Анна Марианис - Николай Рерих. Мистерия жизни и тайна творчества

• Название: Николай Рерих. Мистерия жизни и тайна творчества
• Автор: Анна Марианис
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-80098-8

В этой книге подробно описан жизненный и творческий путь великого русского художника, мыслителя, общественного деятеля Н. К. Рериха. Особое внимание уделено самым таинственным страницам биографии Рериха, связанным с его сотрудничеством с Учителями гималайского Белого Братства и с той духовной миссией, которая была вверена ими художнику. Чтобы дать читателю представление о живописном творчестве Н. К. Рериха, в книгу включено приложение – цветные репродукции около 300 картин и их фрагментов.

---

Елена была одной из первых красавиц столичного Петербурга. Родственники надеялись, что при ее красоте и обаянии она выйдет замуж за состоятельного человека, что в их понимании было основой благополучной и счастливой жизни. Но у Елены были свои представления о счастье, весьма отличные от взглядов ее родных и сверстниц. Целью ее жизни было вовсе не богатство и не жизнь в золотой клетке, а познание и духовная самореализация. Она чувствовала себя чужой в обществе богатых женихов из аристократических семей. За ней ухаживал единственный сын и наследник миллионера, которому принадлежало Волжское пароходство; о таком женихе мечтали все петербургские красавицы. Он сделал ей предложение, но Елена отказала ему. Материальные интересы никогда не превалировали в ее душе над духовными потребностями. Конечно, ее родные не могли понять этого. Елену с юных лет интересовали книги, музыка и искусство – настоящее, духовное искусство. А поскольку в ту эпоху замужество было едва ли не главным средством самореализации для девушки из дворянской семьи, то Елена твердо решила выйти замуж только за представителя творческой среды. Когда же такой человек – в лице Николая Рериха – наконец-то появился в ее жизни, вся ее родня выступила против этого брака.

Е. И. Рерих. 1900

Мать Николая Константиновича тоже не одобряла выбора сына, она мечтала найти ему жену по своему вкусу. Однако она не стала оказывать давление на Николая. Елене пришлось много труднее – родственники в категорической форме требовали от нее отказаться от брака с художником, и молодой девушке надо было проявить много терпения, выдержки и дипломатии, чтобы отстоять свой выбор наперекор родне.

Началась долгая борьба, завершившаяся в конце концов победой молодой пары – им удалось отстоять свое решение и буквально отвоевать свое счастье.

Тяжелая пора

В 1900 году семью Рерихов постигло несчастье – умер глава семьи, Константин Федорович Рерих. Он всегда очень много работал и, как это часто бывает у мужчин, не берег своего здоровья, много курил. «Не любил лечиться отец. Уже давно врачи требовали отдых. Но он не знал жизни без работы. Просили его не курить или уменьшить курение, ибо грозило отравление никотином, но он отвечал: «Курить – умереть и не курить – умереть»»,[93] – писал Николай Константинович в очерке, посвященном отцу.

Перед смертью Константина Федоровича мучило тяжелое нервное расстройство; ему казалось, что все ополчились против него и думают только о том, как бы ему навредить. Врачи мало чем могли помочь, беспокойство больного только усиливалось. Мария Васильевна тяжело переживала болезнь мужа, видимо чувствуя, что он скоро оставит этот мир. Переживал и Николай, причем сразу за обоих родителей: состояние отца внушало серьезную тревогу, а мама постоянно плакала из-за этого. В одном из писем Елене Ивановне молодой художник писал: «Теперь у меня настроение отчаянное, да и у всех нас такое же. Завтра будет окончательная консультация относительно отца. А если его не возьмутся поместить? – тогда нам всем остается погибать. А если с ним что-либо произойдет во время помещения, – тогда вечный упрек будет. А если ему худо будет в больнице? Всякие такие вопросы мучают всех ужасно, все ходят с головною болью. <…> Сейчас в доме мертвая тишина – перед грозой. Были доктора и все ушли к знакомому А. А. Бруммеру для совещания. <…>

Мамаша за это время стала как бы прозрачная и все плачет <…>. Даже и мне, хотя, как Ты знаешь, мы с отцом не много-то понимали друг друга, но и то делается жутко».[94]

Как следует далее из письма, после консультации врачи решили поместить Константина Федоровича на лечение в частную клинику. У Николая ныло сердце: он предчувствовал недоброе. «У меня щемит сердце, чую скверное», – писал он в том же письме невесте.

Вскоре молодой человек навестил отца в клинике. Константин Федорович чувствовал себя вроде бы неплохо, но Николай не мог подавить в себе чувства тоски. «Отец чувствует себя хорошо. Вчера я навестил его; редко я чувствовал себя в таком скверном положении, особенно было скверно, когда он собрался провожать меня до станции, – ибо из больницы ему выходить, конечно, не разрешено»,[95] – писал художник Елене Ивановне.

Плохие предчувствия не обманули Николая: его отцу не суждено было выйти из клиники. Он умер ночью, во сне.

Елена Ивановна, как могла, поддерживала молодого художника своими письмами в эту тяжелую для него пору.

