Сборник - Простые ответы на вечные вопросы

• Название: Простые ответы на вечные вопросы
• Автор: Сборник
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-485-00364-7

Эта книга призвана помочь читателю найти ответы на вечные вопросы: зачем я живу на этой земле? в чем смысл моего существования? где Бог, когда творится зло? Авторы сборника показывают, насколько наша жизнь связана с религией. Доступность изложения и разнообразие тем привлекут самую широкую читательскую аудиторию.

---

В этих строчках Александр Пушкин вместил целую бездну вопросов, издревле не дававших покоя мыслящему человечеству. Что есть жизнь? Что делать человеку в этой жизни? Где ее источник? Возможно ли человеку познать замысел Творца о своей судьбе? Есть ли какой-то смысл в наших стремлениях и страстях, в невыносимой боли и несправедливости земной жизни? Те же «проклятые» вопросы с неменьшей силой и дерзостью бросал своему Создателю древний библейский страдалец Иов.

Но с каждым днем времена меняются, и теперь такого рода раздумья о смысле жизни для многих покажутся глупым чудачеством. Когда уж тут задумываться о «высоких материях», если с утра до ночи надо крутиться, добывать кусок хлеба, «на жизнь зарабатывать»! Но если мы подчиняемся суете, потому что нам надо «зарабатывать на жизнь», не стоит ли крепко задуматься, в чем она, наша жизнь, на которую мы «зарабатываем», в жертву которой приносим все, что у нас есть? Быть может, это просто отговорка и вся цель нашей жизни в беге по замкнутому кругу, в пустой гонке за теми, кто рядом?

Как в этой жизни, бедственной и нищей,
Мы все живем угрюмо, не любя.
О, если б знали мы, насколько чище,
Насколько лучше мы самих себя!

Дитя смеется, и его веселый
И чистый голос обличает нас:
За косный дух, упрямый и тяжелый,
За жесткие морщины возле глаз,

За жалкое, безрадостное знанье
О том, что все проходит, как трава…
Нам всем даны прямым обетованьем
Простые и великие слова

О чистых сердцем, милостивых, кротких, —
Нам, никому другому: мне, тебе…
Зачем же эти несколько коротких,
Поспешных лет проводим мы в борьбе,

В недоброй суете, в ожесточенье,
Мы, земнородные, чьи голоса
Могли б вмешаться в ангельское пенье, —
И только оскорбляют небеса?[33]

Заслуживает ли названия жизни это бессмысленное чередование рождений и смертей, эта однообразная смена умирающих поколений? Красота и целесообразность в окружающей нас природе, вложенная Создателем в каждый вид живых существ, способна вызвать лишь содрогание при взгляде на бессмысленность их существования. Ведь вся эта изумительная целесообразность рассчитана на ту единственную цель, которая никогда не достигается, – цель сохранения жизни. Чтобы продолжаться, одна жизнь должна стать пищей для другой, хищник должен съесть свою жертву. Побеждает тот, кто съест больше всего других и чье существование будет продолжаться как можно дольше, – вот каков суровый «закон жизни»…

А что же человек? Если он – дитя природы, не выходит ли, что в его жизни царит тот же самый «закон джунглей», только прикрытый фиговым листком цивилизации? Не давай «сожрать» себя, умей использовать других, живи дольше, чтобы вместить в свою жизнь побольше развлечений и удовольствий, попросту будь «разумным эгоистом» – вот и вся «сермяжная правда». Значит, единственная «реальная» мерка человеческой жизни – это просто количество приятно проведенного времени?

Едва ли, считал философ Николай Трубников. Ведь тогда «библейский Мафусаил со своими восемьюстами лет жизни заметно выигрывает перед Христом с Его тридцатью тремя годами… Человеческая жизнь, измеренная мерой вечности, приобретает иную размеренность и иной смысл. Мера вечности переводит страх смерти… в страх предвечный, страх лишенной смысла смерти, заставляющий нас преодолевать и творить, придающий жизни ее единственно достойный человека смысл».

Так в чем же состоит смысл человеческой жизни? Очевидно, каждый должен прийти к ответу самостоятельно, ибо жизнь – не задачник по арифметике, и в ней не бывает подсказок на последней странице. Но ответы, запечатленные в духовном опыте великих и святых людей, могут стать для нас бесценными ориентирами на этом пути. В поэтической переписке с Пушкиным святитель Филарет, митрополит Московский, ответил на это так:

Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана,
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, Забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум, —
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светел ум[34].

А.В. Черняев

Счастье

В одном из своих воспоминаний Иван Ильин записал следующее: «Когда мне стукнуло восемь лет, бабушка подарила мне на елку красивую тетрадь в синем сафьянном переплете и сказала: “Вот тебе альбом, записывай в него все, что тебе покажется умным и хорошим; и пусть каждый из нас напишет тебе что-нибудь на память”… Вот было разочарование!.. Мне так хотелось оловянных солдатиков, они даже по ночам мне снились… И вдруг – альбом. Какая скучища… Но дедушка взял мою сафьянную тетрадь и написал на первой странице: “Если хочешь счастья, не думай о лишениях; учись обходиться без лишнего”… Да, хорошо ему было говорить: “Не думай”… А мне было до слез обидно… это была прямая насмешка надо мною и над моими солдатиками. Но позднее… И потом еще много спустя… У меня было так много лишений в жизни…И всегда, когда мне чего-нибудь остро недоставало или когда приходилось терять что-нибудь любимое, я думал о сафьянной тетради и об изречении деда. Я и сейчас называю его “правилом счастья”, или “законом оловянного солдата”»[35].

