Татьяна Малыгина - «Я крокодила пред Тобою…»

• Название: «Я крокодила пред Тобою…»
• Автор: Татьяна Малыгина
• Жанр: Русское современное

Остросюжетный роман «Я крокодила пред Тобою…» основан на реальных событиях. Автором поднимаются темы любви и подлости, верности и предательства, прощения и возмездия, поиска смысла жизни.

---

– Вов, проснись, – она толкнула Вовчика в бок.

– Что случилось?

– Ты ничего не почувствовал?

– Нет, а что такое?

– Да нет, ничего, померещилось, наверное…

Заснуть она уже не смогла. КТО-ТО так предупредил Марину о предстоящей беде.

Она отнесла к кассе бежевое трикотажное платье, выбранное белье, какие-то мелочи по списку, несколько носовых платков, темные туфли без каблука. «Она без каблуков любила, ноги болели». Знакомая продавщица пробила чек, упаковала все, не задавая вопросов, кивнула Маринке: «Держись!».

– Марина, ТЕБЕ надо сказать Лиле, что случилось с матерью.

– Я не смогу.

– Я тем более. Ты найдешь нужные слова.

– Давай не сейчас, пусть время пройдет. Летом скажем, а то учиться не будет, мы же не знаем, как она отреагирует. А сейчас скажем, что мама в больнице надолго.

– Хорошо, пусть так…

***

…Марина подошла к гробу прощаться. Она наклонилась над сестрой, на Олино лицо упало несколько Маринкиных слезинок. «Какие синие губы, нос сильно заострился… какой прямой нос у нее, оказывается…» Марина положила ладонь на сложенные на груди руки сестры. «Ледяные…». Наклонилась, прижалась губами к холодному лбу. «Сестричка моя хорошая…». Она не смогла больше сдерживать себя, и рыдания, исходящие из того самого места, что около сердца, стали сотрясать Маринкино тело. Это был не плач. Это рвались наружу безнадежное уныние и отчаяние. И осознание, что это – навсегда.

***

После похорон Марина вернулась домой. Елизавета Ильинична что-то мудрила на кухне.

– Ты как, Мариша?

– Не могу-у-у… Я не смогу это пережи-и-ить, – снова завыла Маринка и рухнула на кровать, – не смогу, Елизавета Ильинична… – ощутив вдруг прилив тепла и доверия, Марина впервые назвала эту женщину, которая обслуживала и терпела ее, по имени-отчеству. Первое настоящее горе толкнулось в сердце, чуть расколов его ледяную оболочку.

– Ты о маме думай, ей-то как сейчас тяжело, дочку-то потерять… Ой, беда, беда… Мариша, ты плачь, не держи. Знай только, сорок дней пройдет, тебе намного легче станет, потерпи, родная. А я помолюсь за вас.

«Как это, молиться? Как сделать легче прямо сейчас, сию минуту, не дожидаясь сорока дней? И почему сорока?». Мысли путались, от слез глаз было не видать. Закинув в себя снотворное, Марина провалилась в сон.

После смерти дочери Тамара Николаевна притихла. Она будто сникла. Марина не видела мать плачущей, все слезы она выплакала, пока дочь жила. Тамара перестала красить волосы и пользоваться косметикой.

– Дочь в земле, а я малеваться? Нет уж, это теперь вам, молодым.

По молодости Тамара Николаевна была самой красивой в среде партийных жен, в кругу общения Ивана Ивановича. Всегда опрятна и модно одета. Иван Иванович одевал своих домочадцев исключительно в дефицит, отовариваясь на базе или через заднее крыльцо. У Тамары была своя парикмахерша Нина, постоянная маникюрша Катя и модная швея Люда. Тамара всю светскую жизнь не выходила в люди без красивой прически. Она была крашеная блондинка и волосы красила в модный желтый цвет. Парикмахерша Нина высоко их укладывала, фиксируя в широкие волны с помощью металлических зажимов. Она делала Тамаре начес, обильно поливала его лаком, спереди зажимая волосы специальными приспособлениями-«крабиками». Когда Ниночка их снимала, взору представлялись красивые ровные волны золотых волос.

Английские костюмы, кримпленовые пальто и крепдешиновые платья были предметом зависти маленькой Марины и маминых подружек. Хотя, нет, не подружек. Подруг у Тамары не было никогда. Были приятельницы – ЖЕНЫ. Тамара терпеть не могла пустую бабью болтовню, но в свет выходила с удовольствием, она умела пристойно кокетничать и нравиться мужчинам.

Спустя три месяца после похорон Марина увидела – мать абсолютно седая. Концы желтых волос нелепо граничили с благородными голубовато-серыми их корнями. Тамарочка резко постарела, осунулась, казалось, она и ростом стала много ниже. Однажды Марина увидела в родительском серванте небольшую иконку. Мать не держала ее на виду и никогда не молилась прилюдно. То, что мать ВЕРИТ, не сильно удивило Марину.

