Алексей Жеребцов - Общая теория публично-правовой обязанности

• Название: Общая теория публично-правовой обязанности
• Автор: Алексей Жеребцов
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-94201-656-2

В работе рассмотрено социально-философское, правовое и публично-правовое понимание и сущность правовой (юридической) обязанности, ее значение для публично-правового отношения и иных публично-правовых явлений и процессов.

Адресована преподавателям, студентам юридических вузов и факультетов, иным лицам, интересующимся проблемами публичного права.

---

Автор концепции выделяет следующие признаки права, отражающие одновременно и его структуру: 1) наличие у субъектов коммуникации взаимообусловленных прав и обязанностей; таким образом, право возникает только при наличии правовых субъектов, как специфическое отношение между ними. Если есть один субъект, обладающий правом, то есть и другой, обладающий обязанностями по отношению к данному праву. «Там, где отсутствует правовая взаимообусловленность поведения членов общества, определяемая их правами и обязанностями (т. е. там, где отсутствует правовая коммуникация), там отсутствует и право»;[118] 2) наличие текстуально обусловленных, социально признанных и общеобязательных правил поведения. Этот признак указывает на качественную специфику тех норм, которые могут получить значение правовых. «Социальная признанность норм основывается в их социально-ценностном значении. Воля законодателя, если она не «вписывается» в существующую социальную систему ценностей, не может породить правовой текст, интерпретация которого инициировала бы возникновение права».[119] Ценность данной теории, в контексте нашего исследования, сводится к тому, что связь права и обязанности обусловливается приоритетом права, а обязанность является необходимым сопутствующим элементом содержания правоотношения. Данный подход в целом достаточно интересен и полезен в контексте нашего исследования. В рамках данной теории понимания права присутствует утверждение о том, что в позитивном информационно-коммуникативном характере права обязанность, с одной стороны, выступает как оценочная категория обязанности, а с другой – обязанность есть выраженная в нормативно-правовом предписании информация о должном и необходимом поведении субъекта.[120] Данный подход к пониманию юридической обязанности отражает субъективный и объективный характер обязанности как информационно-коммуникативного феномена. Такой подход к оценке юридической обязанности, к сожалению, ничего нового в понимание данного явления не вносит, а лишь отражает реальное бытие социальной и правовой (юридической) обязанности.

Диалогическая концепция правопонимания И. Л. Честнова сводится к следующим положениям. Поскольку современное состояние общества характеризуется переходом от эпохи модерна к постмодернизму, то и «право, которое способствовало такой патовой ситуации, должно уступить место принципиально иному типу нормативного регулирования».[121] Далее он отмечает, что «для формирующегося права общества эпохи постмодерна характерны следующие черты: – это право с постоянно изменяющимся содержанием, т. е. это такое правопонимание, в котором акцент делается не на статику, а на динамику права (механизм воспроизводства права) при сохранении его нормативности; – это право, в которое возвращен «действующий субъект», т. е. право – это не объективированная и отчужденная от субъекта данность, а созданная и реализуемая человеческой активностью правовая реальность; – это право, которое соединяет объективность (выражающую нормативность) с активностью субъекта; – это диалогическое (полифоническое) право, распадающееся на противоположные моменты (должное и сущее, материальное и идеальное, общее и особенное и т. д.), которые обусловливают друг друга, переходят друг в друга и обеспечивают его перманентное становление, которое никогда не будет завершенным».[122] Диалогический тип правопонимания, таким образом, исходит из многомерности и многогранности права, включая в качестве важнейшего элемента человека. Человек, с одной стороны, создает право, изменяет его и «воспроизводит своими практическими действиями». Иными словами, реальность права возникает не с момента его создания законодателем, а когда правило поведения трансформируется в правопорядок. «С этой точки зрения, – как утверждал И. Л. Честнов, – право представляет собой единство и различие, т. е. диалог уникального (конкретного, фактического взаимодействия – правоотношения, в котором существует субъективное право), и типичного, повторяющегося (объективной нормы права)».[123] Данный тип правопонимания объединяет в себе классические типы правопонимания (позитивизм и юснатурализм), где в основе права лежит именно правоотношение как первооснова реального права. В связи с этим диалогический тип правопонимания имеет определенное единство и с классическим социологическим типом правопонимания. Представляется, что данная теория является очередным шагом в развитии учения о сущности права, углубляя и детализируя существующие научно-теоретические подходы. В этом, по нашему мнению, и заключается ее ценность и научная значимость. Для целей нашего исследования данная теория имеет важное значение в контексте первичности действий субъекта, формирующего право. В связи с этим мы рассматриваем «обязанность» как социальное явление, детерминируемое в правовую, а затем в юридическую обязанность. Следует признать, что изучение диалогической концепции правопонимания позволяет отметить, что данная концепция очень близка к теории феноменолого-экзистенциального правопонимания и вряд ли ее возможно относить к интегративной теории.[124] Это, по нашему мнению, обосновывается следующими обстоятельствами: 1) в рамках данной теории лежит человеческая личность, что напрямую связано с концепцией экзистенции человеческого присутствия как основы данного философского направления; 2) утверждение о том, что право – это не объективированная и отчужденная от субъекта данность, а созданная и реализуемая человеческой активностью правовая реальность. Это есть отражение развивающейся европейской феноменолого-экзистенциальной теории, в соответствии с которой онтологическое восприятие явления вне человеческого действия, поведения невозможно. Суть в данном случае права кроется в вопрошании необходимого и реального поведения субъекта; 3) в основе экзистенциальной теории лежит концепт «трансцендентального Эго (Я в отличие от Другого), феменологической и эйдетической редукции, интенциональности и жизненного мира».[125] Это же положение характерно и для диалогического концепта права, где «право представляет собой единство и различие, т. е. диалог уникального (конкретного, фактического взаимодействия – правоотношения, в котором существует субъективное право) и типичного, повторяющегося (объективной нормы права)».[126]

