Ларс Свендсен - Философия свободы

• Название: Философия свободы
• Автор: Ларс Свендсен
• Жанр: Философия
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-89826-442-0

Свобода является одним из основополагающих измерений в человеческой жизни, но до сих пор у нас нет единого понимания этого феномена. В настоящей книге рассмотрены все основные аспекты свободы, от метафизики до политики и морали. Автор ставит следующие вопросы: Существует ли свобода в мире, где всем управляют законы природы? Каковы критерии того, чтобы человек мог считаться свободным? Какое общественное устройство необходимо для обеспечения людям максимальной свободы? Должна ли свобода иметь границы? Что угрожает свободе в современном мире? Как реализовать свою свободу на практике? Как прожить жизнь, наполненную смыслом?

Отвечая на эти вопросы, Ларс Свендсен прибегает к классической и современной философии, используя их, чтобы показать, что свобода является неотъемлемой составляющей нашей человеческой сущности.

---

Здесь мы сталкиваемся с «культом мозга» во всей красе. Однако если мы будем искать только в мозге, мы никогда не найдем свободу, потому что свобода просто не может локализоваться там. Фрэнсис Крик пишет: «Ты, твои радости и печали, твои воспоминания и амбиции, твое ощущение самосознания и свободной воли – в действительности есть не что иное, как деятельность большой группы нервных клеток и молекул, с которыми они связаны»[66]. Говоря так, Крик переходит от наблюдаемой корреляции между активностью нейронов и деятельностью сознания к предположению, что каузальность действует только в одном направлении, то есть активность нейронов определяет деятельность сознания, но не наоборот, и далее он предлагает приравнять сознание к мозгу, радикальным образом редуцировав его до одной лишь активности нейронов. Даже если не опускаться до признания подобных рассуждений всего лишь спекулятивной метафизикой в обличии науки, нельзя не заметить, что в данном случае редукционизм доведен до абсурда. Редукционизм вообще предполагает, что свойства любых объектов можно объяснить аддитивно, то есть свойства каждого объекта являются суммой свойств его составляющих. Однако, как правило, даже обладая исчерпывающей информацией о свойствах элементов низшего уровня, мы не можем адекватным образом описать свойства высшего уровня. На каждом уровне имеются свои артефакты, законы и понятия. Нельзя сказать, что высшие уровни системы независимы от низших, однако их нельзя просто редуцировать до низших. Кроме того, у нас есть все основания полагать, что каузальность действует не только восходящим, но и нисходящим путем[67]. Утверждения, подобные утверждению Крика о том, что нечто «в действительности» есть не что иное, как то-то или то-то, предположительно более фундаментальное, как правило, являются лишь отговорками, а не действительными объяснениями существующих феноменов. Для объяснения феномена требуется нечто большее[68]. Исследование свойств низших уровней, безусловно, может пролить свет на свойства высших уровней, но лишь в некоторой степени. На каждом новом уровне возникают новые свойства, которые нельзя объяснить, просто разложив уровень на составляющие и описав их свойства. Попытка применить редукционизм в поисках свободы приведет к полному провалу. Если вы не признаете ничего, кроме элементарных частиц, молекул и клеток, вы едва ли сумеете признать существование свободы воли. Физика элементарных частиц или нейрофизиология не дают оснований для проведения различия между действиями как чистыми рефлексами или же как результатом осознанных решений. На этом уровне анализа свободы не существует, не существует намерений и норм, и искать их там было бы ошибкой. Свобода воли обитает на совсем других онтологических уровнях.

Попытка отыскать свободу в человеческом мозге обречена на неудачу. На самом деле, даже искать человеческое «я» в мозге бесполезно. «Я» – это центр моего тела и моего мира. Мы не можем локализовать его, указать на него пальцем, но если нам все же потребуется обозначить его местонахождение, придется признать, что оно находится в нашем теле. Кант подчеркивает это в одной из своих ранних работ «Грезы духовидца», где пишет, что если бы нам пришлось сказать, где находится душа, мы бы сформулировали это так: «я есть там, где ощущаю. Я есмь так же непосредственно в кончике пальца, как и в голове… Нет такого опыта, который научил бы меня считать какие-то части моего ощущения отдаленными от меня, запереть мое неделимое Я в микроскопически маленьком уголке мозга»[69]. Осознавать – значит присутствовать в мире в качестве действующего лица, всем телом сразу. Для людей это имеет также и нормативное значение. Если наш друг нарушает обещание, можно в принципе рассматривать это как цепочку объективных причин и следствий, но при этом мы упустим все моральные аспекты этого события. Наша Вселенная имеет не только физические, но и этико-нормативные свойства. В этой Вселенной мы относимся друг к другу не только как к физическим объектам, но и как к этическим субъектам.

Инкомпатибилизм и компатибилизм

В отношении человеческой свободы возможно занять одну из следующих четырех позиций:

Человек детерминирован и не свободен.

Человек не детерминирован и свободен.

Человек детерминирован и свободен.

Человек ни детерминирован, ни свободен.

