Александр Булдаков - Прививка от беженства

• Название: Прививка от беженства
• Автор: Александр Булдаков
• Жанр: Публицистика

Времена меняются, с ними меняется состояние общества, меняется осознание окружающего мира, но с опозданием реакции восприятия действительного. Традиционные шаблоны и убеждения нехотя покидают мозг человека. Сегодня в статусе бомжей находится основная часть человечества. Не только ипотечные обитатели однушек-двушек-трёшек, но и сильные мира всего при современном подходе к исследованию проблемы постоянного места жительства не имеют.

---

Прививка от беженства Александр Булдаков

© Александр Булдаков, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Многие видели, хоть раз в жизни, иллюстрацию картины известного нидерландского художника шестнадцатого века Питера Брейгеля (старшего) «Притча о слепых», которая написана в 1568 году.

Вот как описал впечатления от созерцания этой картины австрийский историк искусства Макс Дворжак в своей книге «История искусства, как история духа»:

«На этой картине изображено шестеро слепых человек, которые цепочкой движутся вперёд, держась друг за друга. Идущий первым слепой поводырь оступается и вместе с посохом падает в яму. Следующий за ним слепой падает на него. Третий, связанный со вторым посохом, вскоре последует за своими предшественниками. Пятый и шестой ещё ни о чём не догадываются, но им неминуемо быть в яме следом за их спутниками. В шести фигурах представлено шесть различных фаз падения. Искусствоведы также обращают внимание на то, что двое (второй и четвёртый) в цепочке не просто слепые – они были ослеплены насильственно.

Считается, что сюжет картины основан на библейской притче о слепых: «Если слепой ведёт слепого, то оба они упадут в яму».

Вот как описал впечатление от этого произведения австрийский историк искусства Макс Дворжак в книге «История искусства как история духа»:

«С возвышения, которое подчеркнуто острыми крышами двух крестьянских домов в верхнем левом углу картины, спускаются по плотине слепые. Последние из них движутся еще в привычном темпе, вертикально, медленно, шаг за шагом, как автоматы. Они еще не знают, что случилось впереди. Плотина делает поворот, вожак этого слепого каравана не замечает и падает через откос в углубление, которое в правом нижнем углу образует контрапост подымающимся крышам домов в левом углу. Между этими двумя полюсами и развертывается в реальном времени апогей трагизма человеческих судеб. Слепые, связанные друг с другом руками, положенными на плечи, и шестами, образуют цепь, которая внезапно, благодаря тому, что вожак оступился, натягивается с большою силою и не выдерживая удара обстоятельств в виде канавы. Следствием является жуткое, быстрое нарастание падающего движения. Обе средние фигуры уже готовы упасть, и механическое шагание вперед превращается у них в неуверенное спотыкание; слепой сзади вожака падает, а там, дальше, пропасть поглощает уже и вожака. В соответствии с этим наблюдается превращение фигурного мотива от прочного, как глыба, стояния к податливому сдаванию и, наконец, к массе, статически и органически не контролируемой; начиная с управляемого или полууправляемого тела вплоть до катящегося камня, или, в духовном выражении, „в этих жутко индивидуализированных удивительных головах, как говорит Ромдаль, – видно ступенчатое нарастание страха“, и все это делается еще более страшным и захватывающим в связи с тупой безвыразительностью, свойственной слепым».

Многим пессимистам кажется символичным движение «слепого» человечества к пропасти. Многим оптимистам это тоже понятно, но если это будет только завтра, зачем портить себе настроение сегодня.

Попытка рассмотреть проблему беженства в ракурсе сопоставления движения слепых «не туда», побудило доступным языком объяснить отдельное видение нарастающего беженства, как одной из множества проблем.

Глава 1. Кто же всех гонит: судьбы ли решение?

Как всуе, не вспомнить стихотворение «Тучи», русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова, из советской школьной программы по русской литературе и не оценить вновь его актуальность.

Тучи

Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
С милого севера в сторону южную.

Кто же вас гонит: судьбы ли решение?
Зависть ли тайная? злоба ль открытая?
Или на вас тяготит преступление?
Или друзей клевета ядовитая?

Нет, вам наскучили нивы бесплодные…
Чужды вам страсти и чужды страдания;
Вечно холодные, вечно свободные,
Нет у вас родины, нет вам изгнания.

