Владимир Владыкин - В каждом доме война

• Название: В каждом доме война
• Автор: Владимир Владыкин
• Жанр: Историческая проза

Остросюжетный роман В. А. Владыкина «В каждом доме война» охватывает события от начала ВОВ и до конца неурожайного 1947 года. Как и предыдущие книги из цикла о селе «Пущенные по миру», «Беглая Русь», он правдиво отражает жизнь народа в годы оккупации и сопротивления. Яркие пейзажи органично вплетены в словесную ткань произведения. Автор коснулся темы участия казачества на стороне немцев. Показана трагедия казачества, которое не приняло советскую власть и боролось с ней на стороне немцев.

---

– Полковник, вы ведёте себя как пособник большевиков, поэтому мы рассматриваем сей факт как предательство наших общих интересов. Хотя у нас имеются свои претензии к советам, и мы намерены с ними сражаться…

С комендантом Левенихом, которому часто приходилось выступать перед горожанами, ездила по городу переводчица, бывшая учительница немецкого языка, которой Павлов велел перевести его объяснение ситуации. Но Левених поднял кверху руку в чёрной перчатке и заговорил на ломанном русском:

– О, я карошо понимай тебъя, Сергей Васильевич. Ти смелый атамань, ми в тебе не ошиблись. Но мне говорять, чтё ти атамана Краснова, как этё мягко сказаль, не любишь…

– А зачем мне его любить, он же не женщина? – в казарме раздался дружный смех. А Павлов продолжал: – У нас с генералом Красновым ещё с гражданской давние счёты. Если бы они тогда относились добрее к населению и не вытаскивали часто шомпола, то красные не смогли бы нас победить и солдаты не перебегали к ним батареями, ротами, полками. Вот и вам бы я советовал не драть с крестьян три шкуры. Вы понимаете, что такое сдать в день тридцать литров молока, а по станицам и того больше? Я такой приказ не могу полностью выполнять, а станичные атаманы, прислуживая вам, самовольничают. Вы насадили крепостной строй, а вольным казачкам, у которых малые дети, это претит.

– Чтё ти болтаешь, Сергей Васильевич, ми саботаж ваш не потерпим, наш армия и госпиталь должна бить снабжена продовольствий. И не смущай своих казачек. Ми и такь с ними мирно живьёмь… Вот фрау Елень, – указал он на переводчицу, – подтверждать умей…

Павлов презрительно скривил голову и как-то недобро посмотрел на женщину, которая смутилась и что-то по немецки сказала коменданту.

– Ми для населений в хуторах и станицах открыли медицинский снабжений, мне подсказывает фрау Елень. А ти больша не говори, чьтё ми к населений плёхо относимся. А васи докторя под началием Синебрюхина открыль частный клиник для киндер врача и геникологая.

С этими словами полковник фон Левених, отдав честь, удалился из расположения казаков, некоторым из которых приходилось охранять военнопленных недалеко от мясокомбината и на пустырях, обнесённых забором и колючей проволокой. Казаки пытались уговаривать военнопленных перейти на их сторону, чтобы их не угнали в Германию. Немцы отбирали наиболее выносливых, отдавали своим врачам на медосмотр, а потом самых здоровых переводили в другое место, где подготавливали усиленным питанием для отправки. Однако немногие поддавались уговорам казаков, полагая, что против них таким образом готовили какую-то провокацию…

Из города Павлов со своими отрядами уходил на боевые задания в основном по ночам, так как боялся, что подпольщики, с которыми они вели непримиримую борьбу, могли передать красным об их расположении…

Но скоро Павлов понял, что немцы ему не доверяют. Да и некоторые свои казаки ведут не к единению всех казачьих сил, а к раздроблению. Он договорился с полицаями их хутора Татарка о проведении тайного совещания казачьих атаманов и пригласил на него П.Ф.Письменскова, А. И. Кундрюцкова, полковника Т.К.Хоруженко, а также своих помощников А.И.Сюсюкина, П. М. Духопельникова. Несколько хуторских и станичных атаманов, которые действовали на свой страх и риск и не подчинялись Павлову, не приехали, в частности старшина Греков, есаул Т. И. Доманов…

Перед тем, как привести высоких гостей, полицай Иннокентий Свербилин пришёл к известной в хуторе скаредной казачке Фелицате, которая после смерти мужа жила одна и мало с кем из хуторских контактировала. И вот ей накануне Кеша сказал:

– Фелица, ты мне сготовь снеди человек на десять и чтобы никто не узнал. Ты поняла, что сгутарил?

– Дак чего тут непонятного. И что они у меня будут делать, эти важные шишки?

– Ты давай мне без разговоров, выполняй, что тебе велено! Завтра приду вечером не один, а сама, как я посмотрю на тебя, чтоб мигом слиняла.

– А чего ты меня выгоняешь, Кешка, я же со своими невестками не в ладу, а чи не знаешь?

