Коллектив авторов - Философия свободы

• Название: Философия свободы
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Философия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91419-690-2

Современное общество проблематизирует понятие «свободы» и заставляет вырабатывать новые решения в гуманитарных науках, в том числе и в философии. В настоящей книге ставится нескольких целей: во-первых, совершить концептуальный экскурс в философские учения о свободе, во-вторых, поспособствовать диалогу между философией и другими гуманитарными дисциплинами и в-третьих, предложить новые решения проблемы свободы для современного общества.

---

Шелер выделяет три «важных определения духа»: предметность, самосознание, чистую актуальность[91]. Но при этом «основным определением» «духовного» существа у него становится «экзистенциальная независимость от органического, свобода, отрешенность от принуждения и давления, от “жизни” и всего, что относится к жизни»[92]. Иными словами, сущностной особенностью человека Шелер полагает свободу, которую рассматривает в аспекте недетерминированности человека витальной сферой – в качестве, по выражению Шелера, «свободы от окружающего мира», – и именно таким образом понимаемая свобода предстает у него отличительным признаком человека, свидетельством его «открытости миру»: «Такое “духовное” существо больше не привязано к влечениям и окружающему миру, но “свободно от окружающего мира” и, как мы будем это называть, “открыто миру”. У такого существа есть “мир”»[93].

«Миро-открытость» «духовного» существа аргументируется у Шелера анализом человеческой способности к предметному постижению действительности и к самосознанию. «Изначально данные и ему (“духовному” существу – Н. И.) центры “сопротивления” и реакции окружающего мира, в котором экстатически растворяется животное, оно способно возвысить до “предметов”, способно в принципе постигать само такбытие этих “предметов”, без тех ограничений, которые испытывает этот предметный мир или его данность из-за витальной системы влечений… Поэтому дух есть предметность… определимость так-бытием самих вещей…» – пишет он[94]. Таким образом, наличие у человека категории предметного бытия свидетельствует о его способности к дистанцированию и субстантивированию от «окружающего мира» – то есть к обращению его в «мир», а также к превращению центров «сопротивления» действительности, ограниченных аффектами и влечениями, в «предметы» – то есть к объективированию своей психической жизни[95]. Рассматривая же рефлексивную активность человека, Шелер обращается к мысли Лейбница о том, что «у животного, в отличие от растения, имеется… сознание, но у него… нет самосознания. Оно не владеет собой, а потому и не сознает себя»[96]. «Сосредоточение, самосознание и способность и возможность опредмечивания изначального сопротивления влечению образуют…, – делает вывод философ, – одну единственную неразрывную структуру, которая как таковая свойственна лишь человеку»[97]. Исходя из подобной структуры – «данности человека самому себе», – Шелер выводит и ряд специфических особенностей человека. Он говорит о наличии у человека категорий вещи и субстанции, пространства и времени, а также особо выделяет его способность к идеирующей абстракции, или сущностному созерцанию, – специфическому духовному акту, в котором человек, «сопротивляясь» наличному бытию и дереализуя мир, способен отвлекаться от существования ради сущности[98].

Третьим важным определением духа выступает для Шелера понятие «чистой актуальности»: «…Дух есть единственное бытие, которое не может само стать предметом, и он есть чистая и беспримесная актуальность, его бытие состоит лишь в свободном осуществлении его актов»[99]. Это определение представляется для Шелера существенным в контексте противопоставления духовного и психического. Ведь психические акты, свойственные и животным, не протекают свободно или «сами по себе» – они «сами себя», как пишет Шелер, не осуществляют. Для человека же они вообще становятся «предметами», будучи доступны наблюдению в качестве переживаний, опредмечиваемых во внутреннем восприятии. Поэтому «душевные» акты являются для Шелера лишь рядом событий во времени, наблюдаемым из центра нашего духа, в то время как сам «центр» как условие их наблюдения таковым не является: «Центр духа, личность, не является… ни предметным, ни вещественным бытием, но есть лишь постоянно самоосуществляющееся в себе самом… упорядоченное строение актов»[100]. И потому стать личностью – то есть свободной бытийной сферой, «возвышающейся над функциональными жизненными центрами, к которым относятся и психические центры», – объективировав себя, невозможно: «Чтобы быть личностью, мы можем лишь самососредоточиться, но не можем объективировать это бытие. И другие личности как личности не могут быть предметами. Достигнуть участия в них мы можем, лишь осуществляя вслед за ними и вместе с ними их свободные акты…» – пишет Шелер[101]. Таким образом, основной характеристикой духовного существа выступает для Шелера независимость от витальной сферы, свобода от окружающего мира, ибо дух есть принципиальная, или априорная, устремленность к выходу за пределы наличной действительности, к «дереализации» реального мира. И потому свобода как неподчиненность природной детерминации, как освобождение от пространственно-временных параметров «так-бытия», как трансцендирование за пределы «жизни» является для него сущностным признаком человека как духовного, открытого миру существа[102].

