Анна Марианис - Николай Рерих. Мистерия жизни и тайна творчества

• Название: Николай Рерих. Мистерия жизни и тайна творчества
• Автор: Анна Марианис
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-80098-8

В этой книге подробно описан жизненный и творческий путь великого русского художника, мыслителя, общественного деятеля Н. К. Рериха. Особое внимание уделено самым таинственным страницам биографии Рериха, связанным с его сотрудничеством с Учителями гималайского Белого Братства и с той духовной миссией, которая была вверена ими художнику. Чтобы дать читателю представление о живописном творчестве Н. К. Рериха, в книгу включено приложение – цветные репродукции около 300 картин и их фрагментов.

---

«Куинджи, посылая денежную помощь бедным, добавлял: «Только не говорите, от кого»»,[56] – вспоминал в своих очерках Рерих. «Одна из обычных радостей Куинджи была помогать бедным – так, чтобы они не знали, откуда пришло благодеяние».[57]

Любимому учителю Рерих посвятил не один свой очерк. Стоит пролистать страницы воспоминаний Рериха о наставнике:

«…Мощный Куинджи был не только великим художником, но также был и великим Учителем жизни».[58]

Молодому Рериху на всю жизнь запомнились мудрые суждения Куинджи и о человеческих характерах, и об особых жизненных ситуациях. В той школе жизни, которую предстояло пройти Николаю Рериху, жизненный опыт Куинджи во многом помог ему.

«Куинджи умел быть суровым, но никто не был таким трогательным. Произнеся жестокую критику о картине, он зачастую спешил вернуться с ободрением: «Впрочем, каждый может думать по-своему. Иначе искусство не росло бы».

Куинджи знал человеческие особенности. Когда ему передали о некоей клевете о нем, он задумался и прошептал: «Странно! Я этому человеку никакого добра не сделал».[59]

«Коли загоните в угол, даже овца кусаться начнет» – так знал Куинджи природу человеческую.

«Одни способны написать даже грязь на дороге, но разве в том реализм?» – говорил Куинджи, изучая свет луны.

«Сделайте так, чтобы иначе и сделать не могли, тогда поверят», – говорил Куинджи об убедительности.

<…> Когда же Куинджи слышал оправдания какой-то неудачи, он внушительно замечал: «Этто, объяснить-то все можно, а вот ты пойди да и победи».

Прекрасную победу одерживал Куинджи, когда писал приволье русских степей, величавые струи Днепра, когда грезил о сиянии звезд…».[60]

Одной из главных черт Куинджи как педагога был дух свободы творческого самовыражения. Его система преподавания основывалась не на догматической приверженности признанным методикам, а на уважении творческой индивидуальности будущих художников. Эта черта была особенно важна для Рериха с его неповторимо индивидуальным творческим потенциалом. Биограф Рериха С. Эрнст писал о мастерской Куинджи: «Здесь веяло то бодрое чувство жизни, которым был богат сам учитель, здесь ценили самую живопись, здесь поощряли развитие индивидуальности, позволяли затрагивать те темы, к которым чувствовалась склонность (Куинджи любил разнообразие замыслов)».[61]

Архип Иванович по-особенному относился и к работе с натуры. С одной стороны, он требовал от учеников умения запоминать прекрасные природные уголки так, чтобы картина потом создавалась не с этюдов, а по памяти. С другой стороны, Куинджи считал, что художник не должен быть механическим копировальщиком природных красот и пейзажи на картинах не должны напоминать безликие фотографии. Главным в картине для Архипа Ивановича было отношение к изображаемому самого художника.

Куинджи со своими воспитанниками. Третий справа в верхнем ряду – Н. Рерих

Много лет спустя ученица Рерихов в Америке Зинаида Григорьевна Фосдик так запишет запомнившиеся ей слова Николая Константиновича о пейзажной живописи: «Н. К.[62] сделал набросок одной скалы карандашом. Между прочим, он говорит, что художник обыкновенно рисует [с натуры] прибой, небо, скалы, и часто получается фотография, то есть то, что лишь слепой не увидит. А главное – это подметить в природе настроение и передать его на полотне».[63]

Не имевший собственных детей Куинджи относился к своим ученикам по-отечески. Некоторых он даже поддерживал материально, но главное – он действительно был для них не только педагогом-наставником живописи, но и учителем жизни, а иногда – и защитником от несправедливых претензий. Как писал об учителе Николай Константинович, «…боец был Куинджи, не боялся выступать за учащихся, за молодых, а его суровые, правдивые суждения в Совете Академии были грозными громами против всех несправедливостей. Своеобычный способ выражений, выразительная краткость и мощь голоса навсегда врезались в память слушателей его речи».[64]

