Григорий Арш - Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки

• Название: Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки
• Автор: Григорий Арш
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91674-268-8

В исследовании рассматриваются русско-греческие отношения последней трети XVIII – первой трети XIX в., связанные с историей борьбы Греции за освобождение. Некоторым из этих вопросов были посвящены ранее опубликованные статьи автора, однако здесь они воспроизведены в дополненном и измененном виде. Источниковой базой исследования являются российские архивные материалы, российская и иностранная литература, в том числе греческая. В приложении к работе публикуются некоторые документы по теме исследования.

---

Развитию русской торговли с Грецией весьма содействовало учреждение здесь русских консульств. Консулы не только защищали российских купцов и давали информацию о состоянии рынка, но в некоторых случаях даже непосредственно организовывали торговые операции. Так, консул К. О. Шпалькгабер 19 февраля (2 марта) 1786 г. сообщал с Крита, что по его внушению несколько местных ага нагрузили русское судно шелком-сырцом, мылом и оливковым маслом. Судно отправилось в Херсон, чтобы продать эти товары и привезти в обмен русские[102].

Благоприятным фактором для российской торговли с Грецией было и то, что она обслуживалась в значительной мере самими греками. Как писал консул на Миконосе И. Войнович, «капитаны и экипажи судов, приходящих [на острова] под нашим флагом, являются, большой частью, греками»[103]. Это были жители островов и других районов Греции, переселившиеся после Архипелагской экспедиции в Россию. Как правило, они сохраняли свои связи с родиной, хорошо знали обстановку на местах, ориентировались в способах удачного ведения торговых операций.

Большую роль в перестройке внешнеторговых связей островной части Греции сыграло и возникновение нового экономического фактора – греческого судоходства Архипелага.

Еще в первые десятилетия XVIII в. зафиксировано появление у некоторых небольших островов Архипелага собственного флота, который обслуживал экономические потребности островитян. Но пора подлинного расцвета греческого судоходства началась после Кючук-Кайнарджийского мира и в значительной мере благодаря ему. Черное море широко открылось для торговли и судоходства, на его берегах возникли русские портовые города, составной частью которых стали греческие торговые общины. Острова Архипелага были поставлены под особое покровительство России.

Возникновение большого греческого торгового флота, изменившее экономическую, а в перспективе и военно-политическую обстановку в Восточном Средиземноморье, зафиксировано в целом ряде российских консульских донесений. С момента своего прибытия в османские владения, русские консулы обратили в этой связи особое внимание на мореходов с острова Идры. Как писал в 1783 г. И. И. Хемницер – известный поэт, служивший тогда консулом в Смирне (Измир), – «идриотские и другие мелкие суда турецкую торговлю по городам и портам Леванта отправляют»[104]. В том же 1783 г. российский генеральный консул в Архипелаге И. Войнович дал весьма высокую оценку не только профессиональным, но и боевым качествам моряков Идры: «Сей остров производит отважнейших из всего Леванта мореходцев, кои также и храбрые воины. У них более ста двадцать судов с парусами треугольными, ходящих с безмерным проворством и годных к перевозкам съестных запасов и войск и к учинению при случаях всякого скорого действа»[105]. Такую способность к «скорому действу» идриоты действительно показали во время революции 1821 г. Между тем флот Идры продолжал расти. В 1788 г., после начала русско-турецкой войны, остров, по сведениям русского консула на Родосе майора Г. Турнавити, обладал уже 180 шебеками[106] грузоподъемностью от 33 до 200 т. Консул привел также сведения о количестве судов, принадлежавших еще двум островам Архипелага: Миконос владел 20 судами грузоподъемностью от 50 до 260 т, Касосу принадлежало 30 судов грузоподъемностью также от 50 до 260 т[107]. Обращает на себя внимание тот факт, что в числе упоминаемых русскими консулами мореходных островов отсутствуют Спеце и Псара – два острова, которые наряду с Идрой сыграли выдающуюся роль в национально-освободительной революции. Очевидно, это свидетельствует о том, что становление судоходства этих островов произошло позже судоходства Идры.

Для понимания особенностей развития греческого судоходства важны и сообщаемые консулами сведения о системе управления Эгейских островов. В этом отношении они могут быть разделены на две группы. К первой принадлежали острова, которые находились под управлением капитан-паши, главнокомандующего турецким флотом. Ко второй группе – острова восточной части Эгейского моря и самый большой греческий остров Крит, которые управлялись другими турецкими должностными лицами.

Провинция капитан-паши включала в себя в основном Северные Спорады и Киклады. В большинстве случаев эти острова управлялись видными лицами из числа местных греков – проэстосами, как они назывались. Но были и острова, управлявшиеся турецкими должностными лицами. В связи с пребыванием турецких чиновников на отдельных Кикладских островах, на Миконосе произошло неприятное для престижа России событие. Остров этот избрал в качестве своей резиденции генеральный консул в Архипелаге И. Войнович. Но так как остров не вел какой-либо внешней торговли и даже не производил необходимых для этого продуктов, то выбор Войновича вызвал подозрения Порты. Как писал в своем донесении Екатерине II от 1 (12) мая 1785 г. посланник в Константинополе Я. И. Булгаков, Порта «назначила на оный остров воеводу и кадия без сумнения в единственном намерении присматривать за поведением онаго консула. И обыватели, коим конечно неприятно было видеть себя управляемыми турками – воеводою и кадием, чего прежде у них не бывало и чрез что лишились они своей вольности, следовательно и против консула, яко виновника нового над собою правления не могли не быть худо разположены»[108]. Булгаков счел жалобу жителей Миконоса вполне обоснованной, но что-либо изменить в создавшейся ситуации он был не в состоянии.

Налоги с указанной группы островов Архипелага шли в казну капитан-паши. Помимо этого, на островитян была наложена тяжелая повинность поставлять для турецкого флота суда вместе с командами. Как сообщал консул на Родосе Г. Турнавити, капитан-паша после начала русско-турецкой войны 1787–1791 гг. реквизировал 80 идриотских судов «для употребления на Черном море»[109].

Хотя все Киклады и Северные Спорады формально зависели от капитан-паши и платили ему налоги, но в российских консульских донесениях 1780-х годов имя его не упоминается (в то время эту должность занимал Хасан-паша Джезаирли). И это упущение не было случайным. Реальная власть в Эгейском Архипелаге принадлежала Николаосу Мавроенису, драгоману флота[110]. Имя этого высокого должностного лица неоднократно упоминается в российской дипломатической переписке. Так, в мае 1785 г. Булгаков писал о Николаосе Мавроенисе, что тот «есть первый советник, управляющий всем поведением капитан-паши»[111]. Войнович же высказывал о Николаосе Мавроенисе и его брате Димитриосе весьма отрицательное мнение, согласно которому братья Мавроенисы суть жестокие угнетатели островитян и «смертные враги российского имени». Консул также выражал сожаление, что во время Архипелагской компании 1769–1774 гг. он заступился за Димитриоса Мавроениса, которого главнокомандующий А. Г. Орлов хотел повесить[112].

Теперь перейдем к другой группе Эгейских островов – к тем, которые не входили в епархию капитан-паши. Наиболее крупными из них являлись Самос, Родос и Хиос, расположенные вблизи побережья Малой Азии. Согласно донесениям консула на Родосе Турнавити, островом управлял представитель власти, именовавшийся мюселимом[113][114]. Согласно же донесению консула на Самосе Ф. Гаттески, «ага и кади составляют его правление и являются единственными турками на всем острове»[115].

Более детальную информацию российские консульские донесения дают об административной системе Хиоса. После завоевания этого острова турками в 1566 г. он ежегодно платил фиксированную сумму в казну Османской империи, сохранив при этом свои учреждения и самоуправление. Но к концу XVIII столетия эти привилегии были в значительной степени ликвидированы. Главой администрации Хиоса (так же как и Родоса) был мюселим; он же одновременно являлся и откупщиком сбора налогов с населения. Срок властных полномочий мюселима был небольшим (один или два года), и главной его целью являлось собрать с райи как можно больше денег. Что же касается других органов управления, то, как сообщал в 1800 г. консул на Хиосе А. Бани, здесь существовали два совета: турецкий, который насчитывал 14 ага, и греческий, куда входило 40 проэстосов. Этот греческий совет принимал определенное участие в управлении островом[116].

Свои особенности в системе управления имел Крит. В 1786 г. остров делился на три провинции – Канея, Ретимно и Кандия, которыми управляли паши[117]. Паши управляли и континентальной частью Греции. Паша, заседавший в Салониках, управлял этим городом и частью Македонии. Порта часто меняла пашей в Салониках, и реальной властью являлись здесь аяны – мусульманские нотабли. В донесении консула в Салониках Мельникова от 20 февраля (3 марта) 1787 г. перечисляются эти аяны: главный аян Мустафа-бей, второй и третий аяны, соответственно, Юсуф-бей и Осман-ага[118].

Значительная часть Румелии входила в Негропонтский санджак, которым управлял паша, чья резиденция находилась в Халкисе. Мореей (Пелопоннес) также управлял паша, резиденция которого находилась в Навплии. Как и в ситуации с Архипелагом, при этом паше большую роль играл грекдрагоман, назначавшийся драгоманом Порты и зависевший от него. Особый статус в Морее принадлежал городу Патры. Он являлся вакуфом султана, который представлял доходы с него имарету[119] в Константинополе. Мютеселлим (управляющий имаретом) за определенную фиксированную плату отдал город двум грекам – Бензелло Руссосу и Роди Канакарису, а те, в свою очередь, избрали воеводой турка Юсуф-агу. Этот триумвират и застал в Патрах, по своем прибытии в город в августе 1785 г., российский консул Христофор Комнин. То, что городом управляли единоверцы, для жителей отнюдь не было каким-либо благом. Они, как писал Комнин, «в течение четырех лет управляли городом, как будто он являлся их собственностью. На протяжении этого времени налоги назначались произвольно. И они так хорошо приняли свои меры, что никто не осмеливался публично жаловаться, и они располагали имуществом жителей по своему произволу. Народ стонал под этим гнетом и искал только случая, для того чтобы сбросить эту тиранию». Триумвиры пытались избавиться от русского консула, присутствие которого казалось им опасным. Но Комнин принял свои контрмеры: он сумел получить поддержку архиепископа и некоторых видных горожан. На собрании в его доме жители высказали пожелание, чтобы отныне каждый квартал избирал своего депутата и они все вместе управляли бы городом. В результате триумвиры утратили свое влияние, а Юсуф-ага был смещен[120].