Александр Смыкалин - Перлюстрация корреспонденции и почтовая военная цензура в России и СССР

Все авторские права соблюдены. Напишите нам, если Вы не согласны.
Описание книги "Перлюстрация корреспонденции и почтовая военная цензура в России и СССР"
Описание и краткое содержание "Перлюстрация корреспонденции и почтовая военная цензура в России и СССР" читать бесплатно онлайн.
В работе исследуются малоизученные в отечественной науке вопросы способа изучения мнения широких слоев населения – перлюстрации корреспонденции, тайной почтовой цензуры и политического сыска, являющиеся одним из важнейших направлений подразделений органов государственной безопасности императорской России и Советского государства.
Монография написана со строго научных позиций с использованием большого количества архивного материала, ведомственных актов и материалов зарубежной печати. Путем ретроспективного подхода автором изучены механизмы и формы тайного политического контроля, деятельности спецслужб в условиях царской России и советского периода, проанализированы методы политической цензуры, что позволило приоткрыть занавес над процессами идеологического манипулирования общественным сознанием.
Книга предназначена для научных сотрудников, преподавателей, аспирантов, студентов юридических факультетов вузов, работников правоохранительных органов, а также всех интересующихся вопросами оперативно-розыскной деятельности и историей ее развития.
Одновременно III Отделение стремилось придать нужное ему направление перлюстрационной деятельности почтового ведомства. Вмешательство политической полиции чаще всего выражалось в конкретных указаниях почт.
В целях «предупреждения» в империи «замыслов политических» почтовое ведомство регулярно информировало III Отделение о малейших проявлениях «неуважения» к существующему образу правления и политике правительства, а политическая полиция принимала «соответствующие меры». Так, за одну только фразу в письме «предосудительного суждения» в отношении июльской революции 1830 г. во Франции чиновник М. Кирьяков был вынужден подать в отставку, и был взят под строгое наблюдение полиции. При почтамтах Петербурга, Москвы, Киева, Одессы, Вильно, Тифлиса, Тобольска, Томска, Иркутска и других городов существовали особые секретные экспедиции, чиновники которых занимались перлюстрацией.
В годы польского восстания 1830 г., перед правительством встала серьезная проблема: доставлять письма от бежавших польских повстанцев адресатам или нет? Вначале эта корреспонденция изымалась. Но, по мнению III Отделения, «от этого всякий раз рождаются сомнения на лиц, к коим они адресованы». При этом отмечалось, что «сомнение часто может быть не основательно». Опыт показывал, что многие письма отправлялись на имя лиц, благонадежность которых была вне подозрений. Поэтому власти пришли к выводу, что письма, приходящие из-за границы, надо не удерживать, а после перлюстрации вручать адресатам. Николай I одобрил рекомендацию графа Бенкендорфа о вручении таких писем получателям.[48]
Революционное движение, охватившее Европу в 1848–1849 гг., сказалось на усилении работы перлюстрационных служб России. Дополнительные меры были приняты для усиления контроля за корреспонденцией в центральных губерниях России, особенно в Московской, Петербургской и примыкавших к ним.
В этот период вскрытию подвергались письма и многих известных людей России, общественных деятелей. Об этом сообщают сын известного историка Карамзина А. Н. Карамзин, а также писатель И. С. Аксаков.
Особое внимание в рассматриваемое время перлюстрационные службы уделяли столице – Петербургу. По данным И. В. Оржеховского, только на столичном почтамте в 1848–1849 гг. было вскрыто и прочитано свыше 42 тыс. писем и дипломатических депеш, а секретные расходы на перлюстрацию возросли с 60 до 80 тыс. рублей серебром в год.[49]
Перлюстрация корреспонденции – это лишь одно из направлений работы политической полиции России. Возможно, и не самое главное. Но, тем не менее, полученная таким образом информация о жизни общества, безусловно, учитывалась правительством и использовалась в управлении страной.
Как справедливо отмечал известный российский исследователь профессор Н. П. Ерошкин, «большинство сведений Департамент полиции получал от охранных отделений, жандармских управлений, заведующих заграничного сыска и от так называемых “черных кабинетов”…».[50]
Любопытна сама технология перлюстрационного процесса. В исторической литературе есть упоминание о том, что примерно с 80-х годов XIX в. вплоть до падения самодержавия в России при смене каждого министра внутренних дел в здании министерства появлялся старичок в потертом мундире. Он записывался на прием к новому министру и, оказавшись в его кабинете, молча протягивал министру конверт. Распечатав его, министр обнаруживал указ Александра II, дававший право старшему цензору М. Г. Мардарьеву руководить делом перлюстрации писем на Петербургском почтамте. Почтительно попросив вновь запечатать конверт, Мардарьев удалялся. Больше его никто не видел в министерстве до следующей смены министра.
О существовании «черных кабинетов» при почтамтах крупных городов России знали буквально считанные лица даже в органах политического сыска, и их деятельность была окутана глубочайшей тайной.
