Владимир Владыкин - Пущенные по миру

• Название: Пущенные по миру
• Автор: Владимир Владыкин
• Жанр: Историческая проза

Исторический роман В. А. Владыкина «Пущенные по миру» в двух книгах: в первой – «Разорённые» – о трагических последствиях коллективизации в 20—30-е годы прошлого века. Во второй – «В чужом краю» – автор показывает голод и борьбу за выживание. И как партийные и советские чиновники ради карьеры шли на предательство и подлость, как беженцы от голода и репрессий в голой степи строили посёлок. Произведение основано на реальных событиях и написано народным языком в лучших реалистических традициях.

---

Пущенные по миру Роман в двух книгах. Хроника народной жизни (1917—1934) Владимир Владыкин

© Владимир Владыкин, 2016

© Андрей Филиппович Сазонов, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О романе В. А. Владыкина «Пущенные по миру»

Владимир Владыкин написал очень нужный на сегодняшний день роман, хотя действие его развивается в 20—30-е годы прошлого века. Нужный как познавательный. Он адресован прежде всего тем людям, которых живо интересует история своей страны и которые хотят понять причины перестройки общественного строя в СССР и России. Причин было множество, речь не о них. Автор романа рассказывает об истоках наших бед, когда партийные функционеры-большевики были озабочены не улучшением жизни народа, не подъёмом экономики, а поиском врагов народа. В немалой степени это коснулось крестьян. Сразу после революции им дали землю. Вроде бы осуществилась их вековая мечта – теперь трудись на себя, плати государству налоги и живи припеваючи.

Но большевикам такое положение дел оказалось не по нутру. «Индивидуализму – нет!» И Сталин задумал коллективизацию как «процесс добровольного объединения мелких единоличных крестьянских хозяйств в крупные кооперативные социалистические хозяйства». Такова была «программная установка аграрной политики компартии в социалистическом преобразовании советской деревни», которое привело к тому, что русская деревня оказалась за чертой поступательного развития и нынче стоит на грани вымирания. Школьникам и студентам вдалбливали в сознание, что с 1929 года началось массовое добровольное вступление крестьян в колхозы, что к 1936 году полностью сложился колхозный строй, что сформировался новый класс – колхозное крестьянство. Коллективизация, утверждали тогдашние учебники, проходила в острой классовой борьбе основной массы крестьян с кулачеством…

Обо всём этом – роман Владимира Владыкина, но с точностью до наоборот. Автор пишет о том, что крестьян сгоняли в колхозы по принуждению, отбирали землю и скот, а тех, кто не хотел вступать в колхоз, облагали непосильными налогами, объявляли врагами народа и все движимое и недвижимое имущество конфисковывали в пользу советов, а хозяев ссылали на Соловки…

Роман «Пущенные по миру» отвечает всем основным требованиям литературоведения. Он отражает сложный жизненный процесс. В нём много действующих лиц, судьбы и интересы которых сталкиваются и переплетаются. Характеры людей освещаются в разных проявлениях их жизни.

Чтобы почувствовать вкус романа, приведу небольшой отрывок из беседы секретаря райкома с сотрудником госбезопасности, которого он направил в колхоз шпионить за людьми и набирать на них компромат.

«Значит, меня ругали на чём свет стоит, что я им не создал райских условий проживания? Вот чего захотели, дармоеды! А кто их спас от голода? Неблагодарные! Ленин народ избаловал своими посулами справедливой жизни. А её народу сразу давать нельзя. Ибо совсем перестанут власть уважать. То сейчас они от нас без конца что-то ждут, на что-то надеются, а когда наступит изобилие, что тогда от нас останется? Да то самое – народ от нас отречётся. Вот поэтому надлежит держать его в чёрном теле, рано ещё отказываться от крутых мер…».

Роман В. Владыкина – живой и яркий отклик на события времён коллективизации и раскулачивания. Автор смело вводит в своё произведение животрепещущие темы любви и ненависти, выразительные образы разных партийных и советских руководителей, активистов колхозного движения и его противников. Язык и стиль романа на уровне требований художественной литературы, благодаря чему роман легко читается, уводит читателя в те далекие годы и события, негативные отголоски которых мы переживаем до сих пор. В этом большая познавательная роль романа «Пущенные по миру», он должен увидеть свет. Его должны прочесть учителя и школьники, руководители и воспитатели…