В сфере осознания сегодняшних мировых и российских проблем массового Беженства населения, и не только из Северной Африки в Европу, хочется одного – понимания физиологии этого процесса принудительного странствования. И уже не поэт, и не тучки, и не «с милого севера в сторону южную», а наоборот, «с милого юга да в сторону севера» бредут сотнями тысяч изгнанники. Снова остаются за гранью понимания простые, правомерные человеческие вопросы: «Кто же вас гонит: судьбы ли решение? Зависть ли тайная? Злоба ль открытая? Или на вас тяготит преступление? Или друзей клевета ядовитая?» Далее по тексту, в современном понимании, возникают два варианта трактовки стихотворных строк:

– как обращение к некоторым слоям состоятельных граждан с утраченным чувством патриотизма, с «удовольствием» меняющих своё гражданство подальше от «бесплодных нив, страстей и страданий» поближе к тёплым пристанищам – «вечно холодные, вечно свободные, нет у вас родины, нет вам изгнания».

– как сострадание людям, находящимся в стадии принудительного изгнания с «плодоносных нив», движущимся в неизвестном жизненном направлении – «вечно холодные, вечно голодные, нет у вас родины, есть лишь страдания».

Бомж – человек (Б) ез (О) пределённого (М) еста (Ж) ительства. В нашей, испокон веков, аграрной стране, статус бомжа обозначает нахождение человека на нижней социальной ступени – бездомный. Ты можешь нищенствовать, предаваться любым порокам, но если у тебя есть хибара или лачуга, твой социальный статус выше статуса бомжа у которого «ни кола, ни двора. Если рассуждать по традиционной логике современного обывателя: Ничего на свете хуже нету, чем ходить-бродить по белу свету.

В середине двадцатого века западная идеология пыталась осчастливить низший социальный статус человека, предложив молодёжи субкультовое движение «хиппи».

Расцвет движения пришёлся на начало 1970-х годов. Первоначально хиппи выступали против пуританской морали некоторых протестантских церквей, а также пропагандировали стремление вернуться к природной чистоте через любовь и пацифизм. Один из самых известных лозунгов хиппи: «Занимайтесь любовью, а не войной!».

Основные постулаты хиппи:

– человек должен быть свободным;

– достичь свободы можно, лишь изменив внутренний строй души;

– поступки внутренне раскованного человека определяются стремлением оберегать свою свободу как величайшую драгоценность;

– красота и свобода тождественны друг другу и что реализация того и другого – чисто духовная проблема;

– все, кто разделяют сказанное выше, образуют духовную общину;

– духовная община – идеальная форма общежития;

– все, думающие иначе, заблуждаются.

Эксперимент сошёл на нет, движение «сдулось», а дети солнца растворились в истории. Почему беженство не прижилось, в виде счастья полной свободы перемещения по свету, в букете со свободой секса, рок-н-роллом, курением травки и прочими молодёжными удовольствиями?

Вероятно, что состояние беженства – более сложный по организации процесс, чем представляется большинству людей. Есть конечно нации генетически предрасположенные к перемещениям по странам и весям, но всё это в пределах каких-то взвешенных миграционных процессов. Американцу сменить место проживания за несколько сотен долларов прибавки в зарплате, вроде процесс нормальный, но социальный статус американской мечты – осесть в своём уютном домике в любимом штате.

Сегодня мы имеем тревожность, связанную с мировым «половодьем» миграционных процессов. Невольно люди понимают, что этот мир меняется и не в лучшую сторону. Политики, вооружённые средствами массовой информации, по факту эту тревогу только усугубляют. Поэтому попробуем рассмотреть тему беженства с нескольких точек зрения.

Начнём с первого простого вопроса: какой начальный статус имели все святые основных существующих ныне религиозных конфессий мира? Если не ошибаюсь – все культовые святые генерировали свои постулаты в статусе философствующих бедных странников. Однако, достигнув высшего признания со стороны паствы, предпочли храмовое богообрядчество. Ранее царствующие на небесах особы Ра, Ярило, Зевс, Посейдон и другие многие боги прежних цивилизаций остались только в мифологии, а также в развалинах некогда роскошных храмов богослужения. Кто знает, может благодаря беженству, они сейчас где-то в зеркальных цивилизациях исполняют священные миссии: ох, уж это человеческое воображение. В здравствующих ныне религиях прослеживается основополагающая сентенция духовного и интеллектуального превосходства бедных и не отягощённых дворцами странствующих индивидуумов, над сиятельными особами потребительского олимпа власти. Скромность богов, не вдохновляет чемпионов Форбса и это противоречие уже невозможно скрывать.