Молодые художники чувствовали незаурядные человеческие качества этого сурового на вид педагога и питали к нему искреннюю, неподдельную любовь. Да и сами куинджисты, как их называли в Академии, многому, видимо, научились у любимого наставника: в их среде царил особый дух товарищества, сплоченности и взаимной поддержки. Это подчеркивал и Николай Константинович в своих воспоминаниях: «И между собою ученики Куинджи остались в особых неразрывных отношениях. Учитель сумел не только вооружить к творчеству и жизненной борьбе, но и спаять в общем служении искусству и человечеству».[65]

«Гонец»

В 1895–1896 годах Николай Рерих написал две картины на русские темы: «Утро богатырства Киевского» и «Вечер богатырства Киевского». Эти картины передавали былинную историю русского богатырского воинства: по преданию, когда богатырю старого поколения – Святогору – пришло время покинуть мир, он отдал часть своей силы Илье Муромцу, символически передав прежние славные традиции новому поколению богатырей. На картине «Утро богатырства Киевского» изображен стоящий на горе гроб Святогора и едущий вниз с горы Илья Муромец.

Но, как повествуют далее былинные предания, новое поколение богатырей загордилось своей силой. Богатыри стали говорить, что способны победить в бою даже высшие, небесные силы, и тем самым прогневили их. В качестве наказания за гордыню небожители наслали на богатырей чары, заставившие их окаменеть. На полотне «Вечер богатырства Киевского» изображен окаменевший богатырь на коне – так закончилась история легендарного богатырства.

«Вечер богатырства Киевского». 1895 (1896)

В 1896 году у художника возник план по созданию целой серии произведений, посвященных жизни Древней Руси. Он решил назвать серию «Начало Руси. Славяне». В ней Рерих намеревался отразить многие значимые моменты древнерусской истории. Первым в этой серии стало полотно «Гонец: восстал род на род». Эта картина должна была стать своеобразным прологом для последующих произведений. В записных книжках художника были изложены сюжеты других картин, которые должны были войти в эту серию:

«1. Славяне. (Поселок. Сходка. Говорит выборный. Взаимные отношения старого и молодого элементов.)

2. Гадание. (Перед походом. Старик и кудесник у Даждьбоговой криницы.)

3. После битвы (междоусобной).

4. Победители. (С первым снегом – домой с добычей.)

5. Побежденные. (На рынке в Царьграде. Параллель между пышными византийцами и большим живым куском мяса – толпою пленных. Купцы арабы. Служилые варяги.)

6. Варяги (в ладьях – на море).

7. Полунощные гости (весенний наезд варягов в славянский поселок).

8. Князь. (Прием дани. Постройка укреплений. Идолы.)

9. Апофеоз. Курганы».[66]

Этот список не был единственным, были у Рериха и другие варианты сюжетов картин для задуманной им серии. Куинджи и Стасов, конечно же, одобрили и поддержали замысел молодого художника. Историческая живопись Рериха была уникальна: благодаря синтетическим познаниям художника в его картинах искусство гармонично сочеталось с наукой, фантазия – с подлинными данными истории, археологии, этнографии. Ученый и художник в одном лице, Рерих отражал жизнь древних славян не просто красиво и эмоционально – он отражал ее правдиво. Он писал: «1896 год. Академия Художеств. Уже складывается сюита «Славяне». Задуманы «Гонец: восстал род на род» и «Сходятся старцы», и «Поход», и «Город строят». Читаются летописи. Стасов открывает сокровища Публичной библиотеки. В Изваре из старого птичника переделана мастерская. Собраны волчьи и рысьи меха. Нужно славянам и оружие. В придорожной кузне почерневший кузнец кует меч, настоящий, железный, точь-в-точь, как мы находили в курганах. Долго этот меч находился в кладовой».[67]

В этой мастерской, ранее служившей сараем, Рерих писал своего «Гонца». Этой картине суждена была особая роль: она стала его дипломной работой в Академии художеств. Начиная работу над «Гонцом», Рерих не знал, что окончание Академии для него и других воспитанников Куинджи станет весьма необычным.

В 1897 году в Академии вспыхнули студенческие волнения. Начались они с того, что тогдашний ректор Академии, человек авторитарный и резкий, разговаривал с одним из учащихся в таком грубом тоне, что студенты созвали общее собрание и потребовали, чтобы ректор извинился перед оскорбленным учеником. Преподавательский коллектив категорически отверг это требование, и в ответ на это студенты объявили забастовку и не явились на занятия. Куинджи переживал из-за случившегося и сделал попытку урегулировать конфликт – без ведома руководства Академии пришел на студенческую сходку и просил академистов приступить к занятиям.

Но «высокие покровители» Академии художеств явно неадекватно восприняли попытки авторитетного, любимого студентами педагога уладить конфликт. Возмущенный поступком знаменитого художника, великий князь Владимир Александрович, бывший почетным президентом Академии, обвинил Куинджи в том, что он оказывает «вредное влияние» на студентов, и потребовал, чтобы он подал в отставку. Рерих писал об этой ситуации в своем очерке: «Куинджи умел защитить неправо пострадавшего. Ученики Академии часто не знали, кто смело вставал на их защиту. «Этто, не трогайте молодых».