Много слов сказано о счастье, много исписано страниц, однако так и остается оно загадкой. У каждого поколения есть свой «рецепт» счастья, каждая эпоха не сомневалась в том, что именно ей удалось найти этот затерявшийся ключ от Эдема: разве не ради счастья вершились судьбы народов и цивилизаций? Но всегда счастье так и оставалось неразгаданной, а может, даже и роковой загадкой для человечества.

В 306 г. до Р.Х. на окраине Афин странствующий философ по имени Эпикур купил сад. Над его входом он поместил вывеску: «Гость, тебе будет здесь хорошо. Здесь удовольствие – высшее благо». Так впервые было сформулировано право, которое позже войдет во все политические лозунги, – «право человека на счастье», понимаемое как синоним удовольствия во всем. Это эпикурово счастье с юмором описал Саша Черный:

Упьемся! И в хмеле, таком же дешевом,
О счастье нашем грошевом
Мольбу к небу пошлем,
К небу, прямо в серые тучи:
Счастья, здоровья, веселья,
Котлет, пиджаков и любовниц,
Пищеваренье и сон —
Пошли нам, серое небо![36]

Какая пропасть лежит между этими словами и словами Христа о человеческом счастье! Для Христа счастливы – по-славянски блаженны – те, кто, с точки зрения эпикурова счастья, и есть самые несчастные, – нищие духом, искатели правды, чистые сердцем, кроткие и немстительные миротворцы, гонимые и угнетаемые со всех сторон. Что это, издевка над самым сокровенным в человеке? Да, если бы их сказал философ, уютно устроившись в кресле перед камином. Но когда каждым Своим словом Христос поднимался на Свою Голгофу, на Свой Крест… вряд ли Распятая Любовь стала бы так играть словами!..

Истина, открытая Христом, проста: не ищи счастья для себя, ищи его для других – и тогда оно само найдет тебя. Ведь на самом-то деле счастье не зависит от внешних условий: главное условие и в то же время главный тормоз для счастья – сам человек.

Ф.М. Достоевский красочно показал это своими героями. Болезненно-обнаженной, но по-детски чистой и искренней душе князя Мышкина всякая тварь открывалась своей небесной стороной; очарованный этим, он спрашивал: «…Неужели на самом деле можно быть несчастным? О, что такое мое горе и моя беда, если я в силах быть счастливым?..».

Вот оно, глупое счастье,
С белыми окнами в сад!
По пруду лебедем красным
Плавает тихо закат.

Здравствуй, златое затишье,
С тенью березы в воде!
Галочья стая на крыше
Служит вечерню звезде[37].

Но эти проблески подлинного, неземного счастья увидят только те глаза, которые подняты к небу; только сердце, полюбившее отдавать себя без остатка, может познать то блаженство, которое заповедал Христос:

Солнце, сияя, теплом излучается:
Счастливо сердце, когда расточается.
Счастлив, кто так даровит
Щедрой любовью, что светлому чается,
Будто со всем он живым обручается.
Счастлив, кто жив и живит[38].

Протоиерей Павел Великанов

Судьба

Успех возможен, лишь когда Судьбой
Извечной будет править шаткий Случай,
А Хаос – их великий спор судить…[39]

«Да, игра – это бой, схватка с невидимым, но могучим и коварным противником – вечно усмехающимся над человеком слепым роком; это дерзкий вызов случаю, отчаянная попытка своей собственной волей изменить круг предначертанности. И разве же не были в этом смысле игроками и Магомет, и Наполеон? Разве не поставили они на карту и собственную жизнь, и жизни миллионов людей, круто изменив привычный ход истории? А Гомер и Шекспир? Да и сам Достоевский разве не переступил черту судьбы, предуготовившую ему путь военного чиновника, но он поставил на “Бедных людей” и выиграл. Ведь выиграл же? И ад мертвого дома прошел – теперь он чувствовал неодолимое желание пройти и ад рулетки, этой игры с жизнью. Потому что это действительно ад или, вернее, один из кругов его, образ и символ преисподней. Жизнь, совесть, честь, любовь – все бросается в общее, крутящееся пекло колеса рулетки, перемешивается с франками, талерами, слитками золота, тысячами, сотнями тысяч, может быть, и с миллионом – и… мгновения ожидания – адское колесо крутится, крутится, и кажется, в нем сосредоточена сейчас вся вселенная со всеми своими страстями, надеждами и возможностями, но остановилось – и тут самый страшный, самый критический миг: кто выиграл, кто проиграл – ты или рок? Что на что обменяно?..»[40]