Зинаида Миркина - Мои затишья

• Название: Мои затишья
• Автор: Зинаида Миркина
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-98712-026-2

«Истинная поэзия, вдохновленная Богом, заставляющая трепетать всю душу – благодатна». Эти слова из эссе Зинаиды Миркиной – ее кредо; они вполне могут стать характеристикой ее новой книги. Стихи писала с юности. После отмены атеистической цензуры опубликовала 3 сборника стихов: «Потеря потери», «Зерно покоя», «Дослушанный звук», роман «Озеро Сариклен», сборник сказок «Три огня», книгу эссе «Истина и ее двойники» (о Пушкине и Достоевском), книгу о Цветаевой «Огонь и пепел». Переводила Тагора, Рильке, суфийских поэтов.

---

Зинаида Миркина Мои затишья

© Зинаида Миркина, 2012

© Владимир Ефимов, макет и оформление, 1999

От автора

Книга эта была в первый раз издана в 1999 году и давно распродана. Макет, оформление и верстка Владимира Ефимова. Его же фотографии. Он же дизайнер шрифта книги. Он был очень близкий мне человек, которого я знала со дня его рождения. Он умер 23 февраля 2012 года и его смерть была одним из самых тяжелых ударов в моей жизни. Его уже давно и хорошо знают в России, как «шрифтовых дел мастера». Но я хочу сказать о работе Володи с этой книгой, в оформление которой он вложил душу, как вкладывал ее с самого детства в мои елки и сказки. До сих пор живут фигуры сказочных персонажей, сделанные им. «Мои затишья»… Мы давно бродил вместе с ним по тем местам, фотографии которых остались в этой книге. А главное, что осталось от Володи в моей душе – это его тишина и благородство. Это был по настоящему благородный человек и я хочу, чтобы это новое издание книги хранило память о нем.

З. Миркина.

Эти стихи дают вертикальное измерение каждому мигу, они открывают возможность поворота всегда и везде и каждому. При этом они чисто русское явление. В них синтез мировой культуры органичен, как живое дерево, а не как агрегат. В них – отражение всей мировой культуры, особенно духовной, но для восприятия они этой культуры предварительно не требуют, ибо отражают не культуру, а источник, которым она светится. Каждым стихотворением можно воспользоваться, как воздушным шариком, чтобы полететь в нужную сторону; можно ими воспользоваться, как гигантскими шагами, чтобы вознестись на столько секунд, сколько хватит духу. При этом они негромки, как Дух. Есть люди, любители поэзии, которым они ничего не говорят и даже раздражают. Такие любят «новое». Есть поэзия, которая хочет по-новому сказать о старом и всем известном. А тут поэзия другого измерения: она говорит о почти неизвестном – в этом ее новизна.

Александр Хабинский

I. Есть сила молчанья

«Мои великие затишья…»

Мои великие затишья —
Сиденье у незримых ног,
Когда неслышимое слышно, —
Продли их Бог… продли их Бог…

Мои глубокие безмолвья
У моря на краю земли,
Когда почти не плещут волны, —
Продли их, Господи, продли…

Мое блаженное успенье —
Успенье мук, успенье вин,
Когда меня все мене, мене
И, наконец, есть Ты один…

1994

«Запрятаться в келью, зарыться…»

Запрятаться в келью, зарыться в берлогу,
Спуститься к вселенскому дну,
Быть самою маленькой ра́кушкой Бога,
Вобравшей Его тишину.

Когда-нибудь кто-нибудь, близкий по духу
Подымет с иссохшего дна
Раку́шку, приложит нечаянно к уху,
И в нем зашумит тишина.

1994

«Успокой меня, успокой…»

Успокой меня, успокой,
Несмолкающий плеск морской,
Звоном пены и раз и сто
Повтори мне, что я – никто
Иль что центр Вселенной всей
Уместился в груди моей.

Мне откроется лишь одно, —
Что тебе это все равно
И что наши земные сны
Навсегда для тебя равны.

Но бессменная песнь твоя
Скажет снова, что ты есть я,
И не нужно мне ничего,
Кроме голоса твоего.

1994

«Море! Море! Мы все из него…»

Море! Море! Мы все из него.
Мировая единая матерь.
Нескончаемых сил торжество,
Бесконечный приток благодати.

Не измерена щедрость твоя,
Ты себя в каждой капле повторишь.
И в громовых речах соловья,
И в любви – то же самое море!

1994

«Каждый день умирают предметы…»

Каждый день умирают предметы.
Каждый день наступает пора,
И – в лучах заходящего света
Растекается, тает гора.

Тихий ангел прозрачною дланью
Незаметно касается нас.
И таинственный час умиранья
Есть молитвы торжественный час.

