Борис Рабинович - По обе стороны от…

• Название: По обе стороны от…
• Автор: Борис Рабинович
• Жанр: Русское современное

Для того, чтобы писать красиво, нужен авторский талант, и он определенно виден в сборнике новелл Бориса Рабиновича. «По обе стороны от…» – штучный товар, заслуживающий видного места на домашней книжной полке. Эта книга как хороший фильм, который выключаешь только тогда, когда закончатся титры. Можете быть уверены – прочитанное запомнится надолго, а именно это и есть настоящий показатель литературного мастерства. Андрей Остроумов. Писатель, сценарист.

---

По обе стороны от… Почти непридуманные истории Борис Рабинович

© Борис Рабинович, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Читателю от редактора

Представьте себе, дорогой читатель, что к вам в купе заходит попутчик. Автор этой книги. Крупный, средних лет дядька. Здоровается, располагается напротив и начинает рассказывать. И вы даже не замечаете, как погружаетесь в мир его грустных, комических, странных и забавных образов. Дядька достает из дорогой кожаной сумки бутылку такого же дорогого коньяка и предлагает выпить за знакомство. И, как ни в чем не бывало, продолжает свои рассказы. Вы соглашаетесь. Отказаться невозможно по двум причинам. Во-первых, его грустным еврейским глазам хочется верить. А во-вторых, от его рассказов просто не оторваться. Каждый из них, как глоток крепкого элитного алкоголя. Каждая история имеет свой вкус, цвет, крепость и даже запах, который кажется невозможно описать словами, а у автора получается. Каждый рассказ это будто красивый кадр из кино, будто сочная картинка снятая оператором экстра-класса. Чем дальше, тем больше стирается грань между автором книги и читателем. Вы словно отождествляетесь. С каждым новым абзацем окунаетесь в мир образов, мастерски созданных из коротких предложений, в которых нет ни одного лишнего слова. Для того, чтобы писать красиво нужен авторский талант, и он определенно виден в сборнике новелл Бориса Рабиновича. «По обе стороны от…» – штучный товар, заслуживающий видного места на домашней книжной полке. Эта книга, как хороший фильм, который выключаешь только тогда, когда закончатся титры. Можете быть уверены – прочитанное запомнится надолго, а именно это и есть настоящий показатель литературного мастерства. После прочтения, каждый станет чуточку добрее, окунется в полное безумств и абсурда прошлое и, ощутит его горькое и сладкое послевкусие.

Андрей Остроумов

Писатель, сценарист

Моя Америка

Тете Люде и дяде Валику, не смотря ни на что…

***

В аэропорту Шеннона было тихо, как в элитной клинике. На полу, в переходах между секторами – ковровое покрытие. Оно поглощало шум шагов. В зале транзитных пассажиров обстановка почти камерная. Люди расположились в мягких кожаных креслах, пили кофе, курили, тихо переговариваясь. Сигаретный дым змейками уходил вверх, растворяясь в кондиционированном воздухе. Как-то очень благородно пахло вокруг. Тогда я еще не знал секрет этого бленда. Сейчас, покатавшись по миру, я определил его состав: хороший парфюм, настоящий молотый кофе, свежая выпечка, дорогая кожа.

На стойке бара, в гигантской стеклянной емкости в голубоватой воде плавали какие-то гигантские раки. Их непропорционально огромные клешни были заботливо увязаны тонкой белой резинкой. Какой необычный аквариум, подумал я. Это ж надо, экие гуманисты, обмотали гадам клешни, чтоб те друг дружку не покалечили! Откуда мне было знать, что выставлены членистоногие вовсе не для красоты, а по более прозаическим причинам. Уже позже, в Нью-Йорке я узнал, что это лобстеры. Из аквариума они идут прямиком в жаровню и стоят сорок долларов за килограмм.

Шеннон – маленький ирландский городок. При нем аэропорт. Обычно, тут производят дозаправку самолеты, направляющиеся в Новый Свет из стран Восточной Европы.

Это потом, четыре года спустя, в девяносто пятом, он станет всемирно известен, как место где Ельцин абсолютно по-русски проспал встречу с премьер-министром этого небольшого, но гордого государства. Ирландия ненадолго обиделась. Остальной мир проглотил очередную «загогулину» хмельного царя. А в июле девяносто первого года именно Шеннон стал для меня первой настоящей заграницей.

За панорамными стеклами терминала лил плотный дождь. Я понял – это был настоящий британский дождь. Ну, я так почувствовал. Несмотря на ливень, все автомобили были чистыми. Видимо, в Ирландии дождь не пачкал, а мыл. Или мне так казалось…

Я бродил по ярким залам «Duty Free» в состоянии грогги. Неимоверно ухоженные продавщицы в красивых форменных блузах о чем-то переговаривались. Из всего разговора я не понимал ничего. Вернее, не идентифицировал их язык с тем, который я изучал в школе и ВУЗе. Расслышал только вспомогательное слово «does». Стало немного не по себе.

