Александр Широкорад - Битва за Русскую Арктику

• Название: Битва за Русскую Арктику
• Автор: Александр Широкорад
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-2820-3,978-5-4444-8087-8

Когда в XVI веке английские и голландские купцы впервые ступили на Кольский полуостров, Шпицберген и Новую Землю они, к удивлению своему, обнаружили там русских поселенцев, занимавшихся будничной работой.

Книга рассказывает о восьми веках освоения северных земель нашими предками, об отважных путешественниках и полярниках, летчиках и моряках, героически сражавшихся во льдах Арктики в ходе мировых войн, о секретных аэродромах на льдинах, на которых в годы холодной войны базировались стратегические бомбардировщики.

Холодная война закончилась, однако Арктика по-прежнему является ареной противоборства России и Запада.

Верно ли, что большая часть мировых запасов нефти и газа находится на дне и островах Ледовитого океана? Растают ли льды Арктики в XXI веке? Как могут быть решены запутанные территориальные споры в Арктике? Об этом и другом читатель узнает из этой книги.

---

Архангельскому адмиралтейству принадлежит завод Ширшемский, лежащий при речке Ширше, или Ширшеме, впадающей в Двину с левой стороны, в семи верстах выше города. Завод этот действует водою. Там приготовляются все нужнейшие для адмиралтейства предметы: пилятся доски, точатся шкивы, нагели, отливаются медные и чугунные вещи и прочее. Прежде ковались тут и якоря; ныне же как якоря, так и пушки доставляются из Кронштадта морем. Как из Кронштадта в Архангельск, так и обратно отправляется ежегодно транспорт в 700 и 800 тонн, который в первом случае грузится якорями, пушками, ворсою, мундирными и другими для порта нужными материалами, а в последнем – смолою, густою и жидкою, алебастром, железными осечками и прочим. Купеческих верфей в Архангельске было четыре: две на правом берегу Двины, в пяти и в восьми верстах выше города, и две на левом берегу реки Маймаксы. Структурой управления Архангельский отличался несколько от других портов. В 1820 г., когда звания главного командира порта и генерал-губернатора архангельского, вологодского и олонецкого соединены были в одном лице, определен был в контору главного командира чиновник, управляющий ее делами, когда генерал-губернатор отлучается для обозрения губерний своих.

«Начиная от Соломбалы по берегу Двины еще версты на две продолжался непрерывный ряд строений. Тут находились таможенная контора, где осматривались купеческие суда; магазины и лавки со всякими материалами и вещами, для кораблей потребными; жилища людей, всем этим промышляющих; сараи, где хранятся для отпуска за море доски, которые тут же в разных местах и пилятся, и прочее. Все это пространство называется собственно Гаванью, потому что все приходящие к порту купеческие суда тут останавливаются, выгружаются, нагружаются и починяются. Товары доставляются к ним из городских пакгаузов на барках и таким же образом с них снимаются. Прелюбопытное зрелище, как эти барки, более 100 футов длиной и более 40 шириной, буксируются. Под каждую запрягается 6, 8, 10 и более карбасов. На карбасе бывает по три и четыре гребца, работающих каждый двумя веслами; когда ветер позволяет, ставят они два шпринтовных паруса, и в таком случае буксир от барки привязывают к грот-мачте заднего карбаса. Правильность движений их удивительна: мне не случилось видеть ни разу, чтобы хотя один баркас из десяти вышел из своего порядка, – все они, и с огромною баркою, как будто одной машиной управляются. Поднимаясь в верх реки (для этого избирают всегда время прилива), имеют они более работы, но менее опасности; этот путь сопровождается обыкновенно веселыми их песнями. Напротив того, спускаться легче, но гораздо опаснее: потребен необыкновенный навык и внимательность, чтобы не быть прижатым ни к мели, ни к берегу и не “навалить” ни на одно из множества судов, между которыми нужно пройти; должно для этого знать до малейшей тонкости, где как действует течение. Иногда гребут они вдоль реки, иногда поперек, иногда к правому берегу, иногда к левому, наконец, с такою же ловкостью, несомые иногда течением со скоростью двух узлов, причаливают к своему кораблю. Гавань, где по открытии навигации рождается живость и вечное движение, замечаемые обыкновенно на пристанях торговых городов, есть место прогулки соломбальских жителей в летние дни. Моряк идет туда подышать приятным ему запахом смолы и каменного угля.

В гавани, повыше всех купеческих судов и в полуверсте от адмиралтейства, становится внутренняя портовая брандвахта. Гавань служит пристанищем для купеческих судов только в летнюю пору – на зиму оставаться тут нельзя из-за опасности от весеннего льда. Купеческие суда зимуют в реках Маймаксе и Повракулке, но ладьи и тому подобные малые суда остаются на зиму и у городского берега, против Гостиного двора.