1994

«День уходил. И то, что четким было…»

День уходил. И то, что четким было,
Покрылось дымкой цвета янтаря.
Страсть остывала. Нежность восходила.
И воцарилась на небе заря.

И оказалось, Боже, оказалось,
Что свет не гаснет, а рождает свет,
И что вся жизнь есть только лишь начало
Той нежности, которой края нет…

1994

«И вновь блестит морская гладь…»

И вновь блестит морская гладь,
Как глаз провидца.
Прийти и снова увидать
И удивиться
Тому мгновенному чутью
И глазомеру,
Измерившему глубь мою
И силу веры.

1994

«Ширь родная, ветер встречный…»

Ширь родная, ветер встречный,
Запах моря. Дух знакомый.
Я ведь только в бесконечном
Обретаю чувство дома.

Только в этой всеединой
Дали – сил моих запасы.
Не ссылайте на чужбину—
В царство множеств, в чувство часа!

1994

«Такое истонченье ткани…»

Такое истонченье ткани!
Мне видно то, что за стеной.
Есть тайный опыт умиранья—
Проникновенье в мир иной.
Склонялось солнце низко, низко—
И вот уж вовсе нет огня.
Но мир иной от нас так близко!
Здесь, рядом – в сердце у меня.

1994

«Как оно глядит далёко…»

Как оно глядит далёко.
Солнце на закате!
Чтоб идти за этим Оком,
Сотни лет не хватит.

Через море, через сушу
И еще далече…—
Прямо в сердце, прямо в душу,
Прямо – в бесконечность.

1994

«Как сказать, как узнать, что такое крыло…»

IКак сказать, как узнать, что такое крыло?
Это то, что внезапно из сердца взошло —
Узнавание единоверца —
Луч души, излучение сердца.

Это – так переполнено все существо —
Преизбыток его, просветленье его.
Через край перелитая сила
И – внезапным пучком – шестикрылость.

IIА может быть крыло иное—
Крыло с огромный мир длиною,
Крыло, которое готово
Стать для Вселенной всей покровом.
Всем, всем, – как в мире нас ни много,—
Просторно под крылом у Бога.

1994

«Не надо молний громовержца…»

Не надо молний громовержца,
Не надо крыльев райской птицы.
Дойди до собственного сердца
И в нем сумей остановиться.

Дойди до той последней глуби,
Куда влилось, как в чашу, время,
И где с такою силой любят,
Что все встречаются со всеми.

1994

«Переливы, переходы…»

Переливы, переходы,
Пересветы, перекаты
В тихом небе,
В тихих водах,
В приближении заката.
Переплески, пересветы,
Перелады, перегуды
В растворенной дали этой
Перед близящимся чудом.
Скоро все слова потонут
В этой бездне молчаливой,
Нам оставив только звоны—
Пере-звоны, пере-ливы.
Потеряется граница,
Чувство часа нас покинет—
В мире музыка родится
Первозданною богиней.

1994

«Во все горло без утайки…»

Во все горло без утайки
Льются птиц рулады.
Соловьи да, может, чайки
Так живут, как надо.

Может, в мире только птицы
В самом деле знают,
Что у сердца нет границы
И у жизни края.

Им одним на свете слышно
Божье благовестье.
И за это им Всевышний
Дал крыла и песни.

1994

«Явь так тиха!.. Крикливы только сны…»

Явь так тиха!.. Крикливы только сны.
Чем эфемерней, тем они капризней.
А жизнь есть накопленье тишины,
Как тишина – переполненье жизнью.

1994

«Постепенно, постепенно…»

Постепенно, постепенно
Гаснет свет на небосводе.
Это значит, Царь Вселенной
Незаметно к нам подходит.

Обвевая краски дымом,
Приглушив дневные шумы,
Царь кротчайший, Царь незримый
Входит в сердце, входит в думы.

Чуть бледнее голубое,
Чуть нежней и мягче воздух…
Наполняет мир собою
Тот, который мир наш создал.

1994

«Все дело в полнозвучьи тишины…»

Все дело в полнозвучьи тишины.
В тот самый миг, когда она восходит,
Обманы наши разоблачены
И дух могуч, бескраен и свободен.

Все дело в том, чтобы взошла она
И прозвенела или просияла,
Огромная, как полная Луна,
Залившая голубизною скалы.

1994

«Зачем цветами сплошь покрыта…»

Зачем цветами сплошь покрыта
Земля и нет лесам конца?
Затем, что мир – переизбыток,
Перенасыщенность Творца.

Затем и был когда-то создан
Весь этот бесконечный свет,
И нет конца на небе звездам,
И морю окончанья нет.

Быть может, состоится встреча—
Когда-нибудь родится тот,
Кто захлебнется бесконечным
И сам взахлеб творить начнет.

1994

«Пространств немое песнопенье…»