Концепция реалистического позитивизма, разработанная Р. А. Ромашовым, исходит из понимания феномена «право» в двух направлениях: метафизическом и реалистическом. «Понимание права как метафизической категории предполагает его рассмотрение в чистом виде как некоего феномена, существующего в обществе, но не зависящего от него».[127] Реалистический подход к праву дает его анализ в контексте целенаправленной человеческой деятельности. При этом следует отличать право как явление объективной реальности и его субъективное восприятие. «И в первом, и во втором случае мы сталкиваемся с правом в концептуальном (теоретическом) смысле. Однако любая теория должна быть связана с неким практическим приложением. Поэтому… попытаемся придать праву в ”концептуальном смысле“ практический характер».[128] Для этого в область познания следует включить право в формально-юридическом и функциональном смысле.

В концепции реалистического позитивизма право представлено как комплексная системная категория, включающая следующие составляющие: правовые ценности – идеальные целевые установки, на достижение которых направлено правовое регулирование; правовой опыт – навыки, знания, полученные в результате многократного повторения правовых явлений. Явления должны быть характерны для жизни конкретного социума, поэтому опыт, полученный в результате развития других обществ, заимствовать невозможно, так как невозможно повторить ситуацию, в которой происходило получение и накопление опыта. То есть в понятие права можно включить только практику конкретного общества. Это положение представляется противоречащим критерию интегративного правопонимания, если принимать за критерий применимость интегративной концепции ко всем временам и народам, то правовая традиция, сложившаяся в ходе длительного периода восприятия права и получающая свое практическое воплощение в правовом поведении, лежит в основе практической правореализации. «Традиция зачастую не осознается (по крайней мере, на уровне индивидуального правосознания), однако является реальной с точки зрения воплощения в правовом поведении. В основу российской правовой традиции положено восприятие права не с юридической, а с нравственной точки зрения»;[129] правовая доктрина объединяет документально закрепленные положения, определяющие состояние и развитие правовой системы. «Элементами правовой доктрины являются действующая Конституция, акты и принципы международного права, а также официальные государственные доктрины и концепции. Правовая доктрина не оказывает регулятивно-охранительного воздействия на общественные отношения, но имеет значение для сферы правотворческой деятельности».[130] Данная концепция, с точки зрения юридической обязанности, имеет определенную ценность. Она сводится к определению юридической обязанности как установленной нормами позитивного права меры должного поведения субъектов правоотношений; с другой стороны – стороны реализма – позволяет отметить существующие проблемы осуществления юридической обязанности в процессе их реализации. Эта проблема имеет важное не только теоретическое, но и практическое значение. Далеко не все юридические позитивные нормы конструируются с учетом реальных потребностей правореализации, и тем более далеко не всегда юридическая обязанность осуществляется реально. Это позволяет утверждать, что концепция реалистического позитивизма является теорией юридической практики, что сводит данную теорию к одному из элементов правовой системы общества, а именно юридической практике. Этот элемент позволяет всего лишь отметить один из аспектов внешнего проявления права, что является достаточно узким подходом к характеристике права как явления и юридической обязанности как элемента правового отношения.