Анна Виневская - Тайна хрустального дома

• Название: Тайна хрустального дома
• Автор: Анна Виневская
• Жанр: Современные любовные романы

Увлекательная психологическая драма, описывающая историю одного лета. Молодая женщина в поиске своего счастья, своего мужчины и своего жизненного пути. Кажется, что это обычная история, однако те ситуации, в которые попадает героиня книги, заставляют нас задуматься о том, так ли все просто в нашей жизни? Книга написана по мотивам тренингов по системно-векторной психологии Юрия Бурлана.

---

Тайна хрустального дома история одного лета Анна Виневская

© Анна Виневская, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Мы живем, наполняя себя продуктами чужой деятельности. Мы потребляем то, что произведено другими. Обретя сознание после восьмичасового сна, мы начинаем потреблять. Но знаем ли мы, что мы потребляем? Мерилом успешности в любой сфере человеческой деятельности является произведенный продукт. Литературные или музыкальные произведения, станки, здания, техника, идеи – все, что производит человеческая масса в своей совокупности, есть продукты ее жизнедеятельности.

Накопленная критическая масса этих продуктов стремится к тому, чтобы обрести форму. И эта форма должна соответствовать запросам потребителя, иначе ее не замечают, не используют, и она создает интеллектуальный и материальный балласт. Запросы современного потребителя довольно капризны и непостоянны в непрерывной гонке за новым, неизведанным, не открытым.

Откуда появляются новинки, если мы живем в рамках закона, стандарта, шаблона? Мы живем в тисках дресс-кодов, правил поведения, наказаний и санкций за неисполнение закона, ограничений, а в целом, мы перечитываем руководство к жизни, которое определяется только двумя словами: «нет» и «нельзя»! Стандартизация и ограничения современного общества заводят в тупик, и сжимают тиски свободной мысли. Именно эта свободная творческая мысль производит намерение узнать о строении ядра атома или исследовать законы земного притяжения, познать гармонию музыки или гармонию законов природы.

Мысль рождается не в тисках стандарта, хотя она этот стандарт и порождает. Свободная творческая мысль – это искра, вылетевшая из пламени вечности и озарившая путь человечества огнем Прометея. Эта мысль живет по своим законам – это законы самой вселенной. Как гармоничны струны вселенной, так гармонична и музыка мысли в свободном полете – полете творчества.

Объединяющее творческое начало, сотворенное в первом атоме, в цветке эдельвейса, в первом плаче ребенка, кантате Баха, – является ли все это стандартом? Можем ли мы сказать, что луч робкого весеннего солнца, хруст теплой хлебной корки, запах свежескошенной летней полуденной травы так манящи для нас, потому что соответствуют законам и рамочным представлениям? Где истоки того особенного знания о мироздании и творческом начале?

Любовь… вот, что движет гармонией этого мира. Внутренняя сила жизни, рожденная любовью, озаряющая путеводной звездой творческую свободную мысль, создает тот потенциал, который заставляет двигаться атомы, планеты, галактики, каждый новый день начинать как первый и последний, открывать неизведанное, рождать творческие сущности и, наконец, крутить гигантский маховик жизни во вселенной. Любовь рождает творчество, как родник рождает реку. И неважно, облачено ли творчество в законы гармонии или оно свободно существует в вариациях живого и неживого во вселенной, преломляется ли оно законами социальной жизни или правилами грамматики в тетрадке первоклассника.

Ясно то, что творческая свободная мысль, опираясь на фундамент шаблонов, законов и норм, рожденная и вдохновленная любовью живет вне ограничений, вне времени и вне пространства. Творчество безгранично, как безграничная вселенная, единственным законом которой является любовь…

А. Виневская

История одного лета «Тайна хрустального дома» написана на «одном дыхании». В ее основу положены лекции по системно-векторной психологии Юрия Бурлана, которые проводятся на портале http://www.yburlan.ru. Сюжет истории придуман совместно с писателем Клищенко Татьяной.

Системные заметки путешественника по времени – это не автобиографические истории. Их персонажи являются вымышленными. Любое сходство с действительностью является случайным. Эти истории написаны также на основе тренингов по системно-векторной психологии Юрия Бурлана.

Пляски в вечности

Мир есть госпиталь для неизлечимых.

Артур Шопенгауэр

Окно было раскрыто настежь. Стояли жаркие летние дни. Раскаленное уличное марево вязкой неподвижностью наваливалось на плечи, липко обволакивая и гася любое желание. Не хотелось уже ничего. В открытое окно доносился уличный шум, пронзительно и настойчиво звали Колю, раздраженно лаяли собаки, где-то ругались пьяные люди. Потные мысли тяжелым грузом оседали на дне мозга. Середина лета душно и устало висела над провинциальным южным городом.

