Валерий Ковалев - В закрытом гарнизоне-2

• Название: В закрытом гарнизоне-2
• Автор: Валерий Ковалев
• Жанр: Русское современное

Сборник рассказов, баек, стихов и мыслей из жизни военных моряков-подводников. Исполнен в легком познавательном жанре. Для повышения жизненного тонуса и настроения.

---

– Ну че, принесли? – вопрошает он и кивает на стоящие у стола «банки»1.

Мы молча усаживаемся, Витька поочередно извлекает из-за пояса наполненную доверху плоскую бутылку с «шилом»2, а из кармана, исполненный Бугром рисунок.

– Тэ-экс, поболтавв руке посудину, разворачивает Степан кальку. – Путевая трафаретка. Колем?

– Ну да, – солидно кивает Жора, а Витька с готовностью стягивает с плеч робу вместе с тельником.

На выпуклой груди, справа, у него уже красуется Нептун с русалкой, наколотые еще в учебке, а на правой, хорошенькая головка девушки.

Между тем Чмур готовится к операции, и на столе поочередно возникают многоцветная шариковая ручка, плоская жестяная коробка с иглами, а также флакон с синего цвета густой жидкостью.

– Личная рецептура, – свинтив с него крышку, сует Степка флакон в нос Витьке. – Жженая резина, спирт и чернила.

– А я от нее, того, не гигнусь? – с сомнением нюхает тот смесь.

– Не ссы, Витек, – подмигивает ему Чмур. – Все будет как в лучших домах ЛондОна! Садись-ка ближе.

Верить Чмуру можно. Добрая половина плавбазовских щеголяет мастерски исполненными им наколками, и у Степана нет отбоя от ценителей художественной росписи.

Допиро с готовностью усаживается рядом с мастером, тот хватает его за руку и, поглядывая на рисунок, быстро воспроизводит его синей пастой на левом предплечье.

– Ну, как?

– Глаз – алмаз, – пододвигаемся мы ближе и цокаем языками. – Давай, Степ, запыживай.

Насвистывая какую-то мелодию, Чмур достает из ящика стола индивидуальный пакет, отрывает кусок бинта и обильно смачивает его спиртом. Потом то же самое проделывается с иголками, и таинство начинается.

– Т-твою мать, – шипит побелевшими губами Витька, и на его лбу выступает пот.

– Ниче, – строча макаемыми во флакон иглами по контуру рисунка на руке, – тянет Чмур. Из возникающих проколов струится кровь, которую, время от времени, он промокает бинтом.

Зрелище не для слабонервных, и мы с Жорой закуриваем.

– А мне? – хрипит Витька, и я даю ему несколько раз затянуться.

Минут через пять Степа откладывает иглы в сторону, дает Витьке немного отдохнуть и тоже тянет из пачки сигарету.

– А вот вам военный анекдот, – окутывается он дымом. – Наш боцман рассказал.

Притаскивают, значит в госпиталь после боя моремана. Конец осколком оторвало. Кладут на стол, врач зашивает, что осталось, а операционные сестры, видят на обрубке наколотые буквы».. ля». Приходят после операции в палату и интересуются «товарищ краснофлотец, а что у вас на пипке было написано? Валя, Оля или Юля?»

Тот посмотрел на них и говорит – там было написано «Привет ивановским ткачихам от моряков Севастополя».

– Га-га-га! – корчатся все от смеха, и Жора давится сигаретой.

Потом таинство продолжается.

Спустя час работа завершена, и на багрового цвета Витькином предплечье, красуется синяя наколка.

– Да, сделано путем, – после тщательного осмотра констатирует Жора.

– Какой разговор, – пожимает плечами Чмур, и еще раз протирает спиртом свое творение. Через пару дней опухоль спадет, и все будет в ажуре.

Потом мы разливаем остатки в извлеченные Чмуром кружки, разводим водой из крана и «обмываем» наколку.

На следующее утро у Витьки поднимается температура, и мы тащим его после подъема флага в корабельную санчасть.

– Докололись, мать вашу! – возмущенно орет на нас лодочный врач Алубин, и, осмотрев больного, сует ему горсть таблеток. – Пей!

Впрочем, орет он не совсем искренне. У старшего лейтенанта тоже имеется наколка. Причем весьма импозантная и выполненная цветной тушью.

Затем он что-то черкает в журнале приема, определяет Витьке один день постельного режима, а мы уходим на лодку.

В следующую субботу, в окружении прочих интеллектуалов, Допиро целеустремленно «забивает козла» в кубрике, к Чмуру отправляются еще два клиента, а великий художник Бугров, в окружении почитателей его таланта, живописует на кальке, готовящегося к претворению в жизнь кочегара.

Как в воду глядел

Август. В высоком небе сияют россыпи звезд, со стороны степи порой наносит запах прохлады, в садах изредка падают перезревший яблоки.

