Владимир Бурматов - Современные революционные технологии. Стратегия, технология и тактика «цветных» революций

• Название: Современные революционные технологии. Стратегия, технология и тактика «цветных» революций
• Автор: Владимир Бурматов
• Жанр: Психология, социальное
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98604-257-2

«Цветные» революции стали обыденной формой реализации изменений в современном мире. XXI век уже по праву называют веком революций. Среди них наибольшую известность получили «оранжевая», «тюльпановая», грузинская «революция роз». В книге рассмотрены философские и культурные предпосылки такого типа революций, способы их финансирования, стратегия и тактика. Кратко изложена история возникновения и развития доктрины «цветных» революций. Книга будет интересна специалистам по международным отношениям, историкам, политологам и широкому кругу читателей, интересующихся проблемами революционных технологий.

---

По мнению ряда культурологов, всякая политическая группа, желающая захватить власть, должна разработать свою программу, свое понимание культуры, эстетических, нравственных и моральных ценностей. Новое мировоззрение с особой шкалой ценностей необходимо, чтобы доказать право на национальное лидерство. Но этого недостаточно, нужные идеалы необходимо укоренить в массовой культуре, сделав их наследием нации, сцементировать ими общество так, чтобы социальные и культурные перемены двигались в нужном русле Ясно, что массы не способны к такой работе. Другими словами, для этой цели необходимо выделить особый слой людей, специализирующихся на концептуальном обосновании культурной революции. В современном обществе не кто-нибудь, а интеллектуалы конструируют модели культурных и политических установок. Именно создание и распространение идеологий, установление или подрыв того или иного правления – главный смысл существования интеллигенции.

Франкфуртцы считали, что революции должны предшествовать «революция человека», его «великий отказ». Маркузе в «Очерке об освобождении» писал: «…Всех мятежников объединяет одно – глубина отказа»[74], т. е. общая отрешенность от капитализма, от его науки и культуры, образования, воспитания, семейных ценностей и др. Так, например, Т. Адорно в работе «Авторитарная личность» высказывается в характерном для «критической теории» ракурсе, согласно которому никакое прямое насилие не может сохранить и обеспечить целостность какой бы то ни было семьи, всякого общества и любой социальной группы, если внутри сознания членов этого сообщества не будет господствовать вера в авторитет[75]. При таком подходе авторитет главы семьи и родителей, государства и президента лишается объективной основы и превращается в самодовлеющее психическое явление «ложного сознания», допускающее экзистенциалистское или неофрейдистское обоснование. По мнению Т. Адорно, если в семье христианской и сугубо капиталистической главенствует авторитарный отец, с большой долей вероятности можно предположить, что его потомки вырастут расистами и фашистами. Поэтому необходим отказ от устоявшихся семейных ценностей и обычаев. Чарльз Сайкс, старший научный сотрудник Висконсинского центра политических исследований, говоря о книге «Авторитарная личность», писал, что это – «бескомпромиссный приговор буржуазной цивилизации, при том, что воззрения, ранее считавшиеся не более чем старомодными, ныне, по этой книге, признаются фашистскими и недостойными психологически здорового человека»[76]. Уничтожение института семьи франкфуртцы считали одним из важнейших этапов современных революций.

Впрочем, враждебность к институту семьи не была в неомарксизме абсолютно новой. Еще К. Маркс в «Немецкой идеологии» писал, что при патриархальном укладе мужчины воспринимали женщин и детей как свою собственность[77]. В «Происхождении семьи, частной собственности и государства» Энгельс также утверждал, что патриархальная семья испокон веку вела к дискриминации женщин[78].

В целом, «Великий Отказ» можно охарактеризовать как «абсолютное отрицание» современного общества и современной «репрессивной культуры»[79]. Т. Адорно писал: «После Освенцима любая культура вместе с любой ее уничижительной критикой – всего лишь мусор..»[80]. Культурологи полагают, что лобовая атака на современную культуру имела целью развенчать ложные образы реальности, где все возвращается на круги своя, обслуживая власть. Культурная революция должна сломать духовно и изменить человека, и созданный в ходе революции новый человек должен был построить новое общество.

Полномасштабная культурно-социальная революция, таким образом, связана с быстрым и ненасильственным захватом существующих культурных и политических институтов, мобилизацией новых групп в политику и культуру – создание новых культурных и политических институтов. В общем, сначала терпят крушение культурные и политические институты старого режима; за этим следует мобилизация новых групп в политику и затем создание новых культурных и политических институтов

Культурная революция разрушает старый общественный порядок с его классами. Рождаются новые, более общие источники морали и ценности. Многие культурологи считают, что наиболее значительным достижением революции и является резкое изменение культурных ценностей и установок.

