучительно, взращивать в себе эту любовь.

Вот что и до сих пор остается главным «деланием» афонцев. И к чему нас вдохновляют афонские встречи, афонские красоты, афонские святыни. Все это на Афоне есть и было, и об этом, в меру моих слабых сил, написано в настоящей книге.

Наконец, но не в последнюю очередь, хочется поблагодарить всех тех людей, без которых не было бы этой книги: первых переводчиков ее (Татьяну Горичеву, Елену Шварц), друзей, которые ее возлюбили и которые сейчас постарались ее переиздать, и всех тех, кто примером своей высокой духовной жизни и любви вдохновляли меня ее написать.

Можно много говорить об Афоне, но не раскроется глубина его сердца. Ни книга, ни даже целая библиотека не сумеют поведать о нем, и мы не сможем исчерпать до конца Святую Гору, даже если будем возвращаться туда снова и снова.

Первое впечатление, обычно, – всего лишь неопределенное воодушевление от светлой красы: неба, скал и моря, церквей, ризниц, ясных монашеских лиц. Лишь с каждым новым посещением Святой Горы постепенно открывается, что мы доселе толком ничего не знали о ней, что большинство ее сокровищ оставались спрятанными от нас. И не просто потому, что узнать Афон можно, только пройдя десятки километров по его разнообразным тропинкам, не потому, что многие его ризницы с берегущими их иноками разбросаны посреди глухих лесов, и даже не потому, что многие монахи нарочно скрываются и избегают встреч, – все дело в том, что в логику и смысл святогорской красоты можно врасти лишь постепенно, приближаться к Афону можно лишь по мере взращивания в себе той любви, которая и является целью подвига насельников Святой Горы.

Вертоград Пресвятой Богородицы

Пролог: топография

Те, кто видел нашу землю духовными очами, рассказывают, что ее связывают с небом лишь несколько одиноких световых столпов. Среди мест, над которыми поднимается этот свет, постоянно поминают рассказчики и Святую Гору Афонскую.

Еще афонские монахи говорят о муке жить на свете без святости. В этом мире, во времена тусклые, сияют одни лишь редкие не оставленные Богом места, святыни, забытые людьми, животворные источники, которым единственное что остается – это хранить тайну возможного спасения.

Да и сама Гора Афонская, добавляют монахи, – место многих и тяжких искушений. Не обманывай себя, даже и здесь течет не только чистая вода благодати. Но здесь – монастыри и мощи святых! Смотри и запоминай все, что здесь увидишь, но надейся только на любовь Христову.

И вижу:

Прозрачные, почти невесомые строения, освещенные первым утренним солнцем; башни, наперегонки с кипарисами тянущиеся к небу; веселые купола и крыши; подернутые дымкой, вырастающие из моря горы; лестницы и длинные переходы, в их лабиринтах исчезают еле слышные шаги; свет, мерцающий в сгущенном воздухе; синеватый ладан и трепет свеч, иконы и хоругви в торжественных процессиях: пурпур и золото, разлившиеся по полям; удлиненные черные фигуры – глаза опущены – поднимающиеся по косогору; плаха и разбросанные по мостовой камилавки; башни и монахи в вихре пламени, каменные ступени в лунном свете; выбеленные временем кости, собранные в общей гробнице; белоснежные простыни, бьющиеся на ветру; овальные подносы, перегруженные лакомствами, возвращаемые почти нетронутыми; кисловатый запах старого кирпича; волны пения и шепот молитв, шум крыльев, журчание вина; покосившиеся кельи и их жители, которые, вместе с ветхими стенами и своей полузабытой религией, осыпаются, уходят во тьму средневековья и выплывают из нее, под глухой звон колоколов, среди благоухания мерцающих лампад. Афон не на небе и не на земле – вертоград Пресвятой Богородицы.

Деревянное и железное било

Тишина восьмого дня

Высокий резной иконостас в мерцании света и позолоты. Громадное паникадило над головой, темно-медового цвета. Тяжелые эти паникадила с сотнями незажженных свечей рядами теснятся в пространстве храма. Из серебряных и золотых риз выступают лики Христа, Богородицы и святых. Погруженные в полумрак, они придают глубину игре света, который падает на позолоту сквозь приоткрытые двери и далекие окна в куполе церкви. Алтарь таинственно мерцает темно-пурпурными красками. Свет льется одновременно отовсюду и ниоткуда. Теплый вертеп, прибежище, предусмотренное где-то на небесах: укрытое так, чтобы слабые человеческие глаза защитить от невыносимого сияния Сущего Света, Отца и Создателя, – но и на достаточном расстоянии от пронзительного гама земной суеты. Пустого места почти нет, как будто нет вообще никакого «места», словно иконы, подсвечники и паникадила погружены не в пространство, а в тишину, заполнили собой тишину и сами заполнены ею.

Ни одного лишнего звука, движения, блеска. Полная, вневременная тишина. Цвет ее – медовый. Тих и спокоен собор Иверского монастыря, ибо здесь не исходный пункт, откуда начинаются путешествия, даже если это путешествия по Святой Горе, здесь место, куда сходятся все пути этого мира.

* * *

Весь день нас качало на небольшом суденышке в неспокойном море под ярким солнцем. А сейчас, когда мы движемся из Иверского монастыря в сторону Кареи, по дороге, едва ли заслуживающей этого названия, в полуразвалившемся автобусе, таком дряхлом, что задняя дверь его закрывается на веревочку, один конец которой привязан морским узлом к железному болту, – сейчас минуты пребывания в потаенном мире храма остаются блаженным и уже недостижимым мгновением. В ритме ухабов подкидывает в автобусе человек двадцать пассажиров, большей частью – в черных поношенных и выцветших рясах.