Позиции (1) и (2) являются теориями инкопатибилизма, который утверждает, что свобода и детерминизм несовместимы. Позиция (1) часто характеризуется как «жесткий детерминизм», а позиция (2) как «либертарианизм». Позиция (3) называется компатибилизмом и допускает, что свобода и детерминизм совместимы. Позиция (4), отрицающая и свободу, и детерминизм, не имеет устоявшегося названия, однако ее часто упоминают как «скептицизм». Можно попробовать представить все четыре позиции в виде следующей таблицы[70]:

Компатибилизм также часто называют «мягким детерминизмом». Обозначения «жесткий» и «мягкий» детерминизм могут, однако, быть обманчивыми, так как создается впечатление, что «мягкий» детерминизм менее обязателен, что в нем действуют менее строгие причинно-следственные связи и тому подобное. Однако обе позиции подразумевают одинаковую степень детерминированности, и с этой точки зрения ничем друг от друга не отличаются, а отличаются только в своей концепции свободы. Другими словами, разница заключается в том, что позиция жесткого детерминизма подразумевает, что детерминизм и свобода несовместимы, тогда как мягкий детерминизм утверждает, что они не противоречат друг другу[71].

Большинство современных философов занимают позицию компатибилизма, хотя существует и некоторое количество либертарианцев. Число тех, кто придерживается жесткого детерминизма, гораздо меньше, однако и эта позиция хорошо представлена[72]. Наименее распространенной позицией является скептицизма, хотя свои представители есть и у него[73]. Кроме того, некоторые теоретики занимают промежуточные позиции, например, пытаются в своих взглядах соединить жесткий детерминизм с компатибилизмом[74]. Большинство людей, принадлежащих к самым разным культурам, скорее придерживаются мнения, что Вселенная не детерминирована, и детерминизм несовместим с понятием моральной ответственности[75]. Другими словами, наша «естественная метафизика» ближе к либертарианству. Разумеется, сам по себе этот факт ничего не решает, поскольку история показала, что «большинство людей» частенько ошибается, однако благодаря этому тем, кто придерживается жесткого детерминизма или компатибилизма, приходится чаще искать аргументы в пользу своей позиции, чем либертарианцам.

Инкомпатибилизм

Инкомпатибилизм является наиболее «интуитивно понятной» точкой зрения на вопрос совместимости свободы и детерминизма. Большинство не-философов смотрит на эту проблему именно так. Некоторые философы тоже считают, что детерминизм подрывает саму возможность существования свободы и ответственности. Петер ван Инваген сформулировал так называемый «аргумент следствия», который гласит, что если теория детерминизма верна, то все наши действия являются следствиями законов природы и событий прошлого, но поскольку ни законы природы, ни события, произошедшие еще до нашего рождения, нам неподвластны, то и следствия их, то есть наши собственные действия в настоящем, не зависят от нас[76].

Проблема здесь не в том, что у свободных действий не может быть причин. Любой согласится, что у всех действий есть свои причины. Проблемы начинаются тогда, когда мы пытаемся утверждать, что у каждого действия имеются достаточные причины, так что при определенном наборе причин может произойти Х, и только Х. Если у каждого действия есть достаточные причины, значит, действующее лицо просто не может поступить иначе, а ведь действие может быть названо свободным только в том случае, если действующее лицо могло поступить так или иначе. Если существует свобода воли, объяснения причин не смогут рассказать нам всю правду о том, как мы действуем, и в то же время объяснения причин должны быть частью правды, если мы хотим вписаться в естественный порядок вещей.

Существует две версии инкомпатибилизма: жесткий детерминизм и либертарианизм. Давайте сначала кратко обсудим жесткий детерминизм, согласно которому мир детерминирован, а свободы не существует, поскольку свобода и детерминизм несовместимы. Жесткий детерминизм утверждает, что для того, чтобы свобода могла существовать, у действующего лица должно быть несколько вариантов действия, то есть в каждой ситуации у него должен быть выбор, поступить ему так или иначе. Иметь несколько вариантов – значит иметь выбор между Х и Y. И даже если я выбираю Х, я мог бы выбрать Y, если бы захотел. Детерминизм утверждает, что существуют причины, по которым я выбираю Х, а не Y. А если бы я выбрал Y, то этому должен был предшествовать иной набор условий, нежели тот, который приводит к выбору X. Этот набор условий, который всегда предшествует действию, может привести только к одному варианту действия. В соответствии с такой позицией детерминизма совершенно очевидно, что у действующего лица нет никакого выбора, а следовательно, свобода невозможна. Эта необходимость детерминизма кардинальным образом отличается от возможности выбора, даже совершаемого под давлением. К примеру, если кто-то угрожает причинить вред моей семье, если я не сделаю Х, очевидно, что это будет веской причиной в пользу Х, и тем не менее я все еще могу выбрать Y. Так что выбор под давлением отличается от абсолютной необходимости, которую подразумевает детерминизм. Если мы детерминированы, у нас не больше возможностей контролировать происходящее с нами, чем у шестеренки в часовом механизме, падающего камня или лосося, поднимающегося по реке на нерест. Однако это противоречит нашему представлению о нас самих и о нашей способности к действию. Все мы обладаем чувством свободы. Даже жесткий детерминизм признает это, однако утверждает, что это чувство свободы не свидетельствует об истинной свободе, а скорее является иллюзией.