При входе в транзитную зону всем пассажирам выдали по жестяной банке пепси-колы и пластиковый жетон с соответствующим логотипом. Видимо, рекламная акция. Пепси я раньше пил. Но вот из жестяных банок – никогда. Прежде всего ее нужно было открыть. Впервые в жизни. Я трепетно вставил палец в жестяное ушко. С осторожностью сапера стал тянуть кольцо в сторону. Естественно, в сторону противоположную той, которая предполагала безболезненное открытие хитрого сосуда. Интуиция подсказывала, что банка должна открываться наподобие венгерской ветчины, которую отец однажды привозил из Киева – подтягиванием кольца крышечки к себе. Наверное, срабатывал притягательный рефлекс. Тупой щелчок показался мне в в респектабельной тишине взрывом. Колечко осталось на пальце. Крышка девственно невредима. Дефлорация подлой емкости оказалась провальной. Пить хотелось, кола в руке нагревалась, да и спортивный азарт не позволял отступать обратно. Шпионски оглянувшись вокруг, я с разгона вогнал указательный палец правой руки в предполагаемое место вскрытия… Коричневый фонтан из нагретой пепси-колы получился феерическим. Ковровое покрытие с жадностью впитывало в себя жидкость. Впрочем, как и моя бледно-розовая рубашка. Добропорядочные европейцы оглянулись все разом. По-моему, изумились даже лобстеры. Для порядка, глотнув оставшийся на дне баночки напиток, я, нелепо растопырив пальцы, пошел искать клозет.

***

В общем-то, в Америку я летел жениться. Жениться фиктивно. А на самом деле, чтоб получить «грин-кард». Мысль пришла в голову в августе девяностого. Это была одна из первых авантюрных идей, овладевших моим неокрепшим мозгом. В дальнейшем эксперименты по перемещению в пространстве повторялись. Но то было начало.

Именно в августе девяностого я впервые в жизни, и, к сожалению, не в последний раз остался без всего. Вернее сказать, получилось так, что у меня ничего не было. Из института меня выгнали. Я не сдал экзамен по естествознанию, оправдывая себя перед родителями тем, что молодая преподавательница этого нехитрого предмета с нежной русской фамилией Берёзка была антисемиткой. Для еврейской семьи – железное алиби. О том, что в новом учебнике естествознания к концу учебного года были все еще склеены многие страницы-девственницы, я папе с мамой предпочел не говорить.

Возвращаться в городок своего детства казалось мне делом абсолютно бесперспективным. Страна вместе со мной была в хаосе и растерянности, пускала пузыри. Череда дурацких неурядиц накатывала волной. Собрались семьей к морю – украли все вещи в камере хранения киевского железнодорожного вокзала. Жулики подсмотрели код пятнадцатикопеечной ячейки. Измотанные августовской жарой, безразличные ко всему милиционеры линейного отдела обессилено разводили руками. Заявление приняли, но шансы на обнаружение сворованных чемоданов свели к нулю аргументировано и профессионально. Когда наша несчастная семейка всё же добрались до приморской Кирилловки, нас ограбили. На это раз, на «гоп-стоп». Местная шпана в лице четырёх босяков потребовала плату за пользование местными природными ресурсами. Плата равнялась двадцати пяти рублям. Загорелые ребята поигрывали ножичками, я героически остался в заложниках на заднем дворе заброшенного крытого рынка, младший брат отправился за деньгами.

Злость на непутевую родину росла и ширилась. Ощущение полной безысходности принимало всеобъемлющий масштаб.

Не знаю почему, но окончательное понимание того, что нужно уезжать пришло в октябрьский дождливый день, после того, как в Киеве из маминой сумочки вытащили желто-ядовитые купоны – украинское самостийное дополнение к союзным рублям. С их помощью нам предстояло приобрести синтетические носки производства ГДР невеселых расцветок, «выброшенных» по случаю. Полуторачасовая очередь осталась позади, но доступ к божественной продавщице чулочно-носочного отдела с одними только рублями был закрыт намертво. Жизнь без восточногерманских носков теряла всякий смысл. Надо было валить.

И вот я по другую сторону океана. Невиданных до сей поры американских денег ни цента. Только в заднем кармане турецких джинсов «Mawin» тридцать рублей. Инструкция ОВИРа гласила, что турист отправлявшийся в поездку по капстране должен иметь с собой не более тридцати рублей. На обратную дорогу. Обратную дорогу я не предполагал, но инструкцию ОВИРА выполнил беспрекословно. И какая обратная дорога могла быть? Ведь я ехал в рай. И даже Гребенщиков в моих наушниках пел: «…из тех, кто попадал туда, еще никто не возвращался назад…». А Гребенщикову я не верить не мог. Правда далее там шло «…а сердцу нужны небо и корни, оно не может жить в пустоте…». Но кто тогда, в девяностом, думал о корнях, а тем более о небе. Сигареты и макароны по талонам. Какие тут корни, какое небо… Горький анекдот того времени, «Главное – последнему не забыть выключить свет в аэропорту», казался мне пророческим.