Коллектив авторов - От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

• Название: От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-8055-0262-1

В монографии прослеживаются изменения места и роли России в системах отношений между государствами на протяжении второй половины XVI – начала XX в. под влиянием совокупности различных причин, в том числе и субъективно-личностного характера. Работа основана на широком круге отечественной и зарубежной литературы, на опубликованных материалах, а также на документах из отечественных архивов, впервые вводимых в научный оборот.

---

На активизацию Яном Казимиром и Алексеем Михайловичем борьбы с турками надеялся и папа римский Александр VII, считавший осман худшими врагами католиков[261]. Вслед за Леопольдом I он выражал радость по поводу завершения русско-польской войны.

Вместе с тем в 1667 г. в повестке дня вновь оказался вопрос о судьбе польского престола. К 1667 г. Людовик XIV, шведский король Карл XI, курфюрст бранденбургский Фридрих-Вильгельм I, изменивший позицию и присоединившийся к антигабсбургской коалиции, делали ставку на кандидатуру принца Конде, а также пфальцграфа Нейбургского. Против них выступали папа и Леопольд I. Папа поддерживал Михаила Вишневецкого, а император не мог предложить своего претендента на престол, но был готов сделать достаточно много, чтобы француз не прошел.

В 1667 г. Россия вновь после попытки 1656 г. выдвинула своего ставленника – царевича Алексея Алексеевича. Алексей Михайлович пытался заручиться поддержкой в этом вопросе со стороны Австрийской монархии и Испании, рассчитывая, что обе ветви Габсбургов не желали упрочения позиции Франции в Речи Посполитой. Ордин-Нащокин (вероятно, памятуя о Виленскихпереговорах 1656 г.) поддерживал избрание царевича на польский престол, полагая, что таким образом удастся добиться возвращения русских земель[262].

Московские власти надеялись, что Леопольд I, испанский король Карлос II и даже венецианский дож Доменико II Кантарини окажут дипломатическую поддержку России при решении вопроса о варшавском троне в обмен на помощь, которую Россия предоставит Австрийской монархии и Испании (а возможно, и Венеции) в борьбе с османами. При этом Москва сильно преувеличивала османскую угрозу этим странам и готовность императора вести активную борьбу с Портой. Если в 1656 г. московские власти действовали, главным образом рассчитывая на свои связи с литовской аристократией, то теперь, хотя эти связи восстановились, речь шла в основном о возведении русского царевича на престол при содействии стран габсбургской коалиции. Но Москва явно переоценивала свою роль на международной арене.

Переговоры в Вене вел И. А. Желябужский. Как позволяют судить источники австрийского происхождения, царь обещал предоставить Австрийской монархии несколько миллионов гульденов и 40 тыс. чел.[263] Так как русские послы часто блефовали, называя завышенные суммы и преувеличенную численность военного контингента, вполне возможно, что о таком блефе речь идет и в данном случае. Как доносил Людовику XIV французский посол в Речи Посполитой Безье, «царь предлагает такие большие силы и деньги, что они точно превосходят возможности и выходят за пределы воображения других претендентов»[264].

Во время аудиенции у Леопольда I Желябужский обсуждал возможность заключения брака между царевичем и одной из австрийских принцесс. В статейном списке, поданном им по возвращению в Москву, отмечалось, что император намерен просватать свою сестру за царевича Алексея Алексеевича[265]. Но на самом деле желаемое выдавалось за действительное – никаких намерений у императора скрепить свои связи с Россией брачными узами не было. В Вене не желали, чтобы Россия упрочила свои позиции за счет Речи Посполитой. Известия о матримониальных планах Москвы дошли до Римской курии, которая вновь поддержала русскую кандидатуру при условии, что царевич примет католичество[266].

И в Испании посольство стольника П. И. Потемкина, как свидетельствует испанский отчет о переговорах, также ставило перед Карлосом II вопрос о поддержке Габсбургами русской кандидатуры на польский престол. Хотя намекалось, что царевич может перейти в католичество, русские не собирались выполнять это условие. Скорее всего, об этом упоминалось в дипломатических целях – формально вопрос предстояло решать собравшимся в Москве патриархам[267]. При переговорах с русской стороны давалась гарантия, что Россия и Речь Посполитая не будут объединены в одно государство. По одной из версий, Потемкин добивался, чтобы Филипп IV просил Леопольда I выдать свою сестру за русского царевича.

Вновь подчеркивалась готовность России в качестве платы за оказанную поддержку предоставить Габсбургам миллионы гульденов и 40 тыс. чел. – тогда и деньги, и войска Австрийская монархия и Испания поделили бы между собой. Были названы те же нереальные цифры, что и при переговорах с императором; однако в Мадриде это предложение не было воспринято всерьез – перспектива вступления Романова на польский престол вызывала у испанцев, как и у императора, большие опасения[268].