Революция связана с моральным обновлением. На смену типичным образцам поведения старого общества приходят новые образцы.

По мнению франкфуртцев, тотальная критика традиционной культуры и общественных устоев способствует возникновению депрессии и порождает «культурный пессимизм», ощущение полной безнадежности и отчаяния, когда люди, свободные и преуспевающие, начинают воспринимать свою страну как угнетателя, как общество, не заслуживающее любви и верности. Неомарксисты считали культурный пессимизм необходимым предварительным условием революционных перемен. В целом на начальном этапе культурной революции проводится очернение практически всех институтов государства. Скептическое отношение к традициям, моральным нормам должно стать отправной точкой культурной революции.

Даже техника и наука, по мнению франкфуртцев, выступают в современном мире не столько в качестве производительной силы, сколько в роли новой, всех подавляющей и подчиняющей идеологии, поэтому они должны быть подвергнуты отрицанию.

В арсенале теоретических средств «критической теории» общества довольно видное место занимает концепция «сексуальной революции», в основе которой лежит теории З. Фрейда. Уже в начале 1930-х годов, когда были опубликованы «Экономическо-философские рукописи 1844 г.» К. Маркса, представители Франкфуртской школы обнаружили, что вопросы, волновавшие молодого К. Маркса, во многом совпадают с темами, обсуждаемыми среди учеников З. Фрейда. Обнаружилось, что К. Маркс усиленно работал над фундаментальными проблемами сущности и существования человека, его свободы и рабства, отчуждения и преодоления отчужденных сил, смысла истории[81]. Подобно К. Марксу, З. Фрейд исходил из реальных человеческих потребностей, таких, как любовь и голод, прослеживал их судьбу во враждебной человеку среде. И К. Маркс, и З. Фрейд подчеркивали в первую очередь антагонизмы, существующие между отдельными компонентами общества или психики. Если марксизм представляет собой критику капиталистической системы хозяйства, то психоанализ – критику буржуазной морали. Франкфуртцы попытались соединить марксистскую интерпретацию общественного процесса с фрейдовской интерпретацией индивидуальной психологии.

Причем это не классический фрейдизм, сводящий все к подавлению сексуальности, к либидо. От З. Фрейда франкфуртцы оставили только само понятие бессознательного. В сфере бессознательного находятся не только сексуальные стремления, но также многочисленные страхи и желания, имеющие совершенно иную природу. Но для Франкфуртской школы принципиальный интерес представляло не индивидуальное, а массовое сознание. Поэтому в их работах акцент делается на юнговском понятии «коллективного бессознательного».

Это – фактический разрыв с фрейдизмом, для которого бессознательное всегда есть нечто индивидуализированное. Но исследование «коллективного бессознательного» требует по понятным причинам обращения к той или иной социально-философской концепции. Таковую франкфуртцы находят в марксизме, воспринятом в духе раннего К. Маркса как систематическая и всесторонняя научная критика капиталистической системы.

Общие положения фрейдо-марксизма, или неофрейдизма, воспринятые Франкфуртской школой, можно свести к следующему. Согласно теории Г. Маркузе, в подсознательных мотивах поведения человека происходит непрерывная борьба основных инстинктов, например, жизнеутверждающего эроса и инстинкта смерти (танатоса). Но человек в борьбе с окружающей природой и общественной средой вынужден подавлять, сублимировать, а затем преобразовывать проявление инстинктов, подсознательных мотивов и руководствоваться «принципам реальности». Неограниченное удовлетворение первоначального инстинктивного стремления к наслаждениям опасно для жизни человека в обществе, и поэтому он принужден «принцип удовольствия» подчинить «принципу реальности».

Человек ограничивает и видоизменяет удовлетворение своих потребностей в соответствии с «реальными» общественными условиями. Его потребности заменяются на более «культурные», подчиняющие человека обществу. Разум человека, его внимание и память, его способность к суждениям и оценкам превращаются из свободного проявления самосознания в «репрессивное» орудие подавления индивида.

Выход из этого положения франкфуртцы видят в распространении революции за пределы социально-экономических отношений, на область психологических основ поведения людей, на структуру их инстинктов. Необходимо освобождение сексуальности (предпосылки для которого уже созданы принципом производительности), благодаря чему рухнет большая часть репрессивных ограничений, и с помощью самосублимации сексуальности и сублимации влечения к смерти сформируется новый порядок, новая организация общества, новая культура, которая будет основываться на эротических, либидозных, но несексуальных связях индивидов друг с другом.