Они не значились ни в каких законах Российской империи. Вход в «черный кабинет» был замаскирован, и обслуживающие его чиновники проходили в свое учреждение … через шкаф![51] По воспоминаниям бывшего цензора С. Майского, дверь в цензуру была всегда заперта американским замком, и всем приходившим туда как на службу, так и по делу надо было звонить. Дежуривший в передней старичок-сторож «своих» впускал в канцелярию, а посторонних просил посидеть в приемной, куда к ним выходил для переговоров начальник цензуры или кто-либо из чиновников. «Канцелярией» назывался ряд комнат, куда подавались из газетной экспедиции почтамта все без исключения иностранные бандерольные отправления (прейскуранты, печатные листки, газеты, журналы и пр.) для просмотра. Бандероли, не содержавшие в себе повременных изданий, просматривались очень поверхностно и тотчас же отправлялись вниз, в экспедицию, для сортировки и доставки адресатам, а газеты и журналы задерживались в цензуре и поступали в цензировку.
Цензорами иностранных газет и журналов состояли люди весьма почтенные, все с высшим образованием и служившие, кроме цензуры, где они были заняты только по утрам и в дежурные дни по вечерам, еще и в других учреждениях: в Министерстве иностранных дел, Университете, или учителями средних учебных заведений.
Эти цензоры в общей сложности владели всеми европейскими и азиатскими языками и среди них были даже выдающиеся лингвисты-полиглоты, свободно говорившие на 15–20, а один – даже на 26 языках.
За помещением «канцелярии», называемым иначе «гласным» отделением цензуры, находился кабинет старшего цензора Михаила Георгиевича Мардарьева, который, подобно церберу, караулил вход в «негласную», или «секретную половину», т. е. в «черный кабинет». Официальное название этого учреждения – «секретная экспедиция».[52]
Вход в «черный кабинет» был замаскирован большим желтым шкафом казенного типа, являвшимся входом в «секретную экспедицию». Хотя, возможно, это лишь просто легенда, поскольку протокол осмотра Петроградского почтамта в мае 1917 г. засвидетельствовал, что иностранная цензура имела два изолированного друг от друга помещения, в одно из которых посторонние не допускались. Шкаф в кабинете старшего цензора вполне прозаично использовался по прямому назначению и не прикрывал никаких секретных ходов. На петроградском почтамте не было ни лифтов, ни подъемников, связывавших перлюстрационный пункт с подвальными помещениями. На московском почтамте имелось примитивное устройство из блоков и веревок. Только в Киеве корреспонденция при помощи элеватора подавалась на стол перлюстраторов.
Иным было устройство перлюстрационного пункта в Тифлисе. Пункт находился в квартире В. К. Карпинского, командированного якобы от Министерства народного просвещения для усовершенствования в восточных языках. Он жил под чужим именем по фальшивому паспорту, выданному Департаментом полиции. На случай недоразумений с местной полицией Карпинский носил при себе удостоверение, в котором говорилось, что он является чиновником особых поручений при товарище министра внутренних дел и обыск в его квартире может быть произведен только с разрешения Департамента полиции.[53]
Особая секретность перлюстрационной деятельности обусловливалась тем, что она была не просто противозаконной, но и преступной. Устав уголовного судопроизводства (ст. 368 и ст. 1035) допускал выемку корреспонденции лиц, против которых было возбуждено уголовное преследование, но только с разрешения окружного суда. Жандармы должны были получить разрешение Министерства юстиции. Во всех других случаях Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., 1885 г. грозило нарушителю ссылкой или тюремным заключением.
Ограниченный штат чиновников (в Петербурге – 12, в Москве – 7, в других городах – от 2 до 5 человек) успевал ежедневно ознакомиться с огромным числом писем (например, в Петербурге 2–3 тыс. писем) как важных политических и общественных деятелей, так и крупнейших чиновников. Интересно то, что Плеве, вступив на пост министра внутренних дел в 1902 г. обнаружил в столе своего предшественника, бывшего министра Сипягина, выписки из собственных дел его, Плеве, и писем жены, добытые путем перлюстрации. Перлюстрации подлежали вообще подозрительные корреспонденты и адресаты. Особенно тщательно проверялись письма, поступающие из-за границы или направленные из России за рубеж. Они прочитывались, из них делались выписки, наиболее «интересные» письма фотографировались.
Выписки из перлюстрированных писем поступали в Департамент полиции. Ежегодно Департамент полиции составлял сводный отчет о перлюстрации за год.[54]
В конце XIX в. намного расширился аппарат Министерства внутренних дел, в частности штаты полицейских учреждений. Об этом наглядно свидетельствует следующий пример. Половина всех чиновников России, а это 32 395 человек, состояли на службе в двух министерствах: внутренних дел и юстиции. Причем удельный вес чиновников приходился в основном на суд и полицию, в том числе тайную. В содержании этого аппарата ложилось тяжелым бременем на государство, хотя эффективности было мало. В огромных размерах процветало взяточничество и воровство. Вообще государственный аппарат в конце XIX в., рос быстрее в три раза, чем население страны.[55]
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Перлюстрация корреспонденции и почтовая военная цензура в России и СССР"
Книги похожие на "Перлюстрация корреспонденции и почтовая военная цензура в России и СССР" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Александр Смыкалин - Перлюстрация корреспонденции и почтовая военная цензура в России и СССР"
Отзывы читателей о книге "Перлюстрация корреспонденции и почтовая военная цензура в России и СССР", комментарии и мнения людей о произведении.