– Мне это без разницы. Иди к моей, да обскажи ей, где у тебя спрятаны все сокровища. Знаю, достались от твоего не хуже тебя скупердяя-муженька. Золото, учти, нужно на общее дело против большевиков…

– И кто ж тебе такую ахинею сплёл, да ничего у меня нема. А еды наготовлю, как сказал.

– Вот-вот, ладно, мне сейчас некогда о твоём схороне балакать. Смотри, в другой раз душу выну, ежли не покажешь! – и с этими грозными словами Кеша исчез.

Фелица всплакнула и решила подальше схоронить то, что у неё действительно осталось не только от мужа, но и от своих…

На следующий день она исполнила поручение полицая, наготовила закуски холодной и горячей. К приходу гостей выставила всё на стол и стала ждать. Стук раздался в окно, Фелица побежала открывать дверь: в сени следом за Кешей вошли сначала два человека, потом ещё несколько. Полицай полыхнул глазищами на хозяйку и та быстро оделась и тенью выскочила из своей хаты. Кеша чинно провёл гостей в светлую горницу, где горела керосиновая лампа прямо над столом.

– О, снедь с парком и холодная! – воскликнул Походный Атаман Павлов. – Господа, не будем церемониться, приглашаю к столу!

Кеша посмотрел, как чинно рассаживались гости и немного подождал: а вдруг его соизволят пригласить? Но тут он увидел, как полный офицер в немецкой форме посмотрел пытливо на него и сказал снисходительно:

– Голубчик, оставь нас, ступай себе, – он сделал этот жест рукой и Кеша скоро удалился. Письменсков отправился закрыть за ним дверь. Когда он вернулся, Павлов было встал:

– Не церемоньтесь, Сергей Васильевич, – произнёс Духопельников. – Давайте без повестки и сразу к делу. Что вас заставило нас собрать?

– Мне жаль, приехали не все, кого мы приглашали, – начал не вставая с места Павлов. – Не знаю, как кого, но меня волнует разброд в наших рядах. Кому-то, видно, интересно заигрывать с немцами даже после того, как мы объявили против большевиков второй казачий Сполох. Некоторые атаманы предпочитают не подчиняться Главному штабу. Полковник И. Н. Кононов со своим конным корпусом ведёт бои с красными частями в районе Ростова и Таганрога. Кононов был майором Красной армии, командовал стрелоковым полком 155-й дивизии. В августе этого года он со своими бойцами на Белорусском направлении сдался в плен, и причём, говорят, сделал это с зажжёнными свечами, чтобы перейти на сторону немцев. Он героически проявил себя в боях в составе немецких войск и ему было поручено создать эскадрон. Его пример – как надо дейстовать – для нас весьма поучителен. Мы должны помнить, что сражаемся в рядах немцев с большевиками за освобождение Дона и всей России. А для этого нам необходима самостоятельная борьба. Моя личная цель – проникнуть в тыл Красной армии, поднять там восстание, где, я уверен, все по горло сыты большевиками. Хотя мне горько воевать с собственным народом…

– А вас никто не заставляет, – перебил Духопельников, который взял вилку и накалывал солёные грибки и спокойно ел, пока говорил Павлов.

– Что вы имеете в виду, Платон Михайлович? – слегка раздражаясь, спросил Павлов.

– Я сказал, с народом не воюйте. Но этот народ в свой час вас первого поставит к стенке?

– Вы не верите в дело освобождения Донщины от большевиков и установления Донской республики?

– Я для этого и уполномочен генералом Красновым наладить наше общее дело.

– Ну так налаживайте и меньше разъежайте с немецкими офицерами по городу, – вспылил Сергей Васильевич. – Между прочим, слух дошёл, как вы сами к нему в Берлин пожаловали…

– Вы, которого я назначил Походным Атаманом, меня в праздности обвиняете? Я первый на Дону поднял казаков и за этим поехал к Краснову! – вскочил с места Духопельников. – А ну, Тимофей Константинович, – обратился он к Хоруженко, – объясните Павлову, кто вам помогал создать казачий полк?

– Позвольте, господа, не нужно спорить по мелочам, – заговорил примирительно Хоруженко. – Платон Михайлович написал лично объявление в газету о принятии на службу казаков и они охотно откликнулись…

– Хорошо, я это тоже сделал, тогда, господа, слушайте мои команды, но не Абвера. Почему вы должны выполнять их приказы, а не наши? Я хорошо вижу, что происходит в казачьем движении, кто-то сознательно против меня настраивает казаков… Кстати, моё доверие вам небезгранично. Единственно в ком я не сомневаюсь – это начальнику ростовского Штаба господину Адмиралову. Если бы между нами, как с ним, установилось такое же тесное взаимопонимание, мы бы достигли такой сплочённости в освободительном движении, что теперь обошлись бы без этого совещания…

– Ох, и горячая у вас голова, Сергей Васильевич, мы избрали вас Походным Атаманом, а вы хотите играть в казаков разбойников? Кто вам даст пойти поперёк немецкого командования? – сказал Духопельников.