Заслуженный работник культуры РФ Н. А. Денисова

Книга первая Разорённые

Светлой памяти

дедушки Петра Тимофеевича

и бабушки Марии Власьевны

Глава 1

Старый южный город Новочеркасск почти в любую погоду хорошо виден издалека, особенно когда подъезжаешь к нему на поезде с северной стороны. Со дня основания он стоит на огромном высоком холме, прозванном издавна в народе Бирючьим Кутом; его омывают две реки: на юге-востоке Аксай, на севере Тузлов. И как раз от подножия города, где эта река, словно в гордом порыве, стальной дугой сворачивает в безбрежную даль займища, в этом самом месте на трёх бетонных опорах через реку переброшен железнодорожный мост, по которому днём и ночью громыхают пассажирские поезда и товарные составы. Сразу за обоими неширокими притоками Дона в необъятную даль разбегается займище и уходит за дымчатый горизонт и сливается с сизым небом.

Ещё в незапамятные времена через Тузлов навели деревянный мост, минуя который дорога, мощённая булыжником, поднималась в гору к Триумфальным воротам, возведённым ещё в 1817 году в честь победы над Наполеоном и приезда императора Александра первого. И вот уже не один десяток лет этот мост, который не раз перестраивался, связывал старый город с новостройками, которые развернулись на просторном займище, где в 1932 году началось строительство паровозостроительного завода. Современные микрорайоны Соцгород и Октябрьский в те годы только начинали своё летоисчисление с земляночных поселений, и только после Великой Отечественной войны с 1945 года одновременно с другими заводами и предприятиями там вставали жилые кварталы как из частных домов, так и многоэтажек. Второй (большей частью сельский) намеревался шагнуть чуть ли не под самую станицу Персиановскую. Впоследствии молодой промышленный район всё больше разрастался, продолжая занимать свободные земли…

Но вернёмся к 1934 году, когда насильственная коллективизация деревни была почти завершена, а в городе был прочно взят курс на индустриализацию, о нэпе в старом казачьем городе уже мало что напоминало. К тому же вскоре по стране смерчем пронёсся голод, унесший за два года миллионы людей. Но о том, что в этом была повинна недальновидная политика большевиков, вслух остерегались высказываться. Однако и без слов было ясно, что некогда оживлённые рынки – Азовский и Сенной – почти пустовали, на продукты обменивались дорогие вещи. А в булочных если хлеб и появлялся, то не всегда был в свободной продаже, так как им приторговывали из-под полы по спекулятивным ценам. И несмотря на перебои с продовольствием, которого катастрофически не хватало, жизнь ни на минуту не замирала, люди во что бы то ни стало стремились выжить, одолеть нужду…

В старой части города сносились отжившие свой век полуподвальные и кособокие казачьи курени, а на их месте вырастали многоэтажные дома, при которых открывались продовольственные и промышленные магазины. По булыжным мостовым центральных улиц то шли пешком, то ехали на бричках, запряжённых лошадьми, или на первых отечественных грузовиках горожане и приезжие. Коренное население, в основном состоявшее из казачества, с горечью вспоминало годы нэпа, остатки которого ещё можно было встретить: частный ларёк, торговавший вином и папиросами, а то и частную сапожную мастерскую как знак проявления либерализма местными властями. Впрочем, со временем к рукам прибрали и эти точки, которые преобразовали в государственные…

* * *

В северо-западной части города Новочеркасска, на перекрёстке двух покатых улиц, на высоком фундаменте из красно-бурого кирпича стоял большой двухэтажный дом. На первом этаже располагалось правление колхоза «Новая жизнь», который три года назад организовал сельский райком партии, относившийся в те времена к городу. Правление занимало всего две комнаты, а в остальных шести жили семьи вербованных из других областей. Второй этаж был уже полностью заселён новоприезжими. Последнюю квартиру недавно заняла многодетная семья Зябликовых, прибывшая из Калужской области.

Фёдор Савельевич, почти сорокалетний мужик среднего роста, коренастый и светло-русый, солнечным мартовским днём попутным грузовиком привёз с вокзала на новое место жительства свою семидесятилетнюю больную мать Ефросинью, тридцатитрёхлетнюю жену Екатерину и своих четверых детей. Первенцем была единственная дочь Нина, которой шёл десятый год. Из троих её братьев старший – семилетний Денис, младшие Боря и Витя были погодками; в начале зимы меньшему сыну пошёл шестой годочек.

В этот же день, по приезде, когда доставили остаток своего небогатого скарба и внесли в квартиру на второй этаж, Фёдор Савельевич почти с ходу, даже не став перекуривать, собрался идти в правление колхоза. Однако Екатерина, глядя на мужа измученными, усталыми глазами, таившими тревогу, мягко его остановила: