Михаил Павлик - Террористический акт, захват заложника, бандитизм

• Название: Террористический акт, захват заложника, бандитизм
• Автор: Михаил Павлик
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-94201-619-7

В работе исследуются теоретические и практические вопросы квалификации таких преступлений, как террористический акт, захват заложника, бандитизм, их место среди преступлений против общественной безопасности, а также проблемы разграничения со смежными составами преступлений. Особое внимание уделяется соотношению и соответствию международных правовых актов, направленных на борьбу с рассматриваемыми преступлениями, и национального законодательства.

Для преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов, а также работников правоохранительных органов.

---

На Пленуме Верховного Суда СССР 20–25 октября 1959 г. при рассмотрении судебной практики по делам о бандитизме было специально отмечено, что в случае совершения во время бандитского нападения убийства, изнасилования, грабежа содеянное должно квалифицироваться только как бандитизм, без ссылки на соответствующие статьи, предусматривающие ответственность за преступления против личности и собственности, поскольку объективная сторона бандитизма охватывает, в частности, и совершение подобных преступлений.

Характерными признаками бандитизма 20–60-х гг. являлась глубокая законспирированность банд, состоящих из лиц с насильственной ориентацией личности, имеющих преступный опыт и судимости. Набор новых участников производили скрытно, из числа знакомых со схожими интересами и морально-волевыми качествами.

На вооружении банд, как правило, состояли обрезы охотничьих ружей, кустарно изготовленные пистолеты под малокалиберный патрон, различные образцы холодного оружия (следует иметь в виду, что преступные группы, полностью отвечающие квалификационным признакам банды, но использующие в своей деятельности средства поражения, не относящиеся к категории оружия в криминалистическом смысле, – опасные бритвы, топоры, молотки, шила и т. д., бандами не считались, что само по себе сужало сферу применения уголовного закона и ослабляло борьбу с данным видом посягательств). Преступная деятельность таких банд имела своей кульминацией конкретное нападение на государственные объекты или граждан.

В УК РСФСР 1960 г. бандитизму была посвящена ст. 77, которая включена в главу о государственных преступлениях, чем еще раз подчеркивалась повышенная опасность данного преступления для общества.

В последующие годы (1962, 1982, 1993, 1994) редакция ст. 77 изменялась, и в последнем варианте бандитизм определялся как «организация вооруженных банд с целью нападения на предприятия, учреждения, организации либо на отдельных лиц, а равно участие в таких бандах и в совершаемых ими нападениях»[170]. Изменилось и наказание, которое могло быть назначено за бандитизм, – в частности, было исключено указание на ссылку как меру дополнительного наказания.

Объектом бандитизма в специальной литературе назывались либо основы государственного управления и общественной безопасности[171], либо основы государственного управления в области охраны общественной безопасности и правопорядка[172]. Таким образом, общий подход к оценке содержательной стороны общественных отношений, являющихся объектом посягательства анализируемых преступлений, остался неизменным.

В принятом в 1960 г. УК РСФСР, как и в УК РСФСР 1922 г. и 1926 г., также выделялась специальная глава (10), в которой наряду с другими деяниями предусматривалась ответственность за некоторые виды общеопасных преступлений. Причем общественная безопасность по-прежнему выступала не в качестве самостоятельного родового объекта охраны, а в качестве составной части объединенного объекта под наименованием – отношения общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения. Однако следует отметить, что в отличие от более ранних уголовных кодексов в наименовании главы общественная безопасность была поставлена уже на первое место. Это было свидетельством усиления внимания к проблемам охраны общественной безопасности как наиболее важной из перечисленных в наименовании главы социальных ценностей.

Новый импульс в уголовно-правовом регулировании охраны общественной безопасности был зафиксирован в начале 80-х гг. Особенностью этого этапа было то обстоятельство, что процесс внутригосударственного законотворчества был напрямую связан с развитием и становлением международного уголовного права. Преступность как социальное явление имеет межнациональный характер и в равной степени причиняет ущерб различным государствам и обществам, независимо от их социально-политического устройства. Борьба с национальной преступностью в настоящее время существенно осложняется ростом таких преступлений, которые представляют опасность не только для отдельных государств, но и для всего человечества, и требует совместных усилий и повседневного сотрудничества государств. Чем больше взаимопонимание государств и осознание существования преступлений, затрагивающих интересы международного сообщества, тем больше усилий должны прилагать все государства вместе и каждое в отдельности для охраны международного правопорядка[173]. Поэтому координация усилий различных государств по борьбе как с общеуголовными преступлениями, так и с преступлениями, наносящими ущерб мирному сосуществованию различных государств, способствует взаимопониманию, укреплению мирных отношений и сотрудничества между государствами и народами[174].

Сотрудничество различных государств в совместной борьбе с преступлениями, затрагивающими общие совместные интересы, выражается в различных формах и в том числе в форме разработки и принятия многосторонних договоров, международных соглашений (конвенций), ратификация которых налагала определенные обязательства на государства – участников соответствующих соглашений. Естественно, что в орбиту совместных интересов попадали, прежде всего, наиболее опасные преступления. Данные преступления затрагивают различные интересы и подразделяются на две большие группы: международные преступления и преступления международного характера (международные уголовные преступления).

Преступления международного характера (терроризм, захват заложников, фальшивомонетничество, контрабанда, рабство и работорговля, пиратство и др.) не имеют непосредственной связи с преступной деятельностью конкретных государств, но они, наряду с причинением ущерба национальным интересам, посягают на различные аспекты мирного сосуществования и сотрудничества государств. Ответственность за эти преступления наступает либо по специальным уставам (Нюрнбергский и Токийский процессы), либо по национальным уголовным законам[175]. С учетом целей настоящей работы мы будем рассматривать только те преступления международного характера, которые посягают на стабильность международных отношений (мирное сотрудничество и нормальное осуществление межгосударственных отношений), а во внутренней системе права относятся к числу преступлений против общественной безопасности (терроризм, захват заложника).

Следует отметить, что в специальной литературе высказываются различные суждения о классификационном месте терроризма в числе международных преступлений в широком смысле слова. Одни авторы относят его к преступлениям международного характера (международным уголовным преступлениям)[176], другие – к международным преступлениям в узком смысле слова[177]. Мы считаем, что терроризм относится к числу преступлений международного характера и поэтому при его дальнейшем анализе будем исходить из такого понимания сущности терроризма. В последнее время он получил значительную распространенность, и поэтому не случайно, что именно это преступление стало первым объектом совместного пристального внимания различных государств[178].

Впервые определение терроризма было выработано в 1934 г. на Мадридской конференции по унификации уголовного законодательства, где он определялся как «применение какого-либо средства, способного терроризировать население, в целях уничтожения всякой социальной организации». 16 ноября 1937 г. в Женеве 20 государств подписали Конвенцию о предупреждении и наказании терроризма, ст. 1 которой определяла терроризм как «преступные действия, направленные против государства, цель или характер которых состоят в том, чтобы вызвать ужас у определенных лиц или среди населения».

Следующим важным международно-правовым актом, имеющим значение для борьбы с терроризмом, было принятие в декабре 1973 г. Генеральной Ассамблеей ООН Конвенции о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов. В данной Конвенции очерчен круг лиц и объектов, посягательство на которых (главы государств и другие должностные лица государства либо их представители), их жилые помещения или транспортные средства и официальные резиденции образуют акт терроризма. Кроме того, было принято и несколько региональных соглашений по борьбе с терроризмом: Конвенция Организации американских государств о предупреждении и наказании за совершение актов терроризма, принимающих форму преступлений против лиц, и связанного с этим вымогательства 1971 г., Европейская конвенция по борьбе с терроризмом 1977 г., Конвенция 1987 г. по пресечению терроризма.

Следует отметить, что первоначально в вышеизложенных конвенциях речь шла именно о международном терроризме, т. е. выходящем за пределы национальной юрисдикции и затрагивающем интересы нескольких государств. Однако в последующем предпринимаются попытки трактовки терроризма и как общеуголовного, внутреннего преступления. Так, например, в ст. 1 Европейской конвенции по борьбе с терроризмом 1977 г. перечисляются следующие формы терроризма: