Александра Сашнева - Стихиатрия

• Название: Стихиатрия
• Автор: Александра Сашнева
• Жанр: Поэзия

Стихи Саши Сашневой – короткие истории, притчи, состояния. Это как кино, в которое можно попасть и испытать эти чувства. Чужие чувства – это то, что заставляет нас смотреть кино. Мы хотим пережить чужие истории, лежа на диване на берегу южного моря, в номере отеля или в комнате квартиры, за окном которой воет метель. Чужие истории и чувства – это то, что делает нашу жизнь больше.

---

Стихиатрия рифмованные истории Александра Сашнева

© Александра Сашнева, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Небесная овца по кругу ходит…»

Небесная овца по кругу ходит
Бог перед ней несет свечу
И напевает сладкую мелодию,
А я… Молчу.

«Если свет упадет на золотую песчинку…»

Если свет упадет на золотую песчинку,
То она вспыхнет и будет сиять радостью.
Но сколько не свети на глухую глину —
Из нее ни света, ни счастья не достать.

«Колокольный звон…»

Колокольный звон
День-деледон-дон…
О войне и пожаре всегда он.
Медь гудит в пустоте времен
День-деледон…
Да-да-да-деледон.

«Луна без курса…»

Луна без курса,
У меня нет ресурса
Слушать твои припадки
Купи себе шоколадку.
Понимаю, тебе грустно,
Было тщетно твое искусство,
День без вкуса —
Луна без курса.
Ты – Гертруда,
Вина не пьешь ты,
Хотя и жажда,
Ты ждешь
Когда же придет однажды,
И в том однажды
Ты тихо скажешь —
Ну вот. Вы умерли,
Я права же.
Ты ищешь в каждой
Фразе точку
Опоры – оставить якорь,
Воткнуть заточку.

«Я снесла в ломбард…»

Я снесла в ломбард
Тот золотой браслет,
Что ты подарил
Мне назад много лет.
И теперь запястье
Мое стало легким
И немного пустым,
След – как от веревки.
Почему-то рефлексы
Не проходят быстро,
Есть наверно польза
В этом. И какой-то смысл.
Чем дольше память,
Тем глубже познания,
Вопрос лишь в том,
А нужны ли? Заранее
Все равно, не подстелишь соломки,
Ничего у Бога не выдуришь,
Этот след – будто от веревки,
Почему говорят мне: «Хорошо выглядишь?»

«Я – носитель языка…»

Я – носитель языка,
Несу язык свой огромный, распухший
От разных там жаргонизмов,
Будто он занимается лихорадочно онанизмом,
Везу его на тележке – будто мешок с картошкой,
Тушу барана, груду металлолома!
Еще немного – и я дома.
Я замолчу наконец, и язык спрячу
В стакан со льдом положу его,
Оберну маской успокаивающей.
И буду лежать на диване безъязыко.
Вот кайф-то!

«Она ослепила его бусами, что на юных ключицах…»

Она ослепила его бусами, что на юных ключицах,
Она вязала на спицах тафту его сладких снов.
Намеком своей улыбки она повергала отряды
Красивых, богатых удачливых…
А он один обладал ей – вот задача!
Как же ему удалось?
Он шел вслед за нею ослепший —
Питался ее сиянием,
Как будто гармониус Воннегута.
Никто их не понимал —
Что же держит их вместе?
Весь мир рядом с ней померкнул —
И не могло ни одно зеркало
Ее отразить во всем великолепии.
А он был смешным и нелепым.
Он думал – ее красоты на двоих им хватает.
Он думал: ну пусть она там, в небе летает.
Ослик упрямый. Внезапно упал он.
Внезапно упал он.

«Папа и мама – малыши, потерявшиеся в огромном мире…»

Папа и мама – малыши, потерявшиеся в огромном мире.
Только кажется, что они большие – потому что тесно в квартире.
Хорошо, что есть государство, которое платит им пенсию.
Как бы они жили, если бы знали только одну пионерскую песню,
В которой поется о том, что люди чисты и прекрасны,
О том, что грядет коммунизм – это ясно!
Куда же еще ведет нас великий Кормчий?
Как это прекрасно – быть колхозницей и рабочим.
От чистых идей рождаются чистые дети,
Дети бесплотные – точно ангелы или йетти.
И смотрят на вас, мама-папа, ваши родные дети
И думают – как угораздило нам уродиться у этих
Беспомощных и наивных сирот,
Почему же на всей планете
У этих двоих малышей родились мы – такие циничные йетти.

«Бегу как по льдинам —…»

Бегу как по льдинам —
от города к городу.
Всюду хранится то,
что мне дорого.
Дом мой – дорога,
Мой дом дорога.
А я – недотрога.
Не трогай.
Читай меня в книгах,
Мне надо немного.
Я ускользаю, точно мелодия,
Точно неуловимое воспоминание.
Я поцелую тебя на прощание.
Губы твои, что тронуты холодом
Осени ранней.
Я сладкие раны,
Нежные раны оставлю на память.
Знаешь. Меня не исправить.
Не спрятать. Останусь я —
Отзвуком зыбким —
Но я не ошибка.
Я – открытка от Бога.
Я прихожу, остаюсь, чтобы строчки
Бисерной нитью – на тонком запястье.
Будут хранить они тебя от напастей.
Счастье. Посмотришь на бисер
И вспомнишь, что счастье —
Это наука слышать в обыденном новую рифму.

«Я хочу утром выйти на улицу…»

Я хочу утром выйти на улицу
Вдохнуть ванили, корицы и кофе
Поцелуй ветра со стороны моря
Закрою глаза – пусть ласкает щеки и
Ложбинку между ключицами.
И в приливе радости
Побежать по улице
По брусчатке сухой от солнца,
Вдоль акациевой аллеи,
И напиться глазами и кожей
Свежего солнца – такого нежного
Как хумус у одного торговца в Акко,
И смотреть в синь неба и видеть флаги,
Что трепал ветер здесь давно когда-то,
Когда еще не ступала сюда нога
Рыцарей в латах.

«На небесном трамвае…»

На небесном трамвае
Я на небо уеду,
Забирают трамваи
Тех, кто умер нечаянно.
По первому снегу
Они отправляются.
Когда ночью неслышно
В небесном депо
Открывают ворота.
Почему-то неловко
Всегда мы прощаемся —
Так, между делом,
Будто бы на работу.
Скажешь: «денег не надо ли?»
Вместо: «может обнимемся?»
И уйдешь, а я занята
Чем-то нужным для жизни.
И трамвай закачается
Полетит чуть поскрипывая
Он по рельсам невидимым
В небо выше и выше.
Я замру на мгновение
Потому что услышу
Эти скрипы далекие
И подумаю просто —
Стало в комнатах пусто
Потому что трамваи
Забирают на небо
Тех кто умер нечаянно

«Благоприятный аспект Юпитера —…»

Благоприятный аспект Юпитера —
Рифма обсосана и не нова —
Я везу свою жизнь в Питер —
А за мной по пятам молва.
И мечты мои ослепительны —
Как и год назад, как и два —
Только пусто стало в обители,
Где когда-то я тоже жила.

«Надо дать небу время —…»

Надо дать небу время —
Пусть оно соберется с мыслями,
Просто новые смыслы
Еще не нарисованы.

«Я убила двух зайцев —…»

Я убила двух зайцев —
Убоих в упор.
Я в глазах твоих вижу
Неподдельный укор.
Ты хотел бы, чтоб зайцем (по обычаю)
Этим я бы была!
Но превратился охотник в добычу —
Такие дела.

«Яблоко сорвала Ева…»

Яблоко сорвала Ева
И стукнула им Ньютона
А потом засмеялась
И кинула яблоко в небо.

«Заверни мне «простолюбви» килограмма три…»

Заверни мне «простолюбви» килограмма три.
А я буду порхать и петь.
И все прошлое мое из меня сотри.
Научи забыть слово «смерть».
Научи меня делать только то, в чем улыбка,
Листопадные стаи летят в ладони,
Говорят они, что их не догонят,
Но – догонят. Нас всех догонят. Вот в чем ошибка.
Но ты знаешь, я открыла секрет.
Иди под одеяло скорее —
Кто ни о чем не жалеет,
Тому до смерти и дела нет.

«Если уедешь…»

Если уедешь,
То все будто умерли,
Все будто живы,
Просто не слышат
Мобилы зуммер,
Пляски Шивы.
Не позвонят —
Но останутся где-то
Там же
Где потерянные предметы.
Будут
Вечно по комнатам прошлого.
Даже не знаю – что в этом хорошего.

«Я – Гамлет. Я читаю вновь…»

Я – Гамлет. Я читаю вновь
Все письма, где слова пусты.
Не пролит яд, и не пролИта кровь,
И помыслы участников чисты,
И круг небесный снова поворот
Со скрипом завершает:
Год за годом и за веком век – и вот,
Что было тайным снова явным станет.
Мертвец какой-то свой секрет устанет
Хранить в пошарпанном комоде.
И самые любимые печально так уходят…
Жаль – не нашлось им места в хороводе…
Они уходят. Молча. Неумело
Слова – не их стезя, не их уменье чуткость…
И все же. Все же! Вот какое дело:
Путь на прощанье – хоть одну минутку —
Замрите. Перестаньте говорить —
Ведь мир – таков. Ему другим – не быть.
Лишь этот мир нам всем дано любить.

«Сквозь приступы аутизма…»

Сквозь приступы аутизма,
Сквозь падения в белое ничего
В пустоту звука – мозга,
Самого на себя замкнутого —
Не минуты там —
Там вечности —
Ничего нет беспечнее и
Веселее смерти.
С ложкой желтой —
Пшенной каши на завтрак —
Все наступит когда-то завтра —
А сейчас – только обмороки —
Синие – в дно неба падать —
Замираешь – за окно глядя.
Белые облака глядят холод осени,
Нежные, будто отроки, что поют молитвы,
Бесконечна битва,
И единственною победой,
И единственной истиной
Ты находишь то, что
Нет ни злых вокруг, ни хороших,
Есть, кто ближе, и есть, кто дальше,
Но во всех нотах немного фальши
Твои уши всегда слышат…
И ты хочешь все выше и выше.
И не знаешь – зачем ты выжил
И зачем родился?
Льется день тонкой струйкой – в стекла
Отогревшийся шмель бьется.
И в далекой стране, отсюда
Не увидеть ее, конечно,
Там идут по песку верблюды
И проходят в колечко,
Если держишь его и щуришься,
И кричат пацаны на улице.
И остыл уже чай на блюдце.
И родители по ночам целуются.
А тебе их всегда жалко.

«Однажды ты попадаешь в ситуацию, когда вынужден умереть ради человека, который сделал все, чтобы превратить твою жизнь в ад…»