Казенные суда отправляются на зиму в Лапоминскую гавань, также и просто Лапоминкою называемую, устроенную на этот предмет в 1734 году на правом берегу реки, в 25 верстах ниже города. В этом месте берег, вдавшись в две версты к северу, образует бухту. Острова, перед нею лежащие, и узкая между ними протока, не допуская льда во время водополья, защищают место это от опасных для судов ледоплавов, которым они в открытых местах подвержены бывают. Они стоят тут, ошвартовясь к палам. На берегу находятся дома для жительства смотрителя, офицеров и служителей, киленбанка, магазины для сохранения вещей, судам принадлежащих, и прочее, а в 150 саженях, к северо-востоку от всех строений – дом для карантина, на случай прихода судов подозрительных или надлежащим образом не очищенных»14.

Военные суда, построенные в Архангельске, переходили на Балтику, а иной раз сразу на Средиземное море. Обычно это делалось за одну навигацию, в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств суда зимовали в Екатериненской гавани. Обратно с Балтики на Север до середины XIX века ходили только транспорты, шлюпы и пинки, которые перевозили в Архангельск пушки и металлические изделия для строительства кораблей.

С 1734 г. по 1800 г. в Архангельском порту было построено 104 корабля, больше частью 66-пушечных; 32 фрегата и 62 мелких судна, а в Петербурге и Кронштадте за это же время было построено всего 52 корабля, то есть в два раза меньше. Из 89 кораблей, построенных с 1743 г. по 1800 г., в Кронштадт перешли 50, участь 23 кораблей неизвестна, два разбились в Средиземном море, два переведены в Черное море, а остальные 11 погибли на пути в Кронштадт. Замечу, что имена кораблям обычно давались при приходе в Кронштадт, куда они шли поодиночке или отрядами.

С 1800 г. по 1850 г. в Архангельске и Петербурге построили одинаковое количество кораблей – по 48. К этому времени на месте двух Соломбальских казарм для морских служителей, построенных в 1740 г., выросла целая Адмиралтейская слобода с 12 тысячами жителей.

С переходом всего флота на паровые установки строительство кораблей в Архангельске стало еще более сложно. Однако с 1851 г. по 1860 г. все же было построено 9 клиперов15 и фрегатов, отправленных под парусами для установки винтового двигателя в Кронштадт, пока последний из них не потерпел серьезной аварии при спуске, уткнувшись в противоположный берег.

Естественные препятствия, возникшие при переходе к железному судостроению, привели к упразднению Архангельского судостроительного порта, что и произошло 5 марта 1862 г. Портовые заведения были распроданы с аукциона, а в Архангельске оставлены лишь Гидрографическая часть и Управление маяками и лоцией Белого моря.

Глава 4 Великая Северная экспедиция

Вопрос о том, соединяются ли материки Азии и Америки или разделены проливом, очень волновал одного из величайших ученых своего времени, немецкого философа Готфрида Вильгельма Лейбница (1646–1716). По совету Лейбница Петр I распорядился производить в России наблюдения над отклонением магнитной стрелки, пользовался его советами в деле упорядочения законов и, наконец, согласился учредить Академию наук в Петербурге, для чего поручил философу разработать план.

Во время беседы с Петром в Карлсбаде Лейбниц поднял вопрос о чрезвычайно важных для страны географических открытиях, и прежде всего о наиболее дорогой для него идее отыскания пути из арктического моря в Тихий океан. О том, насколько большое значение философ придавал этой идее, не перестававшей его волновать до самой смерти, можно узнать из его записки, составленной им в 1697 г. специально для Петра и найденной профессором Герье в Ганноверской библиотеке. Здесь среди советов и указаний, как поднять культуру в России, уже прямо ставится вопрос о необходимости организации крупной экспедиции для обследования берегов северо-восточной Азии с конечной ее целью – определить, соединяются ли Азия с Америкой или же разделяется проливом.

Заканчивая свою записку, Лейбниц так рисует себе положение границ Азии и Америки: «Только в одном месте эта граница не исследована, большая полоса земли тянется далеко на север, к так называемому, хотя еще и не известному Ледовитому мысу, и нужно было бы исследовать, существует ли этот мыс и оканчивается ли им та полоса земли. Я полагаю, что туземцы окрестной области могли бы предпринять такое путешествие в летние месяцы, когда солнце почти не заходит, и совершить его если не сразу, то по крайней мере постепенно, тем более что, вероятно, возможно устроить стоянки и с их помощью подвигаться все далее. Исследование это может быть произведено не только сухим путем, но еще легче водою по обеим сторонам. Тогда, может быть, объяснится, суживается ли там суша или расширяется, а следовательно, увеличивается или уменьшается вероятность, что она оканчивается мысом. Морское течение, порода рыб и другие условия на тех и других берегах, может быть, еще прежде дадут возможность судить о том, соединяются ли моря, находящиеся по обе ее стороны».

Лейбниц неустанно с тех пор напоминал Петру о необходимости организовать эту экспедицию и говорил своим соотечественникам: «Я надеюсь, что через него мы узнаем, соединена ли Азия с Америкой».