Евгений Парушин - Один миг и вся жизнь

• Название: Один миг и вся жизнь
• Автор: Евгений Парушин
• Жанр: Русское современное

Наша жизнь состоит из повседневности. Однако у каждого человека есть несколько моментов, которые оставляют след в душе, определяют существование на много лет вперёд и служат в конце пути вехами при осмыслении прожитого. Иногда такой всплеск оказывается последним мигом и тогда становится самым важным для человека. Этим важным и редким мигам жизни посвящены рассказы и миниатюры в книге, которая перед вами.

---

Один миг и вся жизнь Евгений Парушин

© Евгений Парушин, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Огонь и снег

Человек шёл по горящему лесу. Вокруг пылал огонь. Горели деревья, горел мох и горел он сам. Языки пламени лизали его, проходили насквозь и вызывали дикую, ни с чем несравнимую боль. Но старик упорно шёл в чащу леса в самое пекло. Огонь, боль и тело стало одним целым.

Человек проснулся. Лес исчез. Огонь и боль остались. Дед Гаврила откинул одеяло и сел на кровати. Поздняя ночь. Уличный фонарь освещает комнату и худого, очень старого человека в трусах. Вокруг бесконечная тишина.

Кряхтя и вздыхая Гаврила встал и медленно подошёл к окну. Там в лучах света медленно падают огромные снежинки. Их много, очень много, кажется, что за окном шевелится неведомое белое пушистое и совершенно невесомое существо. Огонь внутри, лёгкий мороз и блаженство снаружи. Пол приятно холодит ступни ног. Гаврила успокоился. Боль не пропала, она спряталась, давая подумать и посмотреть на вальсирующие пушинки.

Старик осмотрелся. Его дом остался таким же, каким был и почти сто лет назад, когда он впервые открыл глаза в этом мире. Отсюда он с братьями и сёстрами ушёл на войну, с которой вернулся один. Сюда, к старикам родителям, он вернулся из города, уйдя на пенсию. Отсюда он проводил их и свою жену в последний путь.

«А ведь всего неделю назад казалось, что впереди ещё много времени» – подумал Гаврила. Память, которая давно растеряла мелкие события прошлого, неплохо хранила недавние события.

Всё началось неожиданно. Гаврила в хорошем настроении собрался позавтракать и вдруг стены начали плавно поворачиваться, пол наклонился и упал на грудь и лицо. На шум прибежала дочь и, причитая, перевернула его на спину. Стены успокоились, они поняли, что вели себя неправильно. Пол стал твёрдым, холодным и горизонтальным.

Дочка помогла Гавриле встать, посадила за стол кушать, а потом вызвала врача. Доктор пришёл быстро и, осмотрев больного, вздохнул, пожелал ему здоровья и вышел в соседнюю комнату, чтобы выписать лекарства и пошептаться с хозяйкой.

Когда он ушёл, дед устроился поудобнее на стуле напротив дочери и приступил к допросу:

– Ну, что сказал наш доктор. Я понимаю так, что дело плохо. Сколько у меня есть времени?

– Ты чего, папа, подлечим мы тебя. Чего это ты надумал, – опустив глаза в пол, бодро проговорила дочь.

Дед Гаврила вздохнул:

– Послушай, доченька, я прожил очень много и много видел. Я хочу понять, сколько мне осталось. Подвести итоги. Вспомнить жену – матушку твою. Посмотреть фотографии друзей, я ведь последний из нашей дружной компании на этом свете. Поболтать с внуками. Не мешайте мне, пожалуйста.

– Папа, я тебя хорошо понимаю, чай самой уже скоро собираться. Ладно, расскажу. Доктор наш говорит, что ещё неделю, другую ты сможешь нормально жить, а потом как получится, – и бесшумно заплакала, как плачут старые измученные жизнью люди.

Дед молча встал и, подойдя к плачущей старой женщине, обнял её за плечи. Прошло около получаса. Бабушка успокоилась и только растеряно хлопала глазами, глядя снизу вверх на отца, который был спокоен и умиротворён как никогда.

Вернувшись на своё место, Гаврила попросил:

– Ты пока молчи, ни с кем ничего не обсуждай. Хочу посмотреть на наших детишек, внуков, правнуков. Но так, чтобы они не на поминки приезжали, а просто в гости. Сможешь не болтать лишнего?

– Да, – вытирая слезы, ответила старушка, – пусть будет так, как ты хочешь. Я постараюсь.

После обеда они достали старый семейный альбом, которому было больше века, и погрузились в воспоминания до поздней ночи. В выходные собралась родня. По дому и участку носились дети, бродили взрослые, а бабушки и дедушки степенно сидели в маленькой комнате и разговаривали о своём, старикашечьем.

Незаметно прошла неделя и вот, вчера вечером Гаврила почувствовал себя неважно. Наглотавшись таблеток, он пожелал дочери спокойной ночи и лёг спать. Уснул быстро с устатку и вот на тебе. Жар снова охватил его. Огонь разгорался, и возвращалась нестерпимая боль во всём теле.

«Позвать дочь?» – подумал старик, но язык распух, и, казалось, не может шевелиться.

«Эх, не буду пугать, пойду постою на крылечке. Может само отпустит» – тихо прошептал он и побрёл к двери.

Стул попался на пути и упал с ужасным грохотом. Гаврила замер, но дочка, слава богу, не проснулась. Покачав головой, он, держась руками за стенки, вышел на крыльцо.

Снег шёл тихо. Каждая снежинка светилась в свете фонаря. «Ух ты! Красотища. Какой подарок судьбы» – подумал дед.

Он спустился с крыльца, пересёк площадку и вошёл по колено в снег на цветочной клумбе. Огонь чуть-чуть отступил. Тогда Гаврила встал на колени и, зачерпнув снег руками, обтёр лицо и грудь. Стало легко и хорошо. Огонь, а потом и боль исчезли. Блаженство охватило его старые и измученные душу и тело.

Утром дочка деда Гаврилы нашла его лежащим ничком во весь рост на клумбе. Снежинки падали, но уже не таяли.

Золотая Рыбка

Они держали друг друга за руки и, улыбаясь, вспоминали прошлое, которое казалось таким близким.

– Помнишь, как мы познакомились? – спросила она.

– Конечно, мы тогда сдали зачёт и остались всей группой, чтобы отметить этот светлый миг, – улыбаясь воспоминаниям, ответил он.

– А я пришла за братом, Петей, думала мы поедем вместе домой и попалась… – проговорила медленно она. Улыбка пробежала по лицу и спряталась в морщинках.

– Ну да, я смотрю, новая девушка в жёлтом платье, очень маленькая. Я тебя в институте до этого видел, просто не обращал внимания, – вспомнил он.

– А ты был такой здоровый, как африканский бегемот, и улыбался как мультяшка.

– А ты была как маленькая рыбка, попавшая в новое место, шарахалась от всех и хлопала ресницами. Ты мне очень понравилась. А помнишь, как ты представилась? Я с Петей! Хорошо, что я сообразил, что он твой брат, а не приятель.

– Ещё бы, напугал ты меня тогда, чудище ужасное, я даже имя своё забыла.

– Я сразу подумал, вот она моя Золотая Рыбка!

– Ну да, представился и сразу – цап.

– Да не цап, а поймал свою Золотую Рыбку. Как ты отчаянно сопротивлялась, помнишь? А потом уселась на руке как ребёнок, подогнула ножки и успокоилась.

– А что толку сопротивляться, я руки моментально об твою башку отбила, а ты довольно урчал и говорил, что массаж тебе нравится.

– Ты такая лёгонькая была, я мог бы весь вечер с тобой на руках танцевать.

– Да, танцевал ты хорошо, немножко страшно было, но очень приятно. Как в кино.

– Ага, а потом мы отметили сдачу зачёта, выпили малость и снова танцевали, пока нас не расшугала уборщица.

– Выпили, если это можно так назвать. Аж целых три бутылки вина из трёх гранёных стаканов, украденных в автомате с газировкой, на двадцать человек. Просто назюзюкались, – она улыбнулась.

– Точно, а Петя твой тут же смылся куда-то с подружкой. Обрадовался, что о сестричке позаботятся.

– А потом ты меня домой провожал, а там, на остановке моя мама, вся на нервах, район неспокойный был, боялась за меня страшно.

– Она такая взъерошенная была. Так хотелось её успокоить.

– Ну, ты и успокоил. Надо же было догадаться и попросить у неё согласие на свадьбу! Она же еле до дома добрела, а потом ещё десять лет поминала мне твою сообразительность.

– Не так было дело, я только спросил, отдаст ли она мне Золотую Рыбку в жёны. Я ведь пошутил, а вон что вышло…

– Шутка мне понравилась. А мама, с испугу, сразу согласилась, даже у меня не спросила. Так отцу и доложила от дверей. Он аж онемел и слова весь вечер вымолвить не мог!

– Да, ты на свадьбе была в том самом платье, своём, золотистом. Я настоял, помнишь?

– Ну, конечно, ты всегда добивался своего. А потом всё было снова как у людей, даже вспомнить нечего. Только дети – два светлых пятнышка. А так работа, проблемы, хлопоты. Да и ты такой большой, а здоровья то никакого. Вон тебе и полтинника нет, а уже два инфаркта схлопотал… Господи, как вы без меня будете?

– Ты не спеши, всё утрясётся, поправишься. Мы ещё внучат понянчим.

– Вряд ли. Меня этот проклятый рак уже доедает. Может тебе повезёт их увидеть.

– Ну что ты, Золотая Рыбка, держись, рано нам.

– Всё, я больше не могу, я тебя люблю – едва шевеля губами, проговорила она и закрыла глаза.

Лёгкая судорога пробежала по её невесомому телу. Он всё понял и медленно сполз со стула на пол, оперся спиной на прикроватный столик, не выпуская крохотной руки жены из своих огромных, плохо слушающихся рук.

Из последних сил он попросил, – Подожди меня, Золотая Рыбка, я с тобой, подожди, ну чуть-чуть подожди, – и провалился в пустоту небытия.