Мы сидим на длинной скамье рядом с автобусной остановкой, щиплем крупный виноград, спертый по дороге в чьем-то винограднике и лениво перебрасываемся словами.

Вечер, как говорят, удался. На Старом Руднике, так называется поселок на окраине города, где мы живем, пару часов назад завершились очередные танцы, прошедшие на удивление весело и без традиционной драки.

В нашем городе пять танцплощадок – по числу шахт. И на каждой самовыражается свой оркестр, или как сейчас говорят, «ВИА». С непременными электрогитарами, органом и ударником. Молодежи – море. Шикарно одетой и бесшабашно веселой. А еще много новеньких «Яв» и «Ижей», которые блестят никелем рядом с танцплощадками, или лихо носятся по ночным улицам.

Плясать мы готовы до утра.

Но ровно за час до полуночи, в веселящейся массе появляются передвижные милицейские наряды и действо прекращается.

Небольшими группами, кто пешком, а кто на мотоциклах, молодежь растекается по тенистым улицам, цветущим скверам и площадям. То там, то здесь, слышен звон гитар, мелодии портативных магнитофонов и задорный девичий смех.

Сидеть на нашей остановке хорошо. Она высокая, просторная, с красивыми цветными витражами и двумя чугунными скамейками перед входом.

Рядом, тускло блестя гудроном, к горизонту уходит широкая автострада, которую пересекает длинная, с пирамидальными тополями улица, метрах в тридцати, справа, в окружении плакучих ив и цветочных клумб, высокое здание штаба, а за ним, вдоль трассы, закрытый КПП и высокая бетонная ограда с вышками. За ней лагерь строгого режима, где сидят «зэки».

Это соседство нас нисколько не смущает – мы тут выросли, лагерь давно вписался в городской ландшафт и освобождающиеся из него, исправно пополняют стоящие в степи шахты.

– Да, хороший вечерок задался, – покачивая узким носком туфли, довольно изрекает сидящий рядом со мной Женька Хорунжий и бросает в рот очередную ягоду.

– Ага, – затягивается крепчайшим «Легеросом» Колька Зайцев, – хороший.

Я молчу и тихо перебираю струны гитары, исполняя вариации «дома восходящего солнца», который сейчас играют на всех танцплощадках.

– А ведь скоро в армию, пацаны, – поводит широченными плечами Саня Йолтуховский. И прощай свобода.

– Ничего, – сплевывает виноградные косточки Женька. – Еще целых три месяца.

На трассе, со стороны степи, появляются два далеких огонька, потом слышится треск моторов и через пару минут к остановке подлетают две «Явы».

– Ну че, не заскучали тут без нас? – белозубо скалится с первой Леха Криворучко и стаскивает с курчавой головы шлем. Он, вместе с сидящим за рулем второй, Саней Гриценко, отвозили с танцев домой, двух знакомых девчонок.

Затем возникает веселый треп, мы обсуждаем прошедший вечер, смеемся и не замечаем, как напротив останавливается следующая со стороны города, длинная автоцистерна.

Хлопает дверь кабины, наземь спускается водитель и подходит к нам.

– Здорово, хлопцы, – басит он. Отдыхаете?

– Ну да, – киваем мы. – Вроде того.

– Тут у вас заночевать нигде нельзя? А то рулю без напарника из самой Алушты, умаялся, мочи нет.

– Сложный вопрос, – переглядываемся мы. Разве что в центре, но ты, дядя, его проехал.

– Знаю, – вздыхает водитель. – Там мест нету. А я б за постой налил ведро мадеры.

– Мадеры? – недоверчиво переспрашиваем мы, и пялимся на водилу.

– Ну да, – улыбается тот, – крымской, марочной. У меня ее целая цистерна.

Через несколько минут Лехина «Ява», с сидящим позади Женькой, в сопровождении автоцистерны отъезжает от остановки, и, проехав вперед метров триста, сворачивает на Луговую, к дому Хорунжих.

– Ну и подвезло нам пацаны! – потирает руки Леха. Щас усугубим!

Вскоре мотоцикл, урча, снова подкатывает к остановке, и с него осторожно слезает Женька, с тяжелым молочным бидончиком в руках

– Полведра оставил на завтра, – говорит он, и извлекает из кармана граненый стакан.

– А вот и закусь, – семенит от мотоцикла Саня и вытряхивает из-за пазухи десяток золотых ранетов.

Потом мы пьем по очереди густое терпкое вино, хрустим пузырящиеся соком яблоками и нам хочется приключений.

И они появляются. В лице пришедшего накануне в отпуск с флота, Юрки Песина.

Сначала со стороны ведущей к Старому Руднику улицы слышится песня, потом на перекрестке появляется коренастая фигура, в широченных клешах, форменке и сдвинутой на затылок бескозырке

Северный флот, Северный флот!
Северный флот, не подведет!

сипло орет Юрка, и, в свете фонарей, на его плечах взблескивают золотые лычки.