Обмотавшись мокрым полотенцем, она утомленно побрела на кухню…

Последний год своей замужней жизни она жила с усталой мыслью о том, что эта кухня, надоевшая жареная картошка, бесконечные воспоминания мужа о детстве на Сахалине превращают ее жизнь в мрачную клетку, из которой есть только один выход. Куда? Она не хотела об этом думать. Иногда эти мысли сами лезли в голову.

Сидя в душном маленьком полуподвальном помещении издательской бухгалтерии, ежедневно проводя десятки счетов, сводя дебет с кредитом чужой жизни, она каждый раз, колотя отчаянными пальцами по жертвенному калькулятору, мечтала найти кнопку, чтобы открыть себя – замурованную в тесную клетку быта, безысходности и отчаяния.

А вечером после душной, набитой безликими счетами комнаты, она приходила в такую же удушающую однообразным бытом маленькую двухкомнатную квартиру, жарила на ужин картошку и выслушивала бесконечный рассказ мужа о счастливом детстве. И сидя напротив него, наблюдая за его чавкающим, хлюпающим и жующим ртом, вытянутой майкой, свисающей на уже оформившийся живот, выпученными коленками трико, она не думала и не мечтала уже ни о чем.

– Прекрати чавкать! – кричала она. Посмотри на меня! Моя жизнь, словно клетка. Я здесь пустое место! Ты не видишь меня! Я для тебя лишь старая ненужная мебель, стена, на которую ты не обращаешь внимания! Я безразлична тебе!

И видя, что муж от ее истерики впадает в ступор, она продолжала, повышая тембр голоса и уже выкрикивая слова и фразы, словно вкрикивая их в сознание своего мужа, стараясь впечатать то, что она ощущает, в его нервную систему.

– Мне нечего даже одеть! Я скоро буду ходить голая!

Видя какой эффект вызывают ее крики, она, чтобы усилить впечатление от своих слов, подходила к шкафу с посудой и начинала бить все, что попадало ей под руку. Кидала в сердцах, с чувством, сопровождая каждую тарелку или чашку известной ему из таких истерик фразой о том, что она – ненужная мебель, стена, пустое место.

Накричавшись, нарыдавшись, перебив часть посуды, она успокаивалась до следующей Луны. И на пике эмоционального накала все начиналось снова…

Вместе с новым утром приходили надоевшие звуки: вот шаркающие стоптанные тапочки мужа, бульканье воды в кипящем чайнике, звон чашек, бурчание ей вслед о том, что все заботливые жены готовят мужу завтрак, а она – неблагодарная бесхозяйственная неумеха. Да, и не понимают здесь ни его самого, не уважают его мать, его дочь от предыдущего брака и всю его родню.

И снова цифры, счета, жареная картошка…

Разнообразие мужчин в ее жизни сменялось их же однообразием. Словно какой-то рок преследовал ее. Не избалованная мужским вниманием, она соглашалась на первую встречу, потом на вторую, потом становилось жалко мужика от услышанных рассказов о несчастном детстве, о больной маме у него на руках, о мечте найти женщину, которая бы понимала, ведь ему так мало надо в жизни – только чуточку счастья. Потом она словно теряла себя, пытаясь обогреть его, и, будто ныряла в глубину без скафандра, оглушенная своей же жалостью, каким-то наступившим безволием и втянутостью в его жизнь. А года через три – оглушенная, связанная по рукам и ногам непонятным и обязательным долгом перед ним, вдруг опомнившись, лихорадочно искала возможность убежать, скрыться, исчезнуть.

Что происходило с ней за эти три года? Заботы, желание угодить, мысли об общем ребенке… Но дети не рождались, угодить становилось все труднее и труднее. И тогда тоска знакомым силуэтом усаживалась у изголовья кровати и перебирала длинными влажными пальцами ее мысли, собирала их в косы, вплетая темный образ безысходности.

Может быть поменять обои? Или купить новые туфли? Так жить невозможно. Нужно что-то менять. И тогда она или била посуду, или вспыхнувшее стремление к новизне заглушало на какой-то миг тоску. Ей чудилось, что жизнь обретала новые краски. И это воодушевление, эта потребность к красоте, казалось, придавала воздушность ее итак легкому телу, блеск ее погасшим за стеклами очков глазам, смысл ее бессмысленному существованию.

Клеились обои, покупались новые туфли или даже платье, проходило и возбуждающее чувство новизны. Но оставалась снова пустота, оставались размеренность и скупость провинциальной жизни, будни с чужим детством на Сахалине, чужими детьми от прежних непонятых браков.