Иосиф Атабеков - Очерки разных лет. О науке и жизни

• Название: Очерки разных лет. О науке и жизни
• Автор: Иосиф Атабеков
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9963-3023-2

Большинство вошедших в книгу очерков объединяет общая тема – как делается наука. Они посвящены взаимоотношениям в научном коллективе, мотивации научных работников, оригинальности научных идей, стилям научных исследований, научным публикациям и пр. Вся эта многообразная деятельность укладывается в предложенную автором стройную и остроумную классификацию, позволяющую отличить ученого от шарлатана, а неординарную идею – от заурядного плагиата. В отдельных очерках дается оценка итогам социальных преобразований в нашей стране и рассказывается история семьи автора. Книга написана доступно, увлекательно, с неизменным чувством юмора и предназначена всем, кто занимается научной работой или интересуется наукой.

В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн.

---

И. Г. Атабеков Очерки разных лет. О науке и жизни

Деривативное электронное издание на основе печатного аналога: Очерки разных лет. О науке и жизни / И. Г. Атабеков.—М.: Лаборатория знаний, 2015.– 80 с.: ил. – ISBN 978-5-9963-0248-2.

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации

© Атабеков И. Г., 2015

© Оформление, Лаборатория знаний, 2015

Предисловие

Предлагаемый текст писался от случая к случаю. Начался этот процесс, вероятно, в 1983 г. или раньше, но, судя по осторожности и робости стиля, – во времена советской власти. Затем последовал трехгодичный перерыв, и в 1987 г. (все еще при той же власти) была написана вторая часть. Прошло еще 16 лет, и я приступил к следующей части, полагая, что она, скорее всего, будет заключительной. Истекшие годы были так богаты событиями, что некоторые предметы, обсуждавшиеся в первой части, утратили сегодня (по крайней мере, частично) свою остроту. Читателю этого опуса (если таковой когда-нибудь найдется), возможно, не довелось жить при советской власти, и многое из написанного покажется ему неактуальным и даже странным. Но все-таки что-то должно представлять интерес, потому что основное внимание в моем тексте сосредоточено не на достоинствах, а на недостатках моих героев. А эти недостатки и герои сохранились без заметных изменений.

Переход от псевдосоциализма к псевдокапитализму кардинально изменил психологию научного сообщества и всего общества России, отбивая охоту писать об этом не вполне знакомом предмете. Поэтому я перешел к описанию моих близких. Так появился очерк «История моей семьи». По ряду причин можно не сомневаться, что он будет последним.

Я сердечно благодарю моих друзей, которые по не вполне ясным соображениям одобрительно отозвались о моем опусе. Приведенный ниже список включает близких мне людей и знакомых, которые сумели прочитать этот текст и сделали критические замечания (в случаях, когда замечания отсутствовали, имена читавших не приводятся): Г. Ф. Аграновская, А. С. Антонов, Я. Б. Гуральник, Е. Н. Добров, А. Н. Майсурян, Б. М. Медников, А. Д. Мирзабеков, В. О. Таргульян.

2014 г.

Шефы, сотрудники и наука

Соблюдая установленные приличия, мы много при этом теряем.

Конечно, не мало и выигрываем, но кое-что все же теряем.

Марк Твен

Отсутствие неприязни и конфликтов в научном коллективе – такая же редкость, как чувство взаимной привязанности среди жильцов коммунальной квартиры. Склока стала естественным атрибутом жизни ученых. В результате число научных коллективов, главное занятие которых – внутренняя борьба, катастрофически растет.

За истекшие годы число лиц, связанных со мной научными интересами, заметно возросло. Образовалась довольно многочисленная компания, объединенная определенной системой человеческих взаимоотношений. Полагая, что эта система имеет существенные достоинства, я предпринял попытку сформулировать некоторые принципы и нормы, регламентирующие взаимные обязательства в научном коллективе. Первоначально задача выразить свое отношение к элементарным событиям в жизни ученых казалась мне относительно простой, однако по мере написания она сильно усложнилась. Выяснилось, что дело сводится не к перечислению истин, представляющихся на первый взгляд очевидными, а, по сути дела, к уяснению того факта, что эти истины существуют на самом деле. Рукопись сильно разрослась и стала такой сумбурной, очевидно, потому, что многие вещи, казавшиеся однозначными, пришлось пересматривать и формулировать для самого себя.

Не следует думать, что я отношусь чрезмерно серьезно к этому тексту или переоцениваю его литературные и прочие достоинства. Честно говоря, цель его написания остается для меня не вполне ясной до сих пор. По всей видимости, писался он для меня самого и некоторых моих друзей. Иногда я предлагаю его людям, которые хотя и не являются моими друзьями, но могли бы ими быть. Надеюсь, что у них не создается впечатление, что размягчение мозгов достигло у меня той стадии, когда больной приобретает склонность к нравоучительству. У меня имеются кое-какие жизненные правила (которых я, правда, не всегда придерживаюсь), но нарушать собственные правила все-таки лучше, чем не иметь их вовсе. Хочется думать, что время, затраченное на эту рукопись, не прошло даром: может быть, это имело смысл еще и потому, что все мы склонны с большей легкостью нарушать всякие нормы, если они являются «неписанными».

В свое время Антуан де Сент-Экзюпери напомнил об одном из человеческих правил, высказав мысль о нашей ответственности за тех, кого мы приручили. В результате растроганные граждане пролили море слез из сочувствия к животным, которых они успели сдать на живодерню до ознакомления с этой несложной идеей. Оказывается, очень важно, если люди просто разделяют высказанную кем-то не слишком оригинальную, но правильную мысль.

Люди, далекие от науки, часто склонны переоценивать моральные качества ученых. Не берусь утверждать, что в среде ученых отсутствуют лица, свято соблюдающие высокие нормы морали. Вероятно, они где-то сохранились, но скрываются очень ловко. Полагаю, тем не менее, что в среде ученых уровень порядочности не ниже, а иногда даже принципиально выше среднего, весьма низкого, уровня наших граждан.

Следует также отметить, что у научных работников потеря чувства юмора почему-то совмещается с повышенной самооценкой и ущемленным самолюбием, поэтому лишенные чувства юмора ученые представляют серьезную опасность для общества.

Читатель! Если вы чувствуете, что у вас слабо выражено чувство юмора, пожалуйста, отложите этот текст. Иначе на каждой странице, в каждом примере вы будете обнаруживать сходство с собой и станете обдумывать способы мести автору за понесенный моральный ущерб.

Взаимные обязательства шефа и сотрудника

Под термином «шеф» подразумевается ученый, руководящий научной работой других ученых (сотрудников), выбор которых и их дальнейшее продвижение в значительной степени зависят от шефа.

Сотрудники – это научные работники, находящиеся в непосредственном подчинении шефа, выбор которого от них не зависит и неприятие которого они выражают по-разному, в соответствии с особенностями своего характера: в форме перехода на другую работу или в форме склоки с привлечением вышестоящих и общественных организаций.

Шеф имеет своих начальников и свои трудности, сотрудники могут иметь своих подчиненных, причем каждый уровень научного партнерства заслуживает внимания и может быть насыщен драматическими событиями.

Для простоты допустим, что шеф совмещает роль научного руководителя и начальника-администратора, хотя нередко эти роли выполняются разными лицами. Начальник-администратор имеется в любой околонаучной организации. Положение шефа в научном коллективе связано с рядом обязанностей, среди которых главные – руководство научной работой сотрудников, написание статей на английском или последующие правки текстов по согласованию с сотрудниками. К сожалению, важной обязанностью шефа является также материальное обеспечение работы.

Степень занятости шефа зависит от размеров коллектива, интенсивности научной деятельности и прочих обстоятельств и может быть достаточно велика, чтобы оправдать тот факт, что он не работает «руками». Предполагается, что он все-таки работает головой, то есть, напрягая свой мыслительный аппарат и делая другие вещи, шеф больше способствует эффективной работе коллектива, чем стоя за рабочим столом. Нередко это условие оказывается выполненным только потому, что шефа просто не следует подпускать к рабочему столу, так как это связано с риском поломки приборов. В общем, если это условие так или иначе выполняется, наличие шефа в лаборатории чем-то оправдано.

К сожалению, в действительности роль шефа сводится главным образом к созданию затруднений в работе сотрудников. Особенно типично это для шефов, облаченных высокой административной властью: в их среде почему-то принято пользоваться правами руководителя только во вред делу. Обычно научными администраторами назначают лиц, совершенно лишенных организаторских способностей и склонности к научной работе. Недостающие качества частично компенсируются у них способностью оперативно решать вопросы, в которых они лично заинтересованы, а также наличием быстрой и правильной реакции на применяемую сверху грубую силу. Наиболее опытные вообще не решают положительно никаких вопросов, если не видят в них личной заинтересованности. Нередко перечисленные качества совмещаются со склонностью к научным рассуждениям и многословию. Выступления такого шефа на ученых советах звучат фальшиво, леденя кровь слушателей, как песни Джо Дассена в исполнении Полада Бюльбюль-оглы. По остроте впечатлений эти сцены напоминают выступления поэтов, декламирующих свои собственные стихи: противоестественная процедура, сопровождаемая некоординированными жестами и кокетливым подвыванием, способная навсегда вызвать отвращение к поэзии у неподготовленного зрителя. Заставить такого субъекта замолчать можно, только задушив.