По сведениям, имеющимся в обзоре европейских событий – «Theatrum Europaeum» (периодически издаваемом многотомном издании, каждый том которого включал сотни страниц), Потемкин, возвращаясь из Испании, приехал в Париж, чтобы уговорить Людовика XIV проявить благосклонность к попыткам сына царя стать польским королем[269]. Однако стольнику не удалось добиться благоволения Парижа: монарх выразил удовлетворение по поводу завершения русско-польской войны, но уклонился от переговоров об участии в антиосманском союзе[270].

Как указывалось в переведенных на русский язык австрийских курантах, с просьбой поддержать русскую кандидатуру при выборах польского короля Т. Келлерман обратился к венецианскому дожу Джованни Пезаро, обещая, что ему будут предоставлены многие тысячи людей для борьбы с турецким султаном. Вполне возможно, что сначала в распоряжение издателя газеты поступили точные цифры, но, побоявшись ошибки, он решил, что указанные размеры войска непомерно велики[271].

В голландских курантах были опубликованы переведенные в Посольском приказе сведения о том, что русский уполномоченный просил оказать поддержку московскому претенденту на польский престол даже в Царьграде. Впрочем, в Соединенных Провинциях к этим известиям отнеслись с явным недоверием[272]. Голландские куранты сообщали, что из-за претензий России выборы польского короля стали делом, «к которому были прикованы глаза всего христианства»[273]. Конечно, в условиях, когда в Европе шла Голландская война, подобное высказывание было преувеличением.

В то же время с целью не допустить вступления русского претендента на польский престол, определенные шаги предпринимала Франция. Ее посол в Речи Посполитой Безье считал, что для этого следовало начать переговоры о создании соседями Речи Посполитой лиги, которая могла бы объединить всех соседей России[274].

Хотя речь шла, скорее, об оказании давления, чем о реальной войне, весной-летом 1668 г. французские дипломаты неоднократно отмечали желательность того, чтобы Швеция (которой в лиге отводилась ведущая роль) перебросила войска на границу с Россией, чтобы предупредить ее интервенцию. Париж, внушая Стокгольму мысль, что в России Швецию считали основным противником избрания царевича на польский престол, хотел отомстить шведам, заключившим тройственный союз с Англией и Соединенными Провинциями, и стремился ослабить этот союз.

В результате шведы были сильно встревожены претензиями Москвы на польский престол, преувеличивая ее реальные возможности. В Стокгольме боялись союза Речи Посполитой и России и русской угрозы[275]. В курантах были помещены переведенные с немецкого языка известия о переброске шведских войск в Лифляндию[276]. Конфликта не произошло, однако показательна сама попытка втянуть Россию в борьбу между габсбургской и антигабсбургской коалициями, столкнув Москву и Стокгольм. Правда, в отличие от периода Первой северной войны, теперь не Вена пыталась оказать давление на Москву, а Париж прилагал усилия, чтобы повлиять на Стокгольм.

Безье также действовал через Бранденбург[277]. Фридрих-Вильгельм направил посла Донхоффа с предупреждением, что если Москва не откажется от польской короны, то Бранденбург выступит против Русского государства[278]. Общая реакция Европы на активизацию политики Москвы, как и в 50-е гг. XVII в., была отрицательной. Никто не хотел дальнейшего усиления позиций России на международной арене, хотя было очевидно, что русский претендент не пройдет, и заставить Россию отказаться от ее планов не потребует много сил. Как показали события, русская кандидатура на польский престол не нашла необходимой поддержки у поляков и, после отречения Яна Казимира элекционный сейм в июне 1669 г. избрал польским королем Михаила Корибута Вишневецкого.

Отсутствие реальной заинтересованности в Русском государстве как в союзнике по борьбе с Портой привело к тому, что переговоры 1667 г., которые русские посланцы вели в европейских столицах, не принесли результатов. Однако замысел создать коалицию для борьбы с Портой, втянуть в ее состав Россию и Речь Посполитую продолжал обсуждаться европейскими дипломатами, поскольку сбрасывать Россию со счетов становилось все труднее. В качестве основных участников коалиции эти два государства рассматривала и папская курия[279], хотя еще недавно папа отказался признать новые царские титулы (т. е. факт присоединения земель по Андрусовскому перемирию). С 1669 г. и персидский шах был заинтересован в формировании антиосманской коалиции в составе Австрийской монархии, Речи Посполитой, России и Персии[280].