Василий Лягоскин - Белое проклятие караханы

• Название: Белое проклятие караханы
• Автор: Василий Лягоскин
• Жанр: Прочие приключения

Эта история – первая из повестей о Свете, записанных ученым историком Би Росланом о своем друге – могучем охотнике, волею судьбы ставшим спасителем родной планеты и иных миров. В звездных каталогах Земли, вырвавшейся в большой космос, затерялась звездная система, подобная Солнечной. На четвертой планете системы кипела жизнь. В глубине одного континента – на берегу тихой речки Русинки, надежно укрытой от большого мира непроходимыми лесами – жил маленький род…

---

И началась великая битва. Войско чародея, из которого словно выпустили дух, дрогнуло. Наемники, чьи руки и души были залиты кровью невинных жертв, понимали, что пощады им не будет. Прежде уверенные в своей непобедимости, они до последнего человека полегли на поле брани…

– И что было с князем дальше? – прервал Свет молчание, наступившее в их беседе.

– Летопись подробно рассказывает о жизни князя славинов – о его мудром правлении, и, что интересно, о таинственной отлучки из столицы, которая длилась не меньше двух лет. Владимеж покинул столицу вскоре после той великой битвы. Вернувшись, он объяснил детям и подданным, что искал место, где мог спрятать силу, дарованную ему свыше. На возглас старшего сына о том, что силу эту могли сохранить и приумножить его дети, внуки и правнуки, князь лишь грустно улыбнулся. Может, он предвидел недобрую участь того, кто будет владеть волшебным медальоном, в котором, как говорилось в свитке, и была заключена эта сила?

Ведь к власти, к обладанию силой стремятся обычно недобрые люди. Противостоять им может человек могучий и телом, и духом, и душой. Может, среди своих официальных наследников он не видел такого?

– Официальных?! – воскликнул Свет в недоумении.

Учитель хитро улыбнулся, отчего глаза совсем потерялись на его широком лице.

– Но ведь где-то князь пропадал два года. Кому-то он оставил медальон. Слушай его описание – оно тоже приводилось в свитке – искусный мастер изобразил на лицевой стороне облик самого героя, князя Владимежа. А на другой стороне было изображен символ божества, поделившегося с ним своей чудесной силой – солнце.

Молодой охотник ахнул, вспомнив талисман рода, бережно передаваемый главами рода из поколения в поколения. Все считали, что лицевым на нем было как раз изображение солнышка, а что было спрятано на обратной стороне – то было известно только главе. И интересоваться этим знаком, всегда висевшим на шее очередного старшины маленькой деревушки, было не принято.

– Так значит…

– Я тоже думаю так! – закончил его мысль учитель, – князь оставил силу твоему роду. Потому и не смог достать меня здесь круг Двенадцати… Пока не смог.

Мастер Ли помрачнел и опять замолчал.

– А как же ясень?

– Много ты тут ясеней видел? – перебил мастер, – вспомни лучше, как называли Владимежа в народе – Ясным Солнышком. Ясным! За прошедшие века он стал Ясенем… А может, и сам назвался так твоим предкам – чтобы та красавица, что стала его избранницей, не возгордилась; да чтобы лишние слухи отсюда не поползли. Ведь…

Мастер ли не стал заканчивать мысль, только что появившуюся в голове – Свет был прямым потомком великого князя – и только этим, памятью рода, или, если хотите, памятью крови, можно было объяснить уникальные способность юного охотника. Эта память дремала многие поколения, и вот проснулась – в его ученике.

Мастер Дао зябко передернул плечами – не от гордости за такого ученика, а от недобрых предчувствий. Кровь великих героев, замешанная на силе светлого божества, не просыпается случайно. Мир – внезапно понял Ли – ждут великие потрясения.

Свою догадку, и свои предчувствия мастер от Света скрыл. По молчаливому соглашению они больше не говорили о Владимеже; не открыли тайны Талисмана и сородичам.

А эффективность занятий с этого дня резко возросла. Казалось, вместе с памятью крови – если она все таки была – проснулись и силы, дремавшие прежде в охотнике. Не забывая о долге лучшего, а в последнее время и единственного охотника деревни, Свет упорно впитывал в себя уникальный день и обширные знания учителя.

И настал наконец день, когда мастер Ли, поклонившись ему после очередного тренировочного боя, сказал:

– Теперь ты знаешь столько же, сколько и я. А сможешь узнать больше, если не остановишься.

Учитель продолжал заниматься со Светом, но стал с тех пор замкнутым и нелюдимым. Он перестал ходить с учеником на охоту; долго сидел, уставившись в одну точку, и поглаживая густую шерсть заматеревшего Волка.

Однажды ночью он исчез. Свет, вернувшийся ближе к вечеру после долгой охоты, на которую мастер Ли в очередной раз не пошел, бросился в распахнутую настежь дверь и нашел там только налобную шелковую повязку учителя, на которой на языке Дао был искусно выведен единственный иероглиф: «Надежда».

Схватив прощальный подарок мастера, он бросился вместе с собакой в лес. Волк шел по следу до того места, где за неширокой Русинкой от старого березового пенька уже вымахало несколько тонких стволиков, уже обогнавших ростом охотника. Перепрыгнув через ручей, Волк сел у этих деревцев и завыл, глядя на хозяина обиженно и виновата.

Свет понял, что могущественный круг Двенадцати мастеров Дао достал таки его учителя. Мастер Ли ушел, оставив надежду в земле рода Ясеня…

Глава 4. Предводительница парсов

Первые лучи солнца Свет встретил на берегу Русинки, уже готовый к прощанию с родичами. Он неожиданно вспомнил давний разговор с учителем. Мастер Ли тогда впервые на правах родича участвовал в погребальной церемонии. В последний путь провожали древнего старика, покинувшего род своей смертью.

Учитель удивленно крутил головой:

– В каком же виде предстанет он перед Создателем, когда Небо призовет его!?

– А что, – удивился в свою очередь Свет, – разве вы не предаете огню своих мертвых?

– Нет! – даже замахал на него мастер Ли, – гляди, – он, задрав такую же, как на Свете рубаху, показал ему пояс, образованный тонким и длинным куском ткани. Размотав один виток вокруг талии, учитель добавил, – когда придет мой последний час… обещай мне, что завернешь мое тело в этот саван и зароешь в лесу так глубоко, чтобы не смогли достать дикие звери.

Свет с внутренним содроганием дал ему такое обещание. Он вдруг представил себе, в каком виде предстанет перед неведомым Создателем человек, который пролежал после смерти в земле несколько месяцев… или лет.

– Нет! – сказал он про себя, – огонь чище и… надежнее.

С этими словами он сунул факел, объятый пламенем, в кучу бересты – под крыльцо Большого дома, где все пространство было забито сухими дровами. Огонь, облизывая полешки, дополз до смолистой стены дома и вдруг расцвел, взбух гигантским цветком, заставив охотника отступить назад.

В этот момент вдруг высоко, на одной ноте, завыл Волк. Свет отступал от набиравшего силу огня до тех пор, пока не наткнулся на пса. Он прижал к своему боку огромную голому Волка – единственного оставшегося в живых существа, которого он мог назвать родным.

Огонь, набрав силу, загудел. В безветрии он поднимался прямо вверх, почти бездымный. И уносил с собой смрад горящих человеческих и собачьих тел, а может и души тех, что сейчас тоже прощались с родичем.

Свет стоял недвижимый, наблюдая, как стали исчезать строгие формы дома; как обвалилась, не выдержав своего веса, высокая крыша, взметнувшая к небу целую тучу искр и мелкого пепла. И лишь когда сила огня заметно спала, охотник бросился на помощь ему. Он передвигал к центру огромного костра недогоревшие бревна сруба, широкой снеговой лопатой подгребал туда же пепел, тлеющие угли и то, на что он старался не обращать внимания.

Его лицо покрыл черный слой сажи, который то и дело перечеркивали дорожки не замечаемых Светом слез, мгновенно подсыхающих от жара костра. К полудню на берегу Русинки от рода Ясеня остались лишь Свет да большая куча серого пепла. Он загрузил пепел в большую лодку и оттолкнул ее от берега.

Вопреки всем законам природы лодка медленно заскользила поперек течения Русинки. На середине реки она остановилась; затем, ускоряясь, начала кружиться на месте. Гигантская воронка, подняв свои края, почти скрыла ее от глаз Света. В последний раз мелькнул острый нос лодки, и воды Русинки погребли прах, погнав высокую волну к ногам Света.

Охотник, согреваемый прежде огнем и тяжелой работой, внезапно почувствовал озноб. И лишь грудь его словно согревала чья-то теплая ладонь. Свет машинально нащупал талисман, о котором забыл сразу, как только надел его на шею. Он повернул его в руках, и с безграничным удивлением увидел на обратной стороне свое собственное выражение.

– Нет, – поправил он себя, разглядывая великого предка, – князь Владимеж был постарше и… посуровей.

Он не знал, что последние события добавили его переносице упрямую складку, а всему лицу ту самую суровость, которая ему прежде не сопутствовала. Теперь его сходство с предком было полным.

Свет поднял кверху сжатые в кулаки руки; в правом был зажат талисман. Потрясая ими он закричал, изливая небу и боль утраты, и ненависть к врагу:

– Я найду тебя, Узох! Слышишь, найду!!!

На другом краю планеты, в мрачном замке Узоха в это мгновенье часы пробили полночь. С последним боем в комнату Повелителя невидимые руки втолкнули девочку. Узоха в последнее время не радовали прелести взрослых наложниц. Его теперь возбуждали лишь стоны и крики жертв насилия, и он приохотился к совсем юным девушкам, меняющимся каждую ночь.