После смерти Константина Федоровича его нотариальная контора была ликвидирована, наследство разделено между всеми членами семьи. Мечта Константина Федоровича так и не сбылась: ни один из его трех сыновей не захотел унаследовать его профессию вместе с принадлежавшей ему нотариальной конторой. Один брат Николая, Владимир, с юности интересовался сельским хозяйством; он стал агробиологом, занимался исследовательской и преподавательской работой. Самый младший в семье Рерихов, Борис, стал архитектором и художником и тоже преподавал.

Свою часть отцовского наследства Николай решил потратить на поездку за границу на учебу – он уже давно мечтал поработать в мастерской какого-нибудь известного европейского преподавателя живописи. В сентябре 1900 года Рерих уехал в Париж, где открылась Всемирная выставка с огромным художественным отделом, и после выставки остался там на год для работы в мастерской Кормона.

В Париже

Настроение молодого художника в момент отъезда из Петербурга за границу было тяжелым: недавние похороны отца, скорбь и печаль матери оставили незаживающую рану в душе, а помимо этого, тяжким грузом лежала на сердце неопределенность в отношениях с Еленой Ивановной. Николай прекрасно понимал, что, несмотря на внешнюю любезность Екатерины Васильевны по отношению к нему, она не хотела видеть его мужем своей дочери. Насколько сложные чувства в тот момент владели душой молодого человека, видно из письма, написанного им Елене Ивановне прямо из поезда: «Милая моя Лада, итак, я еду. Не многим пожелаю я такого состояния, каково мое теперь. Что-то сломалось, не я – наоборот, я после вчерашнего конца разговора нашего, я стал даже цельнее, но сломалось что-то вокруг меня; я чувствую, что я что-то порвал, вырвался из какого-то заколдованного круга.

И все же, мое самое хорошее осталось невредимо, осталось, чтобы расти и крепнуть. Я верю в Тебя, моя хорошая, и, быть может, все к хорошему.

Знаешь, у Тебя большая душа и глубокая. Когда ехал на вокзал, вдруг нестерпимо захотелось мне заехать к Тебе и еще раз, хоть минутку посмотреть [зачеркнуто] и разок поцеловать Тебя, мою славную. <…>

А вдруг Ты забудешь меня? А вдруг Тебя развлекут? А вдруг Ты заболеешь. Такие вопросы мучают меня – нет, нет, да и подымутся, нет, нет, да и засосут. Напиши, милая, успокой меня».[96]

Но сила воли помогала превозмочь плохое настроение, отодвинуть в сторону личные переживания и эмоции ради той цели, которая привела его в Париж: учеба, совершенствование своего мастерства.

По дороге в Париж Рерих ненадолго остановился в Берлине, откуда совершил краткую поездку в Дрезден, а затем отправился во Францию. И вот наконец овеянный славой Париж – Мекка всех современных художников, крупнейший центр мирового искусства, где к тому же проходит Всемирная выставка.

Вскоре после приезда молодой художник писал Стасову:

«2 ноября н[ового] с[тиля] 1900 г., вечер.

Глубокоуважаемый, дорогой Владимир Васильевич.

Сейчас я устроился в мастерской. Мой адрес теперь: Rue de Faubourge St. Honoré, 235. Представьте себе: довольно большая комната, простая постель, умывальник, 3 стула, мольберт, белый стол, на нем лампочка, освещает она небольшой круг – все остальное убежало в темноту. За столом сижу я – пишу Вам. На улице шумит жизнь, а в комнате тихо, и голые стены и маленькая дверка дают какое-то тюремное настроение, и мне одному скучновато. Хорошо еще, что работа не допустит такой пакости, как хандра. Правильно Вы говорите: дальше от всяких больших компаний. Может быть, эта одиночная дорога и труднее многих, но зато достигнутое именно этим путем будет попрочнее многого прочего».[97]

Оказавшись в Париже, этой Мекке современного искусства, Рерих не очаровывается суетностью знаменитого города, обилием быстро сменяющих друг друга впечатлений. Он снимает большую комнату на одной из улиц и превращает ее в свою мастерскую. Захватывающее течение парижской жизни, широкие бульвары, бесчисленные кафе, пестрая толпа, проносящаяся под окнами его мастерской, не занимают его воображения.

Сокровища Лувра и творения современных французских художников не закрывают от Рериха другую сторону парижской жизни – а именно, ее современную пустоту, мелкую, никчемную суетность, отсутствие в жизни сотен тысяч снующих по улицам людей истинно духовных устремлений.

Уже в те молодые годы Рериху была свойственна удивительная зрелость суждений обо всем, что открывалось его взору; он умел видеть суть явлений, не обманываясь их внешней блестящей оболочкой. И тогда, в 1900 году, судя по письмам художника Е. И. Шапошниковой, он составил себе такое впечатление о Париже, с которым позднее вполне согласится его духовный Учитель, Махатма Мориа, сообщавший Рерихам в 1923 году: «Учите души Порумы и Логвана читать опустошение человечества до явления дикости. Удержите их в понимании разрушения Европы».[98] Речь здесь шла, конечно, о духовно-нравственном разрушении, духовной деградации западного общества.