Прошло три года со дня смерти сестры. Вовчик по-прежнему не хотел детей, но мысль об этом уже не была для Марины душевной занозой. Она точно знала день и час зачатия, сделав нехитрые женские подсчеты. В один из вечеров, около десяти вечера, на Вовкино «а сегодня можно?» последовало уверенное Маринкино «конечно, именно сегодня и можно». Уже назавтра хитрая Маринка пила витамины, приняв решение не курить и отказаться от алкоголя, которого в их гараже хранилось огромное количество, потому что с начала псевдосемейной жизни с Володей каждый год, по осени, у знакомого базиста-овощепродавца они затаривались ящиками уцененного винограда. Они брали «Изабеллу» и два сорта зеленого. Как он назывался, Марина не помнила. Помнит, что мелкий был очень сладким, а продолговатый – кислым. Отвозили виноград в гараж, где стояли большие аптечные стеклянные бутыли с узким горлом. Вовка ссыпал фрукт (или ягоду?) прямо с ветками в большую деревянную бадью, надевал резиновые сапоги и, как Челентано, давил дары природы, пока ароматный виноградный сок не наполнял заранее заготовленную тару. Сок бродил прямо в бутылях, вино спасало от «обезвоживания» всю зиму всех страждущих без исключения. Витаминный напиток бродил положенное ему время, и на выходе разливали розовое, красное и желтоватое вино. Желтое наливали в сифон и пропускали через маленькие баллончики с углекислым газом, как газировку. Получалось вполне сносное игристое. Если вина в застолье не хватало, Вовка подрывался и без уговоров бежал в гараж, набирая несколько сортов напитка.

Обдурив Вовчика, Марина не пила даже легкое домашнее вино, и когда в срок не пришли обычные женские недомогания, она, радостная, побежала к врачу.

– Пока говорить рано, но что-то есть, – сказала мамина соседка по даче Нина Ивановна, акушер-гинеколог со стажем, – приходи, родная, через пару недель.

Эти две недели казались двумя месяцами. Марина считала дни и часы до повторного визита к доктору. Она так страшилась необратимых последствий раннего аборта, что перестала гулять с Патрицией, боялась сидеть, бегать, дышать, ходила медленно и вразвалочку, как профессиональная беременная.

– Да, Мариша, поздравляю! Срок шесть недель, встаем на учет.

Домой Маринка возвращалась медленно, плывя на огромных крыльях над маленьким городом. Теперь у нее появился смысл жизни. «Оля тоже так говорила, – вдруг вспомнилось Марине, – смысл – жить ради детей…» Мимолетом что-то непонятное царапнуло. «Что-то не так?» Но Марина была счастлива, она гнала от себя тревогу, страхи и сомнения. «У меня будет ребенок!»

– Мама, у меня новость, – разуваясь и улыбаясь от уха до уха, сообщила Марина. – Я беременна!

– Ми-и-иленька моя! Слава Богу! Вымолила! Срок-то большой?

– Шесть недель! Все, мам, все! Бе-ре-мен-на!

– Вовка знает?

– Нет, вечером скажу.

К удивлению Елизаветы Ильиничны, Марина сама приготовила ужин и красиво накрыла на стол. Вовка пришел слегка подшофе.

– Почему совщем вещелый? – зашипел веселый новоиспеченный будущий отец, глядя на улыбающуюся Маришку.

– Ну, Вовка, держись за табуретку! У нас бу-удет…

– Зарпла-ата…

– Не-ет, Вовчик. Не угадал. Попытка номер два-а. У нас бу-удет… ре-е…

– …петиция! – хохмил Вовчик.

– Ребенок, Вовка! Ребенок! Я беременна!

– Смешная шутка, – по инерции веселился Вова, – где надуло?

– Я не шучу, – улыбка слетела с лица Марины. Она посмотрела на своего сожителя уже безрадостно. – Срок – полтора месяца. Рожать в декабре. В конце.

– Ну-ну, – улыбаясь, Вовчик встал из-за стола и ушел в комнату.

Марина осталась на кухне. Просто сидела и ни о чем не думала, ни о хорошем, ни о плохом. Смотрела на сервированный стол. Встала, прошла в комнату к Елизавете Ильиничне.

– У нас ребенок будет.

– М-м, хорошо, – свекровь немного «окала», – когда?

– Скоро, через восемь месяцев, – Марина оделась и ушла.

Она бродила по улицам. Была весна. Вечер приятным ветерком дул в лицо. И все-таки она была счастлива.

«А что ты хотела, дорогуша? Он тебе сразу сказал, что думал. Он честно поступил.

– Честно? – Марина спорила сама с собой. – Это называется честно? Жить с женщиной, которую ты пусть не любишь, пусть она тебе просто удобна, но ты живешь с ней и не веришь ей? Но ведь ты же называешь ее любимой! И ты, в конце концов, спишь с ней! Но почему ты не хочешь нести никакой ответственности?! Почему хочешь ничем себя не обременять, жить себе в удовольствие, без обязательств?! Ах, да! Конечно, конечно! Я помню, ты же сразу ЧЕСТНО предупредил…»

Марина дошла до городского парка. Северогорск – небольшой городишко, удобный, уютный. Коммунального типа. Общая спальня. Общая кухня. Тонкие перегородки.