А. Гелен, другой представитель философской антропологии, также усматривает отличительный признак человека в «открытости миру», но понимает его иначе. Не метафизически, а эмпирически, точнее – биологически. Открытость для него – уже не выражение априорной духовной сущности человека, определяющей его способность к трансцендированию, а конкретная характеристика восприятия. Она означает отсутствие у человека в восприятии схем-возбудителей или сигналов для инстинктов, его «открытость» для раздражений, неприспособленность ни к какой специфической природной констелляции и, как следствие, «ориентируемость» человеческих побуждений и их способность соотноситься с опытом[103].

Отсутствие у человека схем-возбудителей, или его лишенность инстинктивных реакций, есть главная сущностная характеристика человека для Гелена. Именно в ней он ищет истоки того, что называет свободой. Он пишет: человек «независим от случайного наличного обстояния непосредственно преднаходимой ситуации», и это означает, «что человек свободен от ситуации»[104]. Данную «свободу от ситуации» философ и полагает такой свободой, которая выделяет человека из животного мира. Таким образом, подобно Шелеру, Гелен рассматривает свободу как недетерминированность витальной сферой, как неподчиненность природной детерминациии, давая ей, однако, совершенно иное объяснение.

Так, «свобода от ситуации» означает для Гелена, что «никакая ситуация не позволяет предсказывать с полной определенностью, исходя из ее “наличного состава”, что может делать в ней человек и как он будет себя вести»[105]. Именно так – эмпирически – понятая «принципиальная неисчерпаемость любого опыта… незавершенность в ней любого движения, изменчивость любого факта» называется им «открытостью любой ситуации», или открытостью миру. Гелен рассуждает следующим образом: мысль о том, человек совершенно «независим от данной ситуации» означает, что он произвольно преступает границы «здесь-и-теперь», и тогда уже не «среда», а «мир» оказывается в нашем распоряжении. Человек дистанцируется от «ситуации», категория среды становится неприменимой к нему – у него уже нет среды, но есть «мир». Таким образом, у Гелена, в отличие от Шелера, уже не открытость как априорно предполагаемая духовная способность к трансцендированию определяет свободу, а, напротив, свобода – как изначальная «свобода от ситуации» – определяет открытость как «принципиальную неисчерпаемость любого опыта»[106]. Итак, рассмотрим, почему Гелен предпочитает эмпирическую – биологическую – интерпретацию антропологической тематики и почему исходным пунктом его рассуждений становится свобода, негативно понимаемая как «свобода от».

Философский проект Гелена преследует ту же цель, что и антропология Шелера – «построение совокупной науки о человеке»[107]. С точки зрения Гелена, «дух» Шелера есть понятие метафизическое, плохо согласующееся с опытом. Гелена не устраивает спекулятивный характер философии Шелера, ее дуализм. Поэтому задачу философской антропологии Гелен формулирует иначе – биологическое, т. е. эмпирическое и недуалистическое понимание «духа»[108]. Решение этой задачи он видит в «возможности рассмотреть древнюю проблему души и тела… в растворении ее в некоей третьей теории, более близкой фактам»[109]. Такой теорией выступает для Гелена теория действия, в которой понятие «действия» выступает как психофизически нейтральное: человек, согласно данной теории, физически устроен так, что способен выживать, только действуя[110]. Само же действие характеризуется в ней как «предусмотрительное, планирующее изменение действительности», а «совокупность измененных таким образом или вновь созданных фактов вместе с необходимыми для этого средствами» называется культурой[111]. Таким образом, в рамках данной теории именно особая биологическая форма человека делает необходимым